– Может быть, – витая мыслями где-то далеко, согласилась Энн.
– Боюсь, однако, что у него всегда все будет из рук валиться.
– Ты полагаешь? – Сэра опять села на ручку кресла матери. – Ты и в самом деле думаешь, что у Джерри ничего не получится? – спросила она серьезно.
– Похоже на то.
– И тем не менее я знаю, я уверена, способности у него есть.
– Он обаятельный парень, – сказала Энн. – Но, вероятно, неудачник, каких на свете много.
– Возможно, – вздохнула Сэра.
– Где херес? Ричард всегда предпочитал пить херес, а не джин. Ах, вот бутылка.
– Джерри пишет, что собирается вместе с партнером перебраться в Кению, – продолжала Сэра. – Будут продавать машины и заведут гараж.
– Поразительно! – откликнулась Энн. – Стоит человеку потерпеть неудачу, как он заводит гараж.
– Но ведь Джерри всегда знал толк в машинах. Помнишь, он купил развалюху за десять фунтов и довел ее до ума – ходила замечательно. Да и вообще, никак нельзя сказать, что он ленив или чурается работы. Напротив, он работает, иногда даже, что называется, не покладая рук.
Скорее всего, он просто не умеет правильно оценить обстановку.
Вот тут-то Энн, забыв о предстоящем визите, очень внимательно взглянула на дочь и ласково, но твердо произнесла:
– Знаешь, Сэра, на твоем месте я бы выкинула Джерри из головы.
У Сэры задрожали губы, лицо исказилось.
– Неужели? – спросила она неуверенно.
И тут раздался звук электрического звонка, бездушный и настойчивый.
– Вот и они! – воскликнула Энн. И, поднявшись с кресла, застыла у камина в несколько театральной позе.
Ричард вошел в комнату с тем преувеличенно-самоуверенным видом, который всегда напускал на себя в минуты замешательства. Если бы не Дорис, ноги бы его здесь не было. Но Дорис умирала от любопытства. Она так долго канючила, пилила Ричарда, дулась на него, что в конце концов он не выдержал. Выйдя замуж за человека намного старше себя, Дорис, молодая и очень хорошенькая, твердо решила подчинить его своей воле.
Энн сделала несколько шагов им навстречу, очаровательно улыбаясь. Она чувствовала себя актрисой на сцене.
– Ричард! Как я рада тебя видеть! А это твоя жена?
Последовал обмен вежливыми приветствиями и ничего не значащими замечаниями, прикрываясь которыми каждый думал свое.
«Как она изменилась, – пронеслось в голове у Ричарда. – Да ее просто не узнать».
Следующая мысль принесла ему нечто вроде облегчения:
«На самом деле она мне не пара. Слишком шикарная модница. И светская дама. Нет, она не в моем вкусе».
И он снова ощутил, как любит свою Дорис. Совсем юная, она его просто околдовала. Правда, иногда он с огорчением замечал, что ее манерный выговор действует ему на нервы, а вечное кокетство немного утомительно.
Он не считал свой брак мезальянсом – познакомились они на южном побережье Англии, в отеле, который по карману только очень обеспеченным людям. Отец Дорис, в прошлом строительный подрядчик, был богат, но тем не менее порой ее родители раздражали его. Впрочем, теперь уже меньше, чей год назад. Друзья Дорис, естественно, стали и его друзьями. Хотя мечтал Ричард вовсе не об этом… Дорис никогда не заменит ему Элин, давно ушедшую из жизни. Но с молодой женой он переживает вторую весну, а большего ему сейчас и не надо.
Дорис, питавшая различные подозрения относительно миссис Прентис и склонная к ревности, была приятно удивлена внешностью Энн.
«Да это же старуха», – подумала она со свойственной юности жестокой нетерпимостью.
Убранство и мебель гостиной произвели на нее сильнейшее впечатление. Дочка тоже оказалась изысканно элегантной, ну просто живая картинка из журнала «Вог». Подумать только, ее Ричард был помолвлен с такой модницей! Он даже вырос в глазах Дорис.
А Энн была в шоке. Этот мужчина, разглагольствовавший с таким апломбом, был ей чужой. И не только он – ей, но и она ему тоже – чужая. Из места встречи они двигались в противоположных направлениях, так что общей почвы под ногами у них не осталось. Энн всегда казалось:
Ричард словно состоит из двух людей. Один – велеречивый и самодовольный, другой – скромный и молчаливый, но с замечательными задатками. Но его вытеснил первый – благодушный и напыщенный обыватель, ставший типичным английским мужем, каких тысячи.
Он встретил и взял в жены ничем не примечательную юную хищницу, лишенную ума и сердца и покорившую его лишь своей бело-розовой свежестью и сексуальностью.
