Ознакомительная версия.
Хупер деловито кивнула.
— Ладно, сэр, я все расскажу.
— Вот и отлично. Тогда вам лучше сесть.
Она опустилась на стул, положила руки на колени и устремила холодный взгляд на инспектора.
— Дверь была приоткрыта. Миссис Оукли знала, что придет мистер Порлок, так как он звонил и я передала ей сообщение, но понятия не имела, кем он окажется.
— Вы в этом уверены?
— Я никогда не говорю того, в чем я не уверена.
— Продолжайте.
— Я подумала, что мне лучше послушать, о чем они будут говорить, потому что мистер Порлок велел мне устроиться сюда горничной и сообщать ему все, что он захочет знать. Он не объяснил мне причину, а я не люблю работать впотьмах. Прежде всего я услышала, как мистер Порлок назвал ее по имени. «Я так и думал, что это ты, Линнет, — сказал он, — но должен был убедиться». А она ответила: «Я думала, что ты умер» и назвала его Гленом.
— Что было дальше?
— Ну, я всего не помню, но миссис Оукли плакала и спрашивала, почему мистер Порлок позволил ей считать его мертвым. «Полагаю, — спросил он, — ты сказала Мартину, что ты вдова?» А она ответила, что думала, будто так оно и есть.
— Вы имеете в виду…
Горничная кивнула.
— Все было ясно как день, Они были женаты, он сбежал от нее, а через девять месяцев она вышла замуж за мистера Оукли. Мистер Порлок говорил о двоемужии, напомнил, что закон нарушила она, а не он, и потребовал, чтобы она выставила «дипломат» мистера Оукли на подоконник кабинета. Мистера Оукли ожидали к чаю. Она должна была поставить «дипломат» за окно, когда он пойдет переодеваться к обеду, и не запирать окно, чтобы «дипломат» можно было вернуть и никто ни о чем бы не догадался. В конце концов миссис Оукли согласилась.
— И она это сделала?
— Не знаю, но думаю, что да. Ее легко напугать, а — мистер Порлок пригрозил, что отправит ее на скамью подсудимых за двоемужие и что мистер Оукли выставит ее на улицу. По-моему, она бы не осмелилась ослушаться.
— А миссис Оукли ничего не рассказала мужу?
— Нет, если у нее в голове есть хоть капля здравого смысла.
— Почему вы так говорите?
— Потому что так говорил мистер Порлок. Он сказал, что сомневается в ее умении держать язык за зубами, но если она проболтается мистеру Оукли, то отправится под суд за двоемужие.
— Между мистером и миссис Оукли не произошло сцены, какая могла бы произойти, если бы он узнал, что она в действительности… ему не жена?
— Н-нет… — Хупер заколебалась. — Разве только перед тем, как они отправились на обед к мистеру Порлоку. Мистер Оукли вошел, когда она одевалась, и я оставила их вдвоем. Миссис Оукли могла признаться мужу тогда или в машине.
— Но вы не знаете, сделала ли она это?
— Нет, я спустилась вниз.
Отпустив горничную и велев прислать к нему мисс Браун, старший инспектор Лэм повернулся к Фрэнку Эбботту и заметил бесстрастным тоном:
— Это все означает, что у мистера Мартина Оукли был весьма веский мотив.
— Если жена рассказала ему.
— Мы узнаем об этом больше, когда повидаемся с ней.
Мисс Мастермен написала письмо. Оно начиналось обращением: «Дорогой мистер Трауэр…», заканчивалось словами: «Искренне Ваша Агнес Мастермен» и было написано четким, разборчивым почерком.
Поставив свою подпись, мисс Мастермен положила письмо в конверт и адресовала его «гг. Трауэру и Уэйкфилду, адвокатам». Потом она надела поношенную шубу и шляпу и зашагала по подъездной аллее.
Мисс Мастермен вернулась минут через двадцать. Ее брат гонял шары в бильярдной. Увидев на сестре шубу и шляпу, он нахмурился и спросил:
— Где ты была?
Прежде чем ответить, она подошла к столу. Мастермен наблюдал за ней с растущим беспокойством, а когда услышал ответ: «Выходила отправить письмо», это беспокойство перешло в тревогу. Он хотел спросить ее, что это за письмо, но вовремя сдержался. Конечно, это его не касается, но после смерти старой Мейбл Ледбери Агнес практически не писала писем. Кому же она написала теперь?
Они стояли на расстоянии ярда друг от друга. Мастермену не нравился взгляд сестры. В нем ощущалась необычная твердость, как будто она приняла какое-то решение и намерена его осуществить несмотря ни на что.
— Не лучше ли тебе снять шубу? — сказал он, отложив кий. — Здесь жарко.
Агнес проигнорировала это замечание и спокойно сообщила:
— Я написала мистеру Трауэру, что мы нашли новое завещание.
— Ты что, с ума сошла?
