бесперебойно работающие дворники.
– Кто бы это мог быть? – вслух задала вопрос девушка и тут же получила на него ответ.
Донесшееся до них лязганье калитки привлекло их внимание. Кто-то только что покинул поместье Трюдо.
Это была женщина. Высокая, худая и темноволосая. На ней был черный плащ, ворот которого она задрала, и красный туфли. Видимо дождь застал ее врасплох, потому что вместо зонтика над своей головой она держала небольшую черную лакированную сумочку, которая (и это было очевидно) совсем не спасала ее от дождя.
Машина Тесс стояла слишком близко к калитке, и незнакомка была вынуждена пройти рядом с окном пассажирского сидения, где Антон смог как следует рассмотреть ее мокрое от дождя (или слез?) лицо.
Как только женщина села в машину, и такси, уехав, освободило проезд, Тесс , взяв телефон, дрожащими руками набрала номер Томаса.
– Да, – ее голос дрогнул, как только она услышала знакомый голос, – Это я дядя Томас. Простите, что так долго.
Чувства нахлынули на нее, но Тесс старалась сдерживаться.
Не хватало только расплакаться на виду у этого русского.
Голос в телефоне продолжал что-то говорить, когда ворота распахнулись и разъехались в разные стороны.
***
– Малышка Тесси!
Стоило только им только переступить порог, как Томас Трюдо тут же бросился к детективу и заключил ее в свои крепкие объятия.
Антон вновь почувствовал себя неловко, будто присутствует на семейной встрече, происходящей после долгой разлуки. Выглядело это все очень личным и излишне интимным.
Томас выглядел так же, как и по телевизору. Разве что в реальной жизни он был довольно высок (возможно, даже выше Мэтью) и худощав. Двигался он при этом ловко и в принципе выглядел очень бодро. Сейчас на нем была темно-красная водолазка, черные джинсы и лакированные ботинки с закругленным мысом. В отличие от церемонии прощания, когда на нем было черное пальто поверх синей рубашки, сейчас он выглядел дедушкой модником, а не акулой делового мира.
– Рад тебя видеть, – мягко сказал он, выпуская Тесс из своих объятий.
– И я, – смущенно ответила детектив. – Познакомься, это мой коллега, Тони Питчер, – быстро она представила своего путника, заметив интерес во взгляде Томаса.
– Очень приятно, Энтони, – добродушно улыбнулся Томас и протянул руку Антону. – Верно же? Энтони?
– Да, все так, – ответил Антон, протягивая руку в ответ.
– Неважно выглядите, Энтони, – заметил Томас. – Простите, – тут же добавил он засмеявшись. – Профессиональная привычка. Когда-то в прошлой жизни я был врачом. И очень, нужно сказать, неплохим. Во всяком случае, никто не жаловался! – он снова рассмеялся. – Ну, чего стоять в пороге? Давайте пройдем в гостиную. Сюда, – он жестом указал им путь и сам последовал следом. – Энтони, заметил Ваш акцент. Вы из Европы?
– Да, из Восточной, – вдаваться в подробности Антону не хотелось, но Томасу, как будто было уже не интересно.
Внутреннее убранство дома полностью соответствовало внешнему колониальному стилю. Дом был обставлен со вкусом, и даже огромная хрустальная люстра в гостиной выглядела уместно.
– Молодец, что решилась все-таки навестить старика, – тихо обратился Томас к детективу. – И тебе очень повезло застать меня дома. Вообще я не собирался оставаться в Торонто надолго, думал, посещу церемонию и вернусь в Оттаву.
– Мне очень жаль, – Тесс взяла мужчину за руку, пока они шли к небольшому дивану у эркерного окна, выходящего во двор. – Я помню, Вы с Вильямом были друзьями.
– Как и с твоим дедушкой, – с грустью добавил Томас. – Я много лет работаю в медицине и привык к тому, что люди порой…уходят. Жаль только, я продолжаю оставаться и ничего не могу с этим поделать.
– Что ты такое говоришь!
– Ох, девочка, поживи с мое. Старость не самое лучшее время. Но ты права, сегодня грусти не место в этом доме. Итак, – усаживаясь на диване, обратился он к ним обоим, – чем могу быть полезен бравой полиции Торонто? Как бы мне не хотелось думать обратного, но Тереза, признайся ты приехала не просто так.
Проницательность пожилого мужчины позабавила Антона, но вместе с тем и насторожила.
– Позволите, я осмотрюсь? – обратился он к Томасу.
– Конечно. И тут есть на что посмотреть. Все предметы в этом доме находятся ровно на тех же местах, что и сто лет назад. Во всяком случае, меня уверовали в этом риэлторы, – он снова засмеялся. – Его стены помнят историю! Почти, как я. Ну, так зачем ты здесь, Тесси?
– Если честно, я здесь не совсем официально…
– Удивился бы, будь оно по-другому, – перебил ее мужчина. – Ты никогда не была паинькой. Но продолжай.
– Скажи, а с Pharmtex все в порядке?
– В каком смысле? – растерялся Томас.
– В прямом. Не терпит ли она убытки? Может быть, особенно давят конкуренты?
Томас тяжело вздохнул, положив руки себе на колени:
– Терпит ли убытки? Думаю, это не станет разглашением корпоративной тайны, если я скажу, что да. Но оно и не удивительно. Шерман был упрям и честен до скрежета зубов. Он наотрез отказывался переносить производство в Азию. Да, это сохраняет рабочие места, но неизбежно повышает отпускные цены на наши лекарства. Как друг, я поддерживал его решения, но теперь, после его смерти, думаю, все будет иначе. А почему тебя это беспокоит?
– Меня беспокоит его смерть. Пытаюсь кое-что прояснить.
– Поверь мне, этим делом занимаются лучшие люди. Утрата Вильяма и Нэнси стала большой трагедией для нас, для страны.
Что-то показалось странными Антону в этих словах. Что-то подобное Томас говорил сегодня на церемонии и все это выглядит заученным текстом.
Антон прошел около камина обитого панелями белого мрамора и заметил несколько старых черно-белых фотографий. Но внимание привлекла другая – современная и цветная. На ней двое мужчин и одна женщина – радостные поднимали бокал по случаю празднования Нового года (судя по плакатам за их спинами). Казалось бы, ничем не примечательная фотография, коих может быть множество у любого человека. На фото он узнал двух мужчин. Ими оказались Вильям Шерман и Томас Трюдо. Узнать бы как зовут женщину. Ведь именно она несколько минут назад в слезах (и почему-то в этом Антон был теперь уверен) выбегала из поместья Трюдо.
– Это Вы? – спросил он у Томаса, указывая на фотографию средних лет мужчину хмуро стоящего возле большой входной двери.
– Сейчас подойду посмотреть, – отозвался Томас, поднимаясь с дивана. – Хотя, там везде должен быть я. А, да. Это я, – он взял в руки фотографию. – У дверей Пастеровского института в Париже.
– Что? – удивилась Тесс. – Пастеровский Институт?
– Да. В свое время, я имел честь работать с ним. А теперь состою в наблюдательном совете.
– А Вильям тоже имел какие-то