А женился он на этой девушке лишь потому, что она, Энн, отвергла его. Преисполненный гнева и отчаяния, он стал легкой добычей первого существа женского пола, которое вознамерилось завлечь его в свои сети. Быть может, так даже лучше. Он, скорее всего, чувствует себя счастливым.
Сэра внесла и поставила на стол напитки. Вежливо отвечая на вопросы гостей, она про себя думала:
– «Какие невыносимые зануды». Но в глубине ее сознания не утихала тупая боль, связанная с именем «Джерри».
Ричард огляделся вокруг себя.
– Вы, вижу, тут все переделали.
– Мне очень нравится, – сказала Дорис. – Если я не ошибаюсь, мебель в стиле ампир – последний крик моды.
А что здесь стояло прежде?
– Милые старомодные вещи, – неопределенно ответил Ричард. Он хорошо помнил, как они с Энн сидели перед догорающим камином на старой тахте, которую заменила новая роскошная кушетка. – Те были мне больше по душе.
– Ах, мужчины такие неисправимые консерваторы, правда, миссис Прентис? – прощебетала Дорис.
– Моя жена твердо решила сделать из меня современного человека, сказал Ричард.
– Конечно, дорогой. Не могу же я допустить, чтобы ты прежде времени превратился в чудаковатого старичка, – запальчиво заявила Дорис. – Вы не находите, миссис Прентис, что с тех пор, как вы не виделись, он сильно помолодел?
Избегая взгляда Ричарда, Энн сказала:
– Я нахожу, что он выглядит блестяще.
– Я снова начал играть в гольф, – сообщил Ричард.
– Мы подыскали дом недалеко от Бэйзинг-Хит. Большое везение, не так ли? Для нас особенно важно, что там отличное железнодорожное сообщение ведь Ричарду каждый день приходится ездить туда и обратно. А какое поле Для гольфа! Правда, в выходные там полным-полно народу.
– Найти сейчас дом по своему вкусу – редкая удача, – любезно заметила Энн.
– О да. Архитектура дома совершенно современная, оборудование электрическое, плита фирмы «Ага». Ричард положил глаз на обветшалую допотопную лачугу, совершенно отвратительную, но я настояла на своем. Мы, женщины, ведь куда практичнее, правда?
Энн была сама вежливость.
– Еще бы. Современный дом в наше время очень облегчает быт. А сад у вас есть?
– Фактически нет, – ответил Ричард.
– О да! – одновременно с ним воскликнула Дорис.
И с укором посмотрела на мужа.
– Ну как, милый, у тебя поворачивается язык так говорить, когда мы посадили столько цветов.
– Четверть акра вокруг дома, – пояснил Ричард.
На миг глаза его и Энн встретились. Иногда они мечтали вместе о саде, которым окружат свой загородный дом, и об отдельном, отгороженном участке для фруктовых деревьев, о зеленой лужайке…
Ричард поспешно отвел взгляд и обратился к Сэре:
– Ну-с, а вы, молодая леди, как поживаете? – Нервозность, всегда овладевавшая им при общении с Сэрой, придала его речи неприятный шутовской оттенок. – Все, наверное, танцульки да пирушки?
Сэра, безмятежно рассмеявшись, подумала: «Я и забыла, до чего противный этот Колифлауэр. Как удачно для мамы, что я дала ему от ворот поворот».
– О да, – ответила она. – Но чаще двух раз в неделю я, как правило, не напиваюсь.
– Современные девушки злоупотребляют алкоголем.
Чем портят свою внешность. Хотя, вынужден признать, вы выглядите отлично.
– Вы, помнится, всегда проявляли большой интерес к косметике, сладким голоском проворковала Сэра.
И повернулась к Дорис, беседовавшей с Энн.
– Разрешите налить вам еще.
– О нет, мисс Прентис, я не могу. Мне и так ударило в голову. Какой красивый бар у вас! Модный, наверное.
– Очень удобная вещь, – сказала Энн.
– Еще не замужем, Сэра? – спросил Ричард.
– Нет, но я не теряю надежды.
– Вы, наверное, посещаете Аскот и все такое, – с завистью произнесла Дорис.
– О, в этом сезоне лучший мой туалет испорчен дождем, – ответила Сэра.
– А знаете, миссис Прентис, – обратилась Дорис к Энн, – я представляла вас себе совсем иной.
– Какой же именно?
– Ну, для вас ведь не секрет, что описать что-нибудь мужчины просто не умеют.
– Как же описал меня Ричард?
– Ах, даже не припомню. Но ведь главное не слова, а впечатление от них. И я представляла вас себе эдакой серенькой мышкой! – Она звонко расхохоталась.
