Опять же — времени на раздумья у меня просто не оставалось. Бросилась в обратном направлении, но и сестренка-стриптизерша, так мило пытавшаяся подставить меня под пулю, скрылась. Пропала и бежевая «девятка». Я вполне допускала, что Марина отбыла именно на ней.
Только пара охранников, вышедших на улицу узнать, в чем дело, растерянно хлопали глазами. Вопросов они мне не задавали, чему я весьма обрадовалась.
Я была уверена, что Марина домой не поедет. Потому со спокойной душой решила, что приключений на сегодня хватит и пора отправиться спать. Я ведь не машина, и мне нужен отдых.
Отдохнуть столько, сколько хочется, я не могу себе позволить.
Третий день своего расследования я начала спозаранку. Будильник безжалостно выдернул меня из постели в восемь утра. Если учесть, что я легла туда в половине четвертого, то сразу становится понятным мое состояние на то утро.
Откликнулась я на верещание железного монстра со стрелками только благодаря огромному усилию воли. Первое мое желание было — просто выкинуть его в окно. Затем я все же отклеила тяжелую голову от подушки и поплелась в ванную комнату. Там быстро привела себя в порядок с помощью контрастного душа. Последнюю точку в моем воскрешении поставил большой бокал очень крепкого кофе.
Уже через десять минут машина везла меня к Первой Дачной. А еще через двадцать я давила кнопку звонка квартиры номер четырнадцать. Открывать мне никто не спешил, но я знала, что Марина дома. Правда, существовал еще один вариант: она в больнице, но так думать мне почему-то не хотелось.
Пищу для подобных мыслей мне дала бежевая «девятка». Вернее, ее вид. Вмятина на левом крыле, длинная царапина по всей правой стороне. «Морда» разбита, поскольку тачка припаркована тоже весьма своеобразно: она просто воткнута в тополь.
Я надавила на звонок в надежде, что проснутся соседи по коммуналке. Так и произошло: дверь мне открыла заспанная Катька и широко распахнула изумленные газа. Но объясняться мне с ней было некогда, потому только спросила:
— Марина дома?
— Я не знаю… кажется…
Отодвинула ее в сторону и прошла в коридор. И почему на входной двери указан только четырнадцатый номер? Тут, как я поняла, есть еще как минимум три комнаты.
Но ломать голову над этим у меня не было никакого желания. Я вопросительно посмотрела на ближайшую по коридору дверь. Катька поняла мой молчаливый вопрос и утвердительно кивнула. Я постучалась. Реакции никакой. Толкнула дверь на всякий случай. Она открылась. Я притворила ее за собой, спасаясь от Катькиного любопытного взора.
Марина была жива и здорова, на ней не появилось ни царапины. Это можно было сказать со стопроцентной уверенностью, поскольку она лежала абсолютно голая и мертвецки пьяная. Запах перегара душил меня еще у порога. Прежде чем начать тормошить стриптизершу, я открыла настежь окно. Если бы из окон соседнего дома кто и увидел Маринку, морального ущерба тем самым я бы ей не нанесла: она каждую ночь показывала свою задницу всем желающим. Так что реноме ее вряд ли пострадало бы, а свежий воздух был необходим не только ей. Мне тоже нечем дышать. А этой адской смесью перегара и табачного дыма… простите покорно!
Когда я начала трясти Маринку за плечо, та сквозь сон запротестовала:
— Отвали! Сказала: не дам!
Не знаю, какие эротические фантазии бродили в ее пьяной голове, — мне это было до лампочки! Укутала ее в простыню и взвалила на спину. Пришлось тяжеловато, но что делать.
— Отстань, сказала же…
— Это я уже слышала, — заметила я вскользь, скорее для себя, чем для сестры Анны Андреевны.
Катька так и не смогла оправиться от моего бесцеремонного вторжения и молча лупила зенки.
— Душ у вас есть?
Она мотнула головой в сторону одной из дверей.
— Что с ней? — на всякий случай поинтересовалась Катька, хотя и сама все прекрасно видела.
— Пьяная в стельку.
Я открыла дверь и запихнула туда свою ношу. Пол душа имел рекордный по величине размер: полметра в ширину и метр — в длину. Я поместила тело стриптизерши на пол в сидячем положении. Потом врубила холодную воду и закрыла дверь с обратной стороны. Налегла на нее всем телом, поскольку знала, что это понадобится.
Действительно, через пару секунд из кабинки донесся леденящий кровь визг. Затем дверь толкнули с такой силой, что я еле удержала ее.
Мат вперемешку с диким ором закончился минуты через две. Еще раньше прекратился звук льющейся воды — разобралась, видно, девица, что спасения нужно в первую очередь искать в зоне досягаемости.
