– Мышкой?! Какая тоска!
– Нет-нет, что вы, Ричард был влюблен в вас невероятно. Правда, правда. Иногда я, знаете ли, по-настоящему ревную.
– Ну, это просто смешно.
– О да, но ведь знаете, как это бывает… Вдруг в один из вечеров он замолкает, и мне никак не удается его растормошить. Тогда, чтобы поддразнить его, я говорю, что он думает о вас.
(Ты думаешь обо мне, Ричард? Вспоминаешь? Я не верю.
Постарайся не думать обо мне, как всегда стараюсь я.) – Если окажетесь в Бейзинг-Хив, непременно заходите к нам, миссис Прентис.
– Спасибо. Приду с удовольствием.
– Для нас сейчас главная проблема, как и для всех, – прислуга. Удается найти только приходящих работниц, а они такие ненадежные.
Ричард, прекратив приятную беседу с Сэрой, повернулся к Энн.
– А у вас, вижу, по-прежнему верная Эдит?
– Да. Без нее мы бы пропали.
– Прекрасная кулинарка. Какие замечательные обеды она для нас с тобой готовила!
Воцарилось неловкое молчание.
Обед, приготовленный руками Эдит.., комната, обитая ситцем в цветочек… Энн с ее нежным голосом, с каштановыми волосами цвета увядших листьев.., они беседуют, строят планы на будущее.., на счастливое будущее… ее дочь должна приехать из Швейцарии, но и в страшном сне ему не могло привидеться то, что случится…
Энн наблюдала за ним. На секунду она увидела подлинного Ричарда – ее Ричарда, – смотрящего на нее грустными вспоминающими глазами.
Подлинный Ричард? А разве Ричард, муж Дорис, менее подлинный?
Но ее Ричард уже исчез. Прощался с ней другой Ричард – муж Дорис. Снова какие-то ничего не значащие фразы, приглашения в гости – неужели они никогда не уйдут? Ах уж эта противная хищная девчонка с жеманным голоском! Бедный Ричард, о бедный Ричард! Но ведь это она сама, Энн, толкнула Ричарда в холл гостиницы, где его подстерегала Дорис.
Но такой ли уж Ричард бедный? У него смазливенькая молодая жена. Он, очевидно, вполне счастлив.
Наконец ушли! Сэра, вежливо проводившая гостей до самой двери, вернулась в гостиную, с облегчением выдохнув:
– Уф! Слава Богу, это – позади. Счастливо ты все же, мама, отделалась.
– Да, наверное. – Энн говорила будто во сне.
– Ну вот скажи положа руку на сердце – сейчас ты хотела бы выйти за него замуж?
– Нет, сейчас я бы за него не вышла.
(Мы оба отдалились от той точки, где нас свела жизнь.
Ты, Ричард, пошел своим путем, я – своим. Я не та женщина, с которой ты гулял в Сент-Джеймсском парке, а ты не тот мужчина, с кем я мечтала встретить старость.. Мы оба стали другими людьми, чужими друг другу. Тебе сегодня не понравилось, как я выгляжу, я же нашла тебя нудным и самодовольным…) – Да ты бы рядом с ним умерла с тоски. – Юный и решительный голос Сэры прервал ее мысли.
– Да, – неспешно промолвила Энн. – Он бы мне быстро наскучил.
(Сейчас я не могу спокойно ждать дома наступления старости. Мне необходимо общество, развлечения, я должна быть в гуще событий.) Сэра ласково положила руку на плечо матери.
– Я не сомневаюсь, родная, что ты создана для бурной жизни. День-деньской сидеть сложа руки в домике с садиком где-нибудь в пригороде Лондона, ожидая, когда наконец в четверть седьмого явится Ричард или когда он принесет известие о своей победе в гольфе, нет, нет, такое прозябание не для тебя.
– Когда-то я только об этом и мечтала!
(Старый фруктовый сад за изгородью, лужайка с деревьями, небольшой домик времен королевы Анны[19] из красного кирпича. А Ричард не играет в гольф, а ухаживает за кустами роз и высаживает под деревьями колокольчики. А если все-таки и играет, то она лишь радуется его победам.).
Сэра нежно поцеловала мать в щеку.
– Скажи мне спасибо, родная, что я тебя спасла. Если бы не я, ты бы вышла за него замуж.
Энн чуть отпрянула от дочери, глядя на нее широко раскрытыми глазами.
«Если бы не ты, я бы вышла за него замуж. А сейчас у меня нет ни малейшего желания. Теперь он мне совершенно безразличен».
В глазах ее стояли боль и недоумение. Она подошла к камину, провела пальцем по его поверхности и тихо произнесла:
– Безразличен… Совершенно… Какие жестокие шутки выкидывает с нами жизнь.
Сэра наполнила у бара бокал и, поколебавшись несколько минут, заговорила, стоя спиной к матери, деланно-спокойным тоном:
– Наверное, надо сказать тебе, мама. Ларри хочет, чтобы я вышла за него замуж.
