футболка, подчеркивающая крепкий торс султана. Впустив Алексея с Анной, он отошел к высоченному окну, из которого открывался вид на набережную.
— Ну что, влипли, аферисты? — хмуро спросил он, глядя на мелькающие городские огни.
— Как это случилось? — задала вопрос Иванушкина. — Леша в двух словах обрисовал ситуацию…
— Я сам знаю не больше твоего. Развод простой, как три копейки. Наш товарищ и партнер, этот гребаный любитель поесть на халяву устриц, получил аванс и сделал ноги.
— Сколько он взял?
— Пятьдесят.
Анна подошла к турку:
— Значит, сто миллионов пока у нас?
Серкан кивнул:
— Что это меняет? Ты возместишь ущерб «гному»? А, помимо прочего, Красильщиков наверняка потребует компенсацию!
— Почему ты сразу начинаешь включать «заднюю»? — мягко спросила она. — Может, есть возможность отыскать Смирнова?
— Ну да. Такой он дурак, чтобы сидеть и дома дожидаться. На работе не появлялся, родные тоже не знают, где он.
— Я не удивлюсь, если через какое-то время они тоже исчезнут, — встрял в разговор Алексей.
— Странно, — задумалась Анна. — Пятьдесят миллионов, конечно, деньги немалые. Но когда у тебя есть семья, рисковать из-за них… Он ведь, по сути, поставил себя вне закона.
Серкан усмехнулся и задернул штору:
— А кто знает об этой сделке? Ну, кроме разве что «гнома»? Ведь это все чистой воды афера! Кто пойдет на него жаловаться, Красильщиков? Нет. Мы? Это ведь была наша инициатива, с памятником.
— «Гном» захочет вернуть свои деньги, это ясно, как божий день, — согласилась Анна. — Хотя… Можно проверить аэропорты, узнать хотя бы, куда он свинтил.
— Мне многое по силам, но я не всемогущественный, как Старик Хоттабыч, — фыркнул Серкан. — Для таких проверок нужны связи в ФСБ или, как минимум, ментов. Вот, кстати, запряги своего дружка, который твое колье нашел…
— И почему обязательно аэропорты? — снова подал голос Алексей. — Он мог затаиться где-то в глубинке. Россия большая.
— Может, через Ковалевич его поискать? — предложила Анна. — Они все-таки долгое время сотрудничали…
— А ты думаешь, только тебе это в голову пришло?! — гаркнул турок, и она не выдержала:
— Не ори на меня! Я не виновата, что твой Смирнов такой мудак!
— Вот что есть, то есть, — вздохнул Серкан. Тренькнул его телефон на журнальном столике, и он с интересом открыл сообщение.
— Он как будто слушает наши разговоры, — с усмешкой сказал Серкан, протягивая телефон Анне так, чтобы она могла прочесть письмо. — Горячий привет от «гнома».
Иванушкина подалась вперед, разглядывая сообщение. На экране была фотография пресловутого памятника Петра I, на фоне которого стоял Красильщиков. Выражение его застывшего лица, изуродованного шрамом, не предвещало ничего хорошего. Под изображением был вопрос:
«Почему эта штука все еще в Москве?»
Следующее сообщение было еще конкретней:
«Где разрешение на снос?»
— Я не завидую этому Смирнову, — сказала Анна. — Это мы его за глаза гномом называем, а на самом деле Красильщиков жуткий тип. Он одного своего конкурента в плавильную печь засунул.
Серкан закатил глаза:
— Спасибо за моральную поддержку. Это сейчас очень вовремя.
Анна принялась мерить номер неторопливыми шагами:
— В любом случае надо что-то делать. Может, вернуть «гному» деньги?
— А как же пятьдесят лямов, которые эта жадная моль хапнула? — спросил Серкан.
Анна вдруг остановилась и посмотрела на султана так, словно впервые его увидела.
— А кто знает, что Смирнов получил пятьдесят миллионов?
— Мы… А что ты задумала? — насторожился Серкан.
— То есть «гном» не в курсе?
— Вроде нет.
— Так с таким же успехом мы можем свалить на Смирнова всю сумму, — тихо сказала Анна.
Серкан с Алексеем переглянулись.
— Суперсовет, — резюмировал турок. — Ты, я вижу, плавильной печи совсем не боишься.
— Слушай, сбавь обороты, — вскипела Анна. — Все, что я предлагаю, тебе не нравится!
— Лапочка, это тебе не пиджаки выбирать, — резко сказал и, передразнивая девушку, просюсюкал тонким голосом: — О, я могу отличить подлинный «Гуччи» от неподлинного «Хренуччи»!
Анна холодно смотрела на него и, когда тот умолк, сказала:
— У меня появилась одна идея. Ты будешь слушать или мне уехать?
Серкан плюхнулся на диван, угрюмо сцепив перед собой руки.
— Говори.
Она глубоко вздохнула, словно набирая побольше воздуха в легкие:
— Если мне не изменяет память, в этой сделке мы основывались на том, что москвичи не любят этот памятник, верно?
— Верно.
— Так вот, — развивала свою мысль Иванушкина. — А если мы перевернем все с ног на голову?
— То есть? — не понял Серкан.
— Что, если москвичи узнают о том, что их Петра собираются увозить в Стамбул? Думаю, тут поднимется вопрос принципа. Мол, Петр I, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын! Уверена, что даже самый ярый противник этого памятника встанет грудью на его защиту! Сработает инстинкт собственника. Тогда при всем желании хотелки «гнома» не будут играть никакой роли. Форс-мажор, вот и все. А со Смирновым — отдельная песня.
— Интересная мысль… И как это сделать? — В голосе Серкана затеплилась надежда. — Убедить москвичей в том, что они против вывоза памятника?
— У тебя есть знакомые в прессе? В шоу-бизнесе? Можно пустить пару статей в СМИ, что вот, мол, так и так… устроить какую-нибудь встречу на телевидении… Написать в блогах, форумах… В общем, интернет я возьму на себя. Такая новость разлетится во Всемирной паутине уже сегодня ночью!
— Что ж… если это сработает, получишь премию, — пообещал Серкан.
— Не «если», — поправила его Анна. — А «когда». И деньги мне нужны уже прямо сейчас.
* * *
Оторвавшись от ноутбука, Анна устало потерла глаза. Пожалуй, пора сделать перерыв. Она прошествовала на кухню, достала из холодильника пакет с грушевым соком, нацедила стакан и отпила половину. От холода тут же заныли зубы, но она сделала еще один жадный глоток, затем включила телевизор. На экране замелькали кадры очередного сериала про бандитов, и Анна принялась щелкать кнопками.
— …подписали петицию против выноса памятника из Москвы… — раздался мелодичный голос дикторши. — В знак протеста многие вышли на набережную…
— Отлично, — с удовлетворением кивнула Иванушкина, допивая сок. — Так и надо.
Следующий канал был музыкальным, и снова нажала на кнопку.
— …гуманитарным институтом и другими учебными заведениями были составлены обращения с просьбой оставить Петра Первого в столице…
Анна поставила пустой стакан в раковину.
— Шик-блеск, — пробормотала она. — Как поется, «все идет по плану».
Вернувшись в комнату, девушка остановила свой взгляд на плюшевом кролике, сидевшем на подоконнике.
— Что-то нашего поклонника в последнее время не видать, — задумчиво проговорила Анна и, взяв игрушку, прижала ее к себе, уткнувшись носом в пушистую мордочку кролика. Несколько секунд она простояла в полной неподвижности, погруженная в свои мысли. Затем, словно очнувшись, посадила кролика в кресло и вернулась за стол.
— Так… — вслух произнесла