— Нет. Я говорила тебе, что больше так не могу. В письме я сообщила, что его нашли в банке из-под печенья, так что никаких неприятностей не будет.
— Ты спятила! — повторил Мастермен.
Она покачала головой.
— Вовсе нет. Я подумала, что лучше сразу тебе рассказать. А теперь я, пожалуй, сниму шубу.
Впоследствии Мастермен был рад, что Леонард Кэрролл выбрал этот момент, чтобы войти в комнату, очевидно, решив со скуки поиграть в бильярд. Агнес вышла с тем же бесстрастным видом, и Мастермен был удовлетворен, разбив молодого Кэрролла наголову. Это куда лучше, чем ссориться с сестрой. Какой смысл, раз письмо уже отправлено? Им придется пройти через это, но он примет ее предложение насчет пятидесяти тысяч. Таким образом, он ничего не потеряет и будет в безопасности. Знал бы он, что Агнес так себя поведет, то вообще не стал бы рисковать. У женщин для таких авантюр кишка тонка.
Покуда продолжалась игра в бильярд, Джастин вошел в Милл-хаус.
— Надень шляпу и выйди, — сказал он Доринде.
Они зашагали по дороге к деревне в сгущающихся туманных сумерках. Из труб деревенских домов вились струйки дыма, сливаясь с туманом. В воздухе ощущался запах гниющих листьев и навоза.
Отходящая от первого дома дорожка тянулась между высокими изгородями и нависающими деревьями. Джастин и Доринда молчали, пока не свернули на нее. Они чувствовали, что должны сказать слишком многое и что об этом лучше говорить, когда рядом никого нет.
Первым заговорил Джастин:
— Как твои дела?
— Приходила полиция… — вместо ответа сообщила Доринда.
— Они виделись с миссис Оукли?
— Нет, мистер Оукли им не позволил. Он сказал, что она неважно себя чувствует. Завтра они вернутся, а сегодня поговорили с горничной и со мной.
— Расскажи поподробнее.
— Они держались очень любезно, не старались меня запугать. Вопросы задавал старший инспектор, а другой записывал мои ответы. Прежде всего меня спросили, давно ли я знала мистера Порлока.
— И что ты ответила?
Доринда посмотрела на него сквозь туманную мглу. Между изгородями и под деревьями было почти совсем темно. Джастин велел ей надеть шляпу, но она вышла в твидовом пальто и с непокрытой головой. Коричневый цвет пальто сливался с осенними красками опавших листьев, голых веток и бурой земли. Волосы Доринды скрывали тени деревьев. Видно было только ее лицо, лишенное красок и почти всех характерных черт, словно первый набросок портрета на тусклом темном фоне. Девушка казалась Джастину близкой и далекой одновременно. Он мог дотронуться до нее, протянув руку, но в тот момент сомневался, что ему это удастся.
— Я ответила, что совсем его не знала до визита к нему вчера вечером, — сказала Доринда после небольшой паузы. — Господи, кажется, что это было уже давно… — Она вздохнула. — Прости… на меня что-то нашло. Потом я добавила, что когда мы вошли в гостиную, я его узнала.
— Значит, ты им рассказала?..
Голос Доринды внезапно стал совсем детским.
— Мне казалось, я должна им рассказать, и я подумала, что лучше сделать это сразу же.
— Ладно, продолжай.
— Ну, они задали много вопросов. Я рассказала им, что, когда я знала мистера Порлока, его звали Глен Портеус и он был мужем тети Мэри. Они спросили, когда она умерла, и я ответила, что четыре года назад. Тогда они осведомились, развелась ли тетя Мэри с мужем, и я сказала, что она получила развод лет через семь после того, как он ушел в последний раз, и что с тех пор я его не видела. Они спросили, уверена ли я, что Грегори Порлок это Глен Портеус. Я ответила, что уверена и что он понял, что я узнала его. Я догадалась по тому, как он на меня смотрел. Ну, потом они стали расспрашивать про фотографию, которую я подобрала на полу в детской — не знаю, кто им об этом рассказал. Я сказала, что точно такая же фотография была у тети Мэри, и я сразу ее узнала. Тогда они вернулись к этой ужасной истории в магазине «Де Люкс». Знаешь, что я думаю, Джастин? Что все это подстроил Злой Дядюшка, чтобы лишить меня работы у Оукли. Он ведь не мог рассчитывать на то, что я его не узнаю, и ему не хотелось, чтобы вдруг возник кто-то из его прошлого и заявил: «Это вовсе не Грегори Порлок, а Глен Портеус. Моя тетя Мэри развелась с ним, потому что он был законченным негодяем».
— Возможно, ты права.
— Кажется, они знают мисс Силвер. Когда я рассказала им, как она говорила с управляющим магазином, молодой полицейский усмехнулся и воскликнул: «Ну, еще бы!», а старший инспектор сказал, что мисс Силвер очень уважают в Скотленд-Ярде. О, Джастин, как бы я хотела, чтобы она была здесь!
Ознакомительная версия.
