- Барон! - не удержавшись, воскликнул Стас.
- Не перебивай, - прокашлявшись и сплюнув чистую кровь, с жёсткими интонациями в голосе попросил Виктор.
- Извини. Вырвалось, - извинился Громов.
- Понимаю, - продолжал Кочан. - Тебе эта фигура тоже знакома. Так вот слушай дальше. Лично-то я с Бароном не знакомился, но наслышался о нём от братвы по самое горло. Была у Барона краля одна, которая уже в зрелом возрасте принесла ему отпрыска да при родах-то отдала Богу душу. Барон горевал долго, но от дитя не отказался. Любил он его безумно. Судьба бродяги - тюрьма, воля, опять тюрьма. Ушёл Барон на нары, а дитя бабке одной престарелой оставил. Но, освободившись, снова вернулся к нему. Мужик-то ведь он такой, без бабы не может. Завёл себе Барон новую фифу да тоже с прицепом, но постарше его чада. К тому же замужнюю, в то время её законный муженёк срок мотал. Жили они все вместе душа в душу, и дети их как родные братья были. Так вот, Стас, Барону пасынком некогда твой дружбан Стрельцов и приходился.
- Вот как, - несказанно удивился Стас.
- Вот так. - Кочан зашёлся булькающим кашлем. Приступ длился не меньше пяти минут. Освободившись от мокроты, продолжил: - Но это только присказка, а саму сказку я только в концовке знаю. Печальная она...
... Утро выдалось жарким. Клёва можно было ждать разве что в камышах. Туда-то и загнал свою лодчонку Виктор Кочанов. Собственно, Виктор особо рыбалкой не увлекался и сидел с удочкой больше для того, чтобы повадившихся на озеро браконьеров вычислять, потом вылавливать и наказывать по всей строгости. Так вот и сидел, то на поплавок поглядывая, то по сторонам незаметно косясь. Глядь, на противоположном бережке двое ребятишек появилось. Один - постарше - крупный такой, то ли больной, то ли хорошо откормленный. Другой малец совсем, худенький - кожа да кости. Покувыркались озорники на песочке, потом скинули трусишки, и в воду. Старший-то далеко от берега отплыл, видно хорошо на воде держится, а младший рядом с берегом бултыхается - глубины боится.
- Айда за мной! - донеслось до слуха Виктора.
Это младшего звал старший.
- Я боюсь, - тонюсеньким голоском отозвался малец.
Ребятишки наблюдателя не замечали. Один только раз толстый взглянул в эту сторону. И сам не зная, почему Виктор отогнал своё плавсредство поглубже в камыши. Оттуда и подглядывал.
Купание продолжалось. Старший всё настаивал и настаивал на играх посередине озера. Младшенький ни в какую.
- Не поплыву я туда, и нырять не стану, - плаксиво отказывался он. - Лучше я вообще на берег выйду.
- Трус! Баба! - подначивал старший.
Видно, не выдержал малец таких унизительных оскорблений и принял вызов старшего.
И тут случилось страшное. Виктор своим глазам не верил, онемел весь и с места пошевелиться не мог. Старший младшего за шею схватил и головой в воду. Долго так держал, пока пузыри на воде не исчезли. Потом сам как поросёнок недорезанный завизжал и к берегу поплыл.
- Утонул! Помогите! Утонул! - во всё горло верещит.
Ко времени, когда он изнеможенный на берег шагнул, люди там появились - бабы деревенские бельё полоскать пришли. Да поздно уже было. Ничем они бедолаге-утопленнику помочь не могли. Такой крик да шум вокруг поднялся, что аж волны на озере поднялись.
Кочанов, не помня себя от страха, лодку к своему берегу направил. Причалил и бегом в свою избушку. Шмотки свои быстренько собрал и через лес напролом прочь из этих мест.
- ... До сих пор сам понять не могу, почему так поступил, - виновато пожал плечами Виктор. - Словно супротив моей воли ветер меня на своих крыльях нёс.
- Так старший-то - это Васька Стрельцов был, - догадался Громов.
- Он, - подтвердил Кочанов. - А младшенький родным сыном Барону приходился. Но это я уже потом узнал.
- Когда? - сгорал от нетерпения дослушать историю до конца Стас. В том, что это ещё не финал, он был неопровержимо убеждён. И не ошибался.
Виктор по новой наполнил опустевшие стаканчики.
- Давай выпьем, - предложил он. - Потом доскажу.
Выпили. Хлебом закусили.
