Ознакомительная версия.
– И не проси, гулять не пойдем, – бросила она ей, предчувствуя уже ее умоляющий взгляд, – холодно. И сыро… – тише добавила гадалка в свое оправдание, глядя на падающие и растворяющиеся на земле капли.
Джемма сиротливо водила носом из стороны в сторону, пока не нашла наконец себе «приют». Яна наблюдала за ней в узкую щелку двери, выпуская тонкие струйки сигаретного дыма. Где-то невдалеке настырно и нагло каркала ворона.
– Идем, идем, – позвала Милославская собаку, видя, что та начала без толку ходить из угла в угол.
Та нехотя, но послушно пошла ей навстречу, смешно стряхивая с себя мелкие брызги.
Яна, тяжело вздохнув, руками обхватила Джемму и, лишь частично оторвав ее тело от пола, поволокла мыть лапы. Почувствовав приятное соприкосновение с теплой водой, она и сама приняла решение отдаться водным процедурам. Плед мягкой волной соскользнул на пол, и вскоре гадалка уже погружалась в белые пенные гребни. Здесь она обрела гораздо большую способность радоваться жизни и строить какие бы то ни было планы.
Немного пролежав в полном молчании, с закрытыми глазами, Яна стала воспроизводить в сознании события минувшего вечера. Вспоминать облик почти потерявшего лик Руденко ей не хотелось, а вот события, последовавшие после его благополучного отъезда домой – очень даже, поскольку они требовали «мозгового штурма», на который Яна вчера, сразу после гадания, была не способна.
Конечно, первое, что запульсировало в ее голове, был образ таинственного предмета, блеснувшего на дне увиденной ею ямы. Предмет показался Милославской чем-то средним между винтовкой и автоматом. Но чем – сказать она не могла. Во-первых, гадалка недостаточно разбиралась в оружии. Безусловно, она немало уже его повидала. Но все же кое-какие тонкости ей еще были неподвластны. Во-вторых, Яна не на сто, а только на девяносто девять процентов была уверена в том, что перед ней было именно оружие. Она все же немного опасалась, что это ей только показалось.
Тем не менее Милославская решила, что во что бы то ни стало привидевшееся место надо отыскать и выяснить, что за «штука» таилась на дне ямы.
Поначалу она попыталась строить собственные соображения насчет того, чем могла оказаться территория, явившаяся ей в видении. На ум приходило: завод, оптовый склад, автомастерская… Тут же Милославской овладело сожаление о том, что она никогда не питала любопытства к таким местам, иначе они удерживались бы в ее памяти. Она многое перебирала в голове, но вспоминающееся не совпадало с тем, что она видела.
– Позвоню Руденко, – решила она после ряда неудачных раздумий.
Конечно, Милославская знала, насколько он скептически относится к ее методам расследования. Но иного, кроме правдивого, объяснения источника данных об оружии, она не находила. К тому же, насколько гадалка поняла, Семен Семеныч находился как раз в том положении, когда человек хватается даже за соломинку. Этой соломинкой для него на данный момент и мог бы стать Янин рассказ об итогах последнего гадания. Ведь сейчас, в период «смуты», разоблачив какого-нибудь владельца незаконно хранящегося оружия, Три Семерки мог быть хоть сколько-нибудь реабилитирован в глазах своего шефа. Таким образом, сотрудничество, как казалось Милославской, обоим им снова играло на руку.
* * *
– Алло! Семен Семеныч? Жив? – посмеиваясь, кричала Милославская в трубку: Три Семерки было плохо слышно.
– Почти, – вздыхая, ответил Руденко.
– Как добрался?
– Нормально.
– А дома как? – несколько осторожно спросила Яна.
– Ничего, порядок, – повеселевшим голосом ответил Семен Семеныч. – Кстати, ты моя должница: мне утром за двоих оправдываться пришлось.
– И как? – поинтересовалась гадалка результатом руденковских попыток.
– Н-ну-у-у, – многозначительно протянул Три Семерки, – небольшая нотация насчет нанесенного здоровью вреда и… большой привет в твой адрес.
– Значит, мы прощены? Твоя жена – чудо! Сема, и все-таки в жизни тебе несказанно повезло…
– Повезло в любви – не повезло с шефом, – удрученно парировал Руденко.
– Ну, это дело поправимое, – оптимистично заявила Милославская.
– Ты на что-то намекаешь? – оживился Три Семерки.
– Можно сказать и так, – Яна переменила положение тела, поджав под себя ноги и откинувшись на спинку кресла.
Семен Семеныч знал, что, если произошла такая заминка во время Яниного повествования, она должна была непременно чем-нибудь его огорошить. К этому он привык – так было почти всегда, но ждать слов подруги в такой ситуации видавший виды капитан милиции без волнения все же не мог.