– Лоуренс Стин?
– Да.
Наступила пауза. Энн какое-то время молчала. Затем спросила:
– И что ты собираешься делать?
Сэра повернулась и взглянула на мать умоляющими глазами. Но Энн смотрела в сторону.
– Не знаю, – пролепетала Сэра.
Голос у нее был растерянный, испуганный, как у маленького ребенка. Она с надеждой смотрела на мать, на ее твердое отчужденное лицо. Прошла минута, другая .
– Ты сама должна принять решение, – сказала Энн.
– Я знаю.
Со стоящего рядом столика Сэра взяла письмо Джерри и, глядя на него, повертела в руках. Жалобно, чуть не плача, она взмолилась:
– Я не знаю, как мне быть!
– Ничем не могу тебе помочь, – равнодушно произнесла Энн.
– Но как ты думаешь, мама? Ну скажи же хоть что-нибудь.
– Я тебе уже говорила, что у него плохая репутация.
– Ах это! Это не имеет значения. Рядом с человеком, полным добродетелей, я бы скончалась от скуки.
– Он, конечно, купается в деньгах, – сказала Энн. – А значит, может обеспечить тебе красивую жизнь. Но если он тебе не нравится, я на твоем месте не стала бы за него выходить.
– В какой-то мере он мне нравится, – смутилась Сэра.
Энн встала и взглянула на часы.
– Тогда за чем же дело стало? Ах Боже мой, совсем забыла, я же приглашена к Элиотам. Уже опоздала ужасно.
– Все равно, полной уверенности у меня нет. – Сэра запнулась. Понимаешь…
– Другого у тебя нет на примете?
– Да фактически – нет, – ответила Сэра. И снова посмотрела на письмо Джерри, стиснутое в руке.
Это не ускользнуло от внимания Энн.
– Если ты думаешь о Джерри, то как раз его я бы выкинула из головы. Толку из Джерри не выйдет, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя.
– Скорее всего ты права, – пробормотала Сэра.
– Не сомневаюсь ни минуты, – бодро заявила Энн. – Забудь про Джерри. Не нравится тебе Ларри Стин – не выходи за него. Ты еще очень молода. Спешить некуда!
Сэра, помрачнев, перешла от бара к камину.
– Может, все же выйти за Лоуренса… Он чертовски привлекателен, этого у него не отнимешь. О мама! – Голос Сэры вдруг сорвался на крик. – Что мне делать?
– Да что ты, Сэра, ведешь себя как двухлетний ребенок?! – Энн даже рассердилась. – Как я могу за тебя определять твою судьбу? Только ты сама можешь принять это решение – и никто иной.
– О да, я знаю.
– Так в чем же дело?
И Сэра ответила, совершенно по-детски:
– Я-то думала, что ты как-то сможешь мне помочь!
– Я уже сказала тебе – совсем необязательно вот сию минуту выходить замуж, если у тебя нет такого желания.
Все так же по-детски Сэра неожиданно спросила:
– Но ты ведь хотела бы от меня избавиться?
– Что ты несешь, Сэра? – резко оборвала ее Энн. – У меня и в мыслях нет избавляться от тебя. Откуда ты это взяла?
– Извини, мама. Вообще-то я так не думаю. Но отношения между нами такие странные! Раньше мы понимали друг друга с полуслова, нам было хорошо вместе. А теперь я все время действую тебе на нервы.
– Боюсь, что я и в самом деле даю иногда волю нервам, – холодно признала Энн. – Но ведь и ты, Сэра, порою проявляешь характер.
– О да, во всем виновата я одна, – рассудила Сэра. – Большинство моих подруг уже замужем. Пэм, Бетти, Сьюзен Джоан только осталась одна, но она целиком ушла в политику. – Она опять помолчала. – А ведь выйти за Лоуренса не так уж и плохо. Как приятно иметь платья, меха и вообще все, что душе твоей угодно.
– Я уверена. Сэра, что тебе лучше выйти замуж за человека состоятельного, – сухо сказала Энн. – Замашки у тебя широкие. Тратишь ты на себя всегда больше, чем получаешь.
– Я ненавижу бедность, – призналась Сэра.
Энн глубоко вздохнула. Она хорошо ощущала неискренность, даже деланность своего тона, но не знала, как себя вести.
– Право же, родная, я не берусь ничего тебе советовать. Ибо уверена, что это только твое личное дело. Дать тебе совет, тот или иной, было бы с моей стороны большой ошибкой. Ты должна самостоятельно принять решение. Ты понимаешь меня, Сэра?
– Конечно, конечно, мамочка, – поспешно ответила Сэра, – представляю, как я тебе надоела своими делами.
Больше не стану тебя беспокоить. Скажи только одно: как ты относишься к Лоуренсу?
– Да никак. Ни хорошо, ни плохо.
– А я иногда начинаю его бояться.
– Ну не глупо ли это, родная?