- Вроде полегчало маленько. - Виктор растёр кулаком свою грудь. - А узнал я об этом позже, - продолжал он, - на этапе. С одним кентом в "Сталыпинском" вагоне вместе кантовались. Слон, кажется, его погоняло. Вот он мне и рассказал, что Барон после гибели своего сынишки на воле долго не задержался. Пришлёпнул он в пьяном угаре откинувшегося мужика той фифы и почапал к Хозяину полы топтать. А фифа та сразу после трагедии с сыном своим из деревни свинтила. Так вот, Барон при многих авторитетных людях тогда заявил, что если найдётся тот мужичок в лодочке, что в камышах в то утро сидел, и всё видел да расскажет, как дело было, то он всенепременно накажет убийцу. Видно, видел меня кто-то тогда, - грустно вздохнул Виктор. - И ещё поклялся, что если кто другой за того мужичка правду расскажет, то и ему поверит. А лодочника того он и по сей день ищет.
- Постой, Виктор, - прервал его Стас. - Давай всё по местам расставим.
- Попробуй, - кивнул Кочан.
- Получается, что Стрельцов утопил сынишку Барона, так?
- Истина.
- Дальше пойдём. Если даже Барон и подозревает в убийстве Ваську, то всё равно ничего доказать не может. Потому и ищет мужика того, то есть тебя.
- Правильно смекаешь.
- Барон, по словам Слона, убил отца Стрельцова. Верно?
- Сто процентов, что его, - кашлянул Виктор.
- Выходит, что они оба подозревают друг друга, но доказать ничего не могут. Ни тот, ни этот, - резюмировал Громов.
- Тоже верно.
- Но ведь Барон - это добрый волшебник, который помогает Стрельцову. Я так понял. Так за что же?
- Грех свой замаливает. Боится, что если Васенька правду прознает, то грохнет его, - разъяснил Виктор.
- Ничего себе клубочек, - озадачено почесал в уже ставшей густой бороде Стас.
- Я тебе ниточку в руки даю. Дёрнешь за неё, и клубочек размотается.
- Другими словами: стравить их между собой?
- Это, как знаешь.
- Так ты говорил, что Барон поверит любому, кто за этого мужичка правду расскажет?
- Поверит.
- Сомневаюсь я.
- Барон - человек слова. Он поклялся, значит, так оно и будет.
- Ты хочешь, чтобы я к нему с этой историей взял да и пришёл?
- Тебе видней, - отпарировал Кочан и вновь зашёлся удушающим кашлем. На этот раз сплюнул уже чистую кровь. - Мне прилечь надо, - просипел он.
Поднялся со своего места и, покачиваясь, двинул в хату.
Стас убрал почти пустую бутылку и остатки хлеба, потом отправился следом за Виктором. Кочан уже свернулся клубочком на своём лежаке и уснул. А Стас ещё долго ворочался. Появился самый реальный из всех шанс наказать ублюдка. Самый реальный и самый опасный...
Глава 18.
Викентию Долгову на его собственное удивление на розыск своего заклятого врага много времени не потребовалось. Точнее не ему лично, а его верным подданным. Один из них доложил о результатах поиска по телефону глубокой ночью.
- Значит, похоронное агентство "В последний путь"? - согнав остатки сна, уточнил Викентий Петрович, он же опущенный по зоне Вика.
- Так точно, - по-военному чётко подтвердили на обратном конце провода.
- В семь утра быть у меня с командой при полном обмундировании, - приказал Долгов и отключил связь.
"Полное обмундирование" означало: милицейскую форму, служебные удостоверения, оружие и липовую санкцию суда на арест гражданина Кочанова. Это для бригады Долгова проблемой не было.
Точно в назначенное время к подъезду дома, в котором жил Викентий Петрович подкатила неброская белая "Нива" с синими полосами на бортах. В машине с каменными выражениями лиц сидело четверо "милиционеров" - три "сержанта" и "капитан". "Капитан" легко выпрыгнул из салона и чеканным шагом вошёл в подъезд. Вскоре вышел, огляделся по сторонам, открыл правую дверцу и откинул спинку пассажирского сидения. Потом что-то шепнул в миниатюрную радиостанцию и замер у машины со скрещенными на поясе руками. Минутой позже в салон влез Долгов Викентий Петрович в пагонах майора и служебным удостоверением в нагрудном кармане кителя, выданным на имя Симонова Сергея Сергеевича. "Командирское" место занял липовый капитан.
- Поехали, - коротко бросил "майор Симонов" водителю-"сержанту".
Тот плавно выжал сцепление и включил пониженную передачу.
На место прибыли в половине восьмого утра. Администрация бюро была уже на месте. "Майор", в сопровождении вооружённых короткоствольными "Калашниковыми" "сержантов" и "капитана", грубовато постучал в дверь кабинета директора. Вошли, не дождавшись разрешения.
- Майор Симонов. Уголовный розыск! - выбросил вперёд себя руку с зажатой между пальцами красной ксивой Долгов. - Несколько вопросов к вам.
Пухляков милицию боялся и уважал. Но всё-таки больше желал видеть сотрудников МВД своими непосредственными клиентами - холодными и молчаливыми. Однако эти были живыми, и общаться с ними придётся как с живыми.
- Слушаю вас. - Иван Григорьевич торопливо выбрался из-за своего стола и встал напротив "майора".
