Ознакомительная версия.
— А почему папка мне ничего не сказал? — покачивая ногой в тапке, спросила Рената.
— Он не хотел тебя тревожить.
— Черт! — девушка ударила рукой о спинку дивана. — Я думала… я думала… Черт!
— На что ты сердишься? — я подошла ближе и села в кресло.
— Да как ты не понимаешь?! — горячилась Рената и, явно передразнивая манеру отца, скорчила гримасу: — «Рената. Ты не забыла, что завтра среда?» Думаешь приятно каждую неделю в баночку писать? Он меня совсем подозрениями измордовал.
— Сама виновата, — ни сколько в этом не сомневаясь, вставила я, так как не собиралась рассказывать дочери Кутепова, что ее заточение никак ни связано с тревогами отца об ее безопасности. Пусть немного порадуется, грех разочаровывать девчушку.
— Да?! — вспыхнула Рената. — А ты знаешь, почему я это сделала?! Почему за иглу взялась?
— Нет.
— Вот то-то же. Об этом он, наверное, тебе не рассказывал!
— О чем, Рената?
Девушка обошла диван и села напротив меня. Лихорадочно блестя глазами, она очертила круг по моему лицу и произнесла:
— Этот скот Коваленко просил у меня денег.
— У тебя? — не разыгрывая удивления, а, в самом деле, очень впечатленная, спросила я.
— Да! — Рената не сомневалась, что как член семьи я прекрасно осведомлена обо всех событиях прошлого месяца. И ее совершенно не настораживала моя подчеркнутая информированность во всех деталях. — Он сначала позвонил отцу и попросил денег на раскрутку. Но у папки тогда не было свободных денег, он производство расширял, и тогда он, папка, мне сказал: «Деточка, не могла бы ты ссудить Якову денег?» Ссудить! Как же! Этот прохвост копейки от меня не получит!
Рената вновь вскочила, обошла диван и, опираясь о спинку обеими руками, посмотрела на меня сверху вниз:
— Прикинь. Эта гнида, сам мне позвонил. Настаивал, мол, мы старые знакомые, мол, пострадал за общее дело… Фиг ему с маслом!! — ругнулась Рената и, сложив кулак в маленький кукиш, выбросила его вперед. — Я так папке и сказала: «Свяжешься вновь с Коваленко, потеряешь меня.» Или-или.
Неожиданный поворот. Михаил Петрович не говорил, что перед приездом Якова Семеновича случились такие серьезные денежные разборки.
— И ты действительно могла сесть на иглу в отместку?
— Легко! — беспечно фыркнула неуправляемая дочь. — Он что думал, мои слова — пустяк? Нет, Соня, если я что говорю, то всегда выполняю. Вот он и получил фиолетовое небо в алмазах.
— По-моему, это ты получила, — вставила я.
— А может и я, — легко согласилась Рената. — Но мне-то что? Ну, посижу дома месяц другой. Фигня все это. Зато он теперь знает, — если я сказала «или-или», должен выбирать.
— А почему ты отказалась дать денег Коваленко?
— Потому, что он скотина и шантажист.
— Не поняла. Кого он шантажировал?
Рената замялась:
— Проехали.
— Но все же?
— Отстань, Сонька. Говорю, отстань. Он гад и шантажист. Больше тебе знать не надо.
Я могла бы предположить, что Коваленко в состоянии шантажировать Михаила Петровича чем-то из общего прошлого. Тем, что произошло давно. Но сейчас, мне показалось, что Рената говорила о более близких временах.
О чем намекнула девушка, хоть и невольно?
Или мне показалось? И в Ренате говорила злость. Но, оговорив человека, она опомнилась и пошла на попятный?
Внимательно посмотрев на дочь Кутепова, на ее стиснутые губы и брови, сведенные к переносице, я поняла, что настаивать с вопросами бесполезно. Рената относилась к типу «своих не сдаем».
И потому я спросила совершенно другое:
— Рената, а почему ты делаешь из благотворительности тайну? В «Тимур и его команду» не наигралась?
Рената рассмеялась, плюхнулась рядом и, обхватив меня за плечи, чмокнула в щеку:
— Сонька, я тебя обожаю! Зачем мне вся эта шумиха? — Она важно надула щеки и голосом диктора произнесла: — Сегодня в программе — «Дочь богатея спасает нищих». Чушь! Там просто живут несчастные старухи, мне их жалко.
Удивительная девушка. Столько всего в голове намешано! От обиды на отца, она была готова сесть на иглу, и одновременно, тайком, зная, что может быть наказана, ездит в дом престарелых и заброшенную Государством деревню. Поразительная девушка Рената Кутепова.
Через полчаса, поболтав с Ренатой о всякой чепухе, я вышла на террасу, прикурила сигарету и набрала на сотовом номер Андрея:
— Ты где? — спросила после приветствий.