Затем послышалось человеческое:
— Слышь, кто там? Открой!
Вот теперь с ней можно было разговаривать.
Когда Марина увидела меня, то на секунду застыла. Во взгляде скользнул откровенный ужас, словно ей повстречался монстр. Возможно, в первую секунду она так и думала, поскольку, конечно же, очень надеялась на своего дружка. На то, что он все же меня укокошит.
— Т-т-ты?!
Я догадалась, что зубы у нее стучат не только от холода.
— Я, — просто ответила ей и уже в командном порядке добавила: — Пойдем к тебе в комнату. Нечего Катьку совращать.
— Ее совратишь, — не удержалась Маринка от ехидного замечания в адрес своей молодой соседки. Та, прекрасно все слышавшая, отнеслась к подобному заявлению совершенно равнодушно.
Голышом, шлепая босыми ногами по деревянному полу, секс-звезда местного розлива продефилировала в свою комнату. Простыня так и осталась лежать мокрым комком в душевой на полу, и поднимать ее у меня не было никакого желания.
— Господи, кто тут все расхлебенил?
— Я, — опять односложно ответила я.
— Ты… ты?! Да по какому праву, бля, ты вообще здесь?! И чего это ты распоряжаешься в моей…
Ее гневную тираду я прервала очень просто — влепив оплеуху. Та еще открыла рот, наверное, желая закончить. Но я безжалостно ударила второй раз, затем — третий…
— Все, хватит! — голосом, полным мольбы и слез, наконец попросила она.
— Запомни, блядешка, — холодно заметила ей, — жопой крутить будешь перед мужиками на работе, а передо мной незачем! И гонор свой тоже им показывать будешь. А я тебе его живо обломаю. Усекла? Усекла, спрашиваю?!
— Д-да, — раздался тихий и покорный ответ.
— А теперь будем разговаривать, — определила я последовательность дальнейших действий, — и от того, как мы поговорим, зависит то, что я с тобой сделаю. А пока надень что-нибудь.
Марина отыскала на вешалке линялый халат, затем закопошилась в холодильнике. На свет появилась початая бутылка водки. Тут же, на стареньком «Мире», стоял и стакан. Девица щедро наполнила его почти до конца и, не отрываясь, вылакала все до капли. Меня аж передернуло, глядя на нее! Маринка запила прямо из носика чайника. Продышавшись, поискала глазами сигареты.
Закурила и села напротив меня в кресло, подобрав под себя ноги.
— О чем будем говорить? — хрипло спросила она.
— Обо всем на свете! Я буду спрашивать, а ты — отвечать! Итак, ночью ты навела на меня убийцу — кто он?
— Я знаю, что зовут его Виктор. Знаю телефон. Кто он и где его найти — не имею ни малейшего понятия. Кличут его Артист.
«Опа! Так вот кого имел в виду в минуту смерти Саша Семенов. Вовсе не дворового пса садовника, а человека!»
— Как мне его найти?
— Не имею ни малейшего понятия. У меня есть только его сотовый. Больше ничего.
Похоже, Маринка говорила правду. На всякий случай я решила ее постращать:
— Слушай, ты, как женщина умная, должна понимать: врать мне не стоит. Да и в твоих же интересах, чтобы я быстрей до него добралась, чем он — до тебя. Свидетелей не любят.
— Я это понимаю, — горько усмехнулась она в ответ, — только помочь ничем не могу. Телефон дам. Только, — Марина опять скривилась, — скоре всего, он уже в каком-нибудь мусорном ящике.
Я тоже так подумала, но номер все же записала.
— До того, как позвонить ему, когда вы последний раз встречались?
— Приезжал сюда позавчера. Предупредил, чтобы в случае чего сразу ему позвонила. Про тебя говорил. А потом еще и сестра предупредила.
— Теперь давай по порядку. О чем ты говорила в ночь убийства в саду с Семеновым?
— С кем?
— Не прикидывайся! Я сразу узнала твой голос. Так о чем ты со сторожем говорила?
На этот раз я говорила уверенно: вопрос, так давно мучивший меня, разрешился вчера, когда мы с ней обменялись парой фраз.
— Со сторожем? Так бы сразу и сказала! Откуда я знаю, что у него фамилия Семенов. Санек или Фотограф — вот это бы я сразу поняла.
— Так как ты там оказалась?
— Если хочешь повесить на меня мокруху, то зря. Я шурина не убивала. А чтобы понять, зачем я там оказалась, придется долго рассказывать.
— Вот и рассказывай.
— Щас, только водки еще глотну. А то башка раскалывается.
