связи с ним? Ну, там заказывал у них исследование или, не знаю, спонсировал их деятельность?
– Не слышал о таком. Исследованиями занимаются наши лаборатории. А что касается спонсирования, тут все может быть. Благотворительность дело безотчётное. Вильям вообще был малообщительным человеком, и довольно скрытным. Не любил заводить новые связи. Вот уж яркое воплощение интроверта.
– Понятно, – задумчиво ответила девушка.
– А вот на этом фото он кажется большим весельчаком, – как можно более непринужденно обратился к Томасу Антон.
Сейчас он показывал на цветное фото, которое привлекло его внимание. Но краем глаза он заметил некоторое замешательство на лице Томаса, который после непродолжительных раздумий ответил:
– Ты, прав. Именно поэтому я и сохранил это фото. Увидеть Вильяма довольным дорого стоило!
– А кто эта женщина? Нэнси?
– О, нет. Это Кэрол Шейн. Она…Хм, – Трюдо снова задумался подбирая слова. – Она была личным ассистентом Вила. Возможно, даже слишком личным. Думаю, понятно, что я имею в виду.
– То есть она была его любовницей? – подала с дивана голос Тесс, и в комнате повисло молчание.
Но неожиданный телефонный сигнал нарушил царящую тишину. Терезе пришло сообщение от Мэтью.
«Я засек ее. Возвращайтесь домой».
Тереза изменилась в лице и, чуть было, не подпрыгнула на месте.
«Ты точно этого хочешь?»
Сообщение от матери пришло через день после того, как Федя оставила ей голосовое сообщение о том, что собирается поехать в Абхазию. О том, что она уволилась с работы, Федя стыдливо умолчала. Ее мать не тот человек, который смог бы понять стремление человека к поиску себя.
Татьяна Германовна – железная леди и абсолютный авторитет среди всех разношёрстных родственников. Сильная и своевольная женщина, она имела свое мнение по каждому вопросу и не стеснялась его высказывать по поводу и без. Особенно «честной» Татьяна Германовна была в отношении своей дочери. Постоянно критикуя ее и навязывая свое мнение, она и не заметила, как отдалилась от нее Федора. Со временем, конечно, девушка поняла, что такое поведение матери не обусловлено ее нелюбовью к ней, а как раз таки наоборот. Просто она не умела выразить свои эмоции иначе.
И вот сейчас ее мать, разумеется, волнуясь за свою единственную дочь, пыталась выразить свои тревоги таким вот сухим сообщением.
Федора задумалась. Мама прислала сообщение, а значит очень зла. Это было одно из правил в их взаимоотношениях, выверенных годами. Сколько было у них ссор по телефону раньше? Сотни! Именно поэтому, чтобы лишний раз не наговорить глупостей друг другу, они договорились, что мама будет слать сообщения всякий раз, как ее материнское достоинство будет уязвлено «неблагодарной дочерью». И сейчас это не было исключением.
– Да, я очень этого хочу, – произнесла вслух девушка и, набрав на телефоне лишь первую часть сказанного, отправила сообщение.
Пока мама в возбужденном состоянии лучше прятать от нее лишние эмоции.
Голова снова разболелась. Федя вышла из своей комнаты, где все утро собирала чемодан, и направилась на кухню в поисках таблеток. Где те, что давала ей Сюин?
Точно, Сюин. Ее же больше нет.
Вчера Федя хотела собрать ее вещи, подготовить их для родителей, но зайдя в ее комнату, поняла, что собирать то нечего. Комната была почти пуста. Словно в ней и не жил никто. Почему-то за все время, что Сюин жила с ней, Федя ни разу не заходила к ней в комнату. Не было необходимости как-то. И вот вчера необходимость появилась…
Вторая комната была меньше, чем комната Феди и когда-то, когда родители еще жили здесь, служила для нее детской. Потом, родители съехали, и Федора заняла их спальню, а эта комната стала гостевой. Мебели в ней было не много: кровать, прикроватный столик и небольшой шкаф – вот все, что заполняло пространство. Стены были обклеены темно-зелеными бархатистыми обоями, а на полу поверх коричневого ламината лежал светло-коричневый овальный коврик под цвет мебели.
В комнате, не смотря на солнечное утро, царил полумрак: шторы были завешаны. Девушка прошла к окну, впустив солнечный свет, и осмотрелась. Кровать идеально заправлена, тумбочка пуста, в шкафе висело лишь несколько кофт и одни брюки. Федя точно помнила, что Сю заезжала с большим чемоданом, но даже его в комнате не было. Все это ей показалось странным. А в купе с трагичной и таинственной смертью китаянки, так еще и подозрительным. Она долго думала вчера об этом, но пришла к выводу, что соседка просто собиралась от нее съехать, и, если бы с ней ничего не случилось, то очень скоро это бы произошло.
Но это было вчера, а сегодня Федора безуспешно пыталась найти таблетки от головы. С каждой секундой боль становилась все сильнее. Она уже практически физически чувствовала те тиски, что сбавили ее виски. Девушка начинала злиться и терять самообладание. По телу пробежал нервный импульс, руки зашлись в судорогах, а в глазах потемнело. Федора чувствовала, как теряет сознание.
Видела ли она что-нибудь, пока пробыла в забытьи? Вряд ли. И как долго она находилась в этом состоянии?
Федора пришла в себя, лежа на холодной кухонной плитке. Ее немного мутило, и голова ходила ходуном, от чего она не сразу поняла, что с ней случилось. Такое с ней впервые. Потеря сознания плохой знак. Девушка попыталась привстать, но голову снова повело в сторону.
«Лежать тут вечно тоже не вариант»,– подумала она про себя, и вновь попыталась встать, но уже придерживаясь за рядом стоящий обеденный стол.
Это было долго, но у нее получилось. Аккуратно она подошла к раковине и, достав кружку с полки, набрала себе холодной воды. Федя сделала пару глотков, силы к ней возвращались. Она вылила остатки воды в раковину и направилась к себе. Уходя, заметила пластинку таблеток, мирно лежащих на обеденном столе. Странно, но она готова была поспорить, что раньше их тут не было. Или все дело в сильной головной боли? Она продолжала стоять в дверном проеме, глядя на таблетки, с минуту, а потом, мотнув головой, осторожно направилась к себе в комнату.
Девушка чувствовала себя нехорошо, ей хотелось полежать, но времени разлеживаться у нее не было. Чем раньше она соберётся в дорогу, тем раньше сможет разобраться с этим дело. Вера Петровна в своем письме оставила зацепку. Назвала причину, почему кто-то захотел ее убить. И пусть она требовала оставить все так, как есть, и уничтожить спрятанные в железном ларце документы, Федора решила действовать иначе. Вряд ли кому-то будет дело до одинокой путешественницы. Поэтому она сможет спокойно найти то, о