– Ну? – кашлянув и по привычке погладив ус, нетерпеливо произнес он.
– Знаешь, – несколько задумчиво произнесла Яна, – наверное, это не телефонный разговор. – Лучше нам встретиться. Тебе все равно за машиной в наш край заезжать, вот и заскочишь.
– Хе, – посмеиваясь, ответил Семен Семеныч, – я машину-то уж забрал. С утра. Рано.
– А чего не заехал? – удивленно протянула Яна.
– Будить тебя не хотел.
– Ну тогда через час я буду в кафе «Василиса» на Проспекте. Жду тебя там, – мгновенно решила Милославская. – О кей?
– Ну, Янка, ты как всегда!
– Согласен или нет? – не дала ему договорить гадалка.
– Нет, – посмеиваясь, игриво ответил Руденко. – Куда ж я от тебя денусь-то?!
Семен Семеныч вдруг резко переменил тон и тихо спросил:
– Что-то серьезное?
– Я когда-нибудь беспокоила тебя по пустякам? – ответила Милославская и положила трубку.
Через пятнадцать минут она уже была готова. Оставалось только покормить как следует Джемму. Яна вполне предполагала, что в предстоящем деле могут понадобиться ее силы, а потому собака должна была быть в форме.
Джемма, радостно предчувствуя свое участие в хозяйкиной деятельности и будучи уставшей от пассивного времяпрепровождения, торопливо поглощала шарики корма и вопросительно то и дело поглядывала на Милославскую, как бы спрашивая, дает ли она ей еще время или уже пора идти.
Яна потушила везде свет, выключила из розеток все электроприборы, перекрыла газ, по-боевому перекинула сумку через плечо, и кивнула собаке на выход. Та величаво повернулась и важной поступью, зная, что Яну задержит еще закрывание замков и засовов, пошла вперед.
Несколько десятков минут в такси, и Милославская была невдалеке от назначенного места. Она расплатилась с водителем и торопливо (час с момента разговора с Семеном Семенычем уже истек), потуже натянув поводок, удерживающий Джемму, зашагала по Проспекту. Дождь уже прекратился, лишь слегка прибив пыль и испортив некоторым настроение.
Проспект Кострикова – в народе его называли просто Проспектом – был одной из главных улиц города. По ней запрещалось автомобильное движение, и горожане с удовольствием предавались тут гуляниям. На каждом шагу кафе, магазины, бары, казино, салоны красоты – от обилия вывесок просто рябило в глазах, и заскучать здесь было просто невозможно…
Джемма шла чуть позади Милославской, и люди расступались, приближаясь к ним, пораженные размерами Яниной любимицы и ее грациозностью. Проспект шумел своим многоголосием: звякали колесами тележки, толкаемые пьяными грузчиками, в киосках с аудиопродукцией грохотала музыка, что-то выкрикивали владельцы многочисленных лотков, нищий слепой пытался заработать на кусок хлеба своим надрывным пением под гармошку; людские голоса сливались в одно целое с цокотом тысяч дамских каблучков, создавая ни с чем не сравнимый гомон и гул. И если бы кто-то взглянул на все это откуда-то сверху, то наверняка сравнил бы увиденную картину с ульем или муравейником, в котором чья-то случайно закончившаяся жизнь ничего не значила. Пахло хот-догами и горелыми чебуреками…
У Милославской с Проспектом были связаны свои воспоминания, и не только личные, но и профессиональные. Эта улица являлась, конечно, культурным центром. Но каждый горожанин прекрасно знал, что расследование многих уголовных дел приводило сыщиков именно сюда. Поэтому некоторые называли Проспект и криминальным центром тоже.
Еще издалека гадалка увидела Руденко. Он был уже взволнован ее опозданием и ходил мимо «Василисы» из стороны в сторону, без конца поглядывая на часы. Джемма, заметив знакомый силуэт, радостно гавкнула. Семен Семеныч сразу поднял голову, остановился и, нервно подергивая коленом, стал дожидаться окончательного приближения Яны.
– Ну ты чего? – протянул он вместо приветствия и снова посмотрел на часы.
– Место занял? – не отвечая, озираясь по сторонам, спросила гадалка.
– Вон, – кивнул Руденко в сторону свободного стола, стоящего среди других, около кафе, на улице, под навесом. По просьбе Семена Семеныча, на стол официанты выставили табличку «Стол заказан».
– В помещении все занято? – спросила Милославская.
– Предполагал, что ты придешь не одна, – ответил Семен Семеныч, глянув на Джемму. – В таком сопровождении даже мента в само кафе не пустят.
Ознакомительная версия.