— Выполняю высочайшее распоряжение, — буркнул сыщик.
Вчера, возвращаясь из Москвы, я настояла на том, что бы Андрей как следует отработал связи Ренаты. И постарался осторожненько выведать у ее друзей и однокурсников, нет ли у дочери Кутепова какой-нибудь врагини, которую легче заказать, чем терпеть рядом.
— Ну и как? — не ожидая особенного результата, спросила больше по обязанности.
— А никак. Мнения, конечно, разные, — кто говорит надменная стерва с тяжелым характером. — Подобная характеристика меня не удивила, я сама первые дни общалась с такой Ренатой. — Кто говорит — добрейшее существо, абсолютная бессребреница, всегда придет на выручку. В общем, обычное дело, — кому и как пришлось с ней столкнуться.
— Понятно. Врагиня, есть?
— Не такая что бы убивать.
— Одна?
— Да нет, целая компания оппозиционерок. Трутся друг о друга целый день в институте, как шестеренки, вот и искрит иногда. Но открытых столкновений, вроде бы, не было. Я же говорю — обычная студенческая ерунда. Этих мы любим, этих на фиг посылаем. Сечешь?
— Угу. Завязывай с ребятней. У меня тоже новости есть. Когда сможешь подъехать?
— Ох, не раньше семи. Я еще даже не обедал.
— Тогда в семь в сквере? Там такую уютную кафешку на улицу вынесли…
— Годиться, — согласился Андрей.
Предупредив Сидора Поликарповича, что за ужином меня не будет, я вышла из дома и отправилась путешествовать по магазинам. Небольшой шопинг всегда позволял мне отвлечься от грустных мыслей. Выбрав для путешествия самый большой магазин Губернского Города, я долго бродила в стеклянных закутках бутиков, ничего не примеряла и не отвлекала продавщиц. Я перебирала вешалки и понимала, что мне ничего ненужно. Обидное состояние. Когда нет денег, — нужно все, когда они есть, пропадает интерес к покупкам. Я так и не научилась быть безрассудной. Прогулки по магазинам просто заменяют современным девушкам музеи. Что еще более обидно. Была бы я умной, отправилась бы в картинную галерею…
Впрочем, там думать надо. А думать как раз и не хотелось.
В посудном отделе я выбрала для мамы тарелочку, расписанную в голландском стиле, и попросила красиво ее упаковать. Побродила еще немного, поглядывая на часы, и уже от входа в магазин, развернулась на сто восемьдесят градусов и рысью, через три ступеньки помчалась на второй этаж к отделу, забитому мягким плюшевым зверьем и куклами всевозможных размеров. Как я могла забыть?! У Андрея две дочери и он говорил, что иногда они дерутся из-за игрушек.
Выбрав двух бесподобных кукляшек в длинных кринолинах, кружевных жабо и шляпках на фарфоровых головах, я стремительно оплатила покупки и помчалась на свидание в сквере у высотки. Спорить не буду, магазины отвлекают меня от печалей, но иногда это приводит к временному провалу — я опаздывала минут на десять.
Андрей хмуро смотрел, как я вытягиваю из такси длинные коробки с куклами, в одной руке он держал дымящуюся сигарету, в другой высокий бокал с пивом и надписью «Очаково».
— Извини, что опоздала, — плюхаясь на красное пластмассовое сиденье, сказала я. — Давно ждешь?
— Всего пять минут, — утешил Андрей. — У кого-то день рождения? — он показал глазами на кукольные коробки.
— Нет. Это подарок. Не обидишься, если я подарю кукол твоим дочерям?
Андрей удивился и покачал головой:
— Не стоит…
— Андрей, — перебила я, — мне было так приятно выбирать эти игрушки, не обижай меня, пожалуйста. Игрушки, это такая радость, ее надо дарить. Особенно детям. Об одном сожалею, — не увижу мордашки твоих девчонок, когда они получат кукол.
— Я заранее смогу тебе описать, как это будет, — усмехнулся сыщик. — Сначала оторопеют, потом завизжат. Потом мы два дня не сможем их выманить из детской.
— Замечательно, — сказала я и попросила официанта принести апельсиновый сок со льдом.
— У тебя какие-то новости? — между делом, спросил Андрей.
— Да. Вы три недели разрабатывали семью Кутеповых, за это время вы узнали, что Рената занимается благотворительностью?
— Узнали, — спокойно ответил Андрей.
Честно говоря, я опешила, так как мысленно рисовала себе картину — дилетант огорошил профи. Детективы три недели работали над каждым из фигурантов в отдельности (правда, все эти три недели Рената безвылазно сидела дома), а Софья Иванова, скажем прямо, — детектив игрушечный, — получила любопытные сведения за одно утро.
Ознакомительная версия.
