– То есть, в университет вы не ходите?
– Нет, конечно.
– Но ведь он может об этом узнать.
– Каким образом? Он слишком занят, чтобы думать обо мне. Он интересуется только своей очередной любовницей и самим собой. Я его стесняла. Тогда-то я и сказала, что хочу поехать в Рим изучать архитектуру в университете. Ну, а Рим находится в тысячах километрах от Нью-Йорка, а значит, полностью исключается возможность того, что я могу войти неожиданно в комнату в тот момент, когда он пытается внушить очередной охотнице за состоянием, что он гораздо моложе, чем выглядит на самом деле. Так что мое предложение было принято с радостью.
– Выходит, что очки в роговой оправе, прилизанные волосы и уличные туфли на низком каблуке – это только камуфляж?
Я прекрасно понимал, что автоматически становлюсь ее сообщником. Если когда-нибудь Чалмерс обнаружит обман, его гнев падет в такой же степени и на мою бедную голову, как и на дочку.
– Естественно. Дома я всегда так выглядела. Папа уверен, что я примерная ученица, лишенная каких-либо интересов. Если бы он увидел меня вот такой, какой я выгляжу сейчас, он немедленно приставил бы ко мне какую-нибудь старую респектабельную даму с приказом всюду ходить за мной.
– Вы немного циничны, верно?
– Почему бы и нет!
Она приблизилась ко мне и небрежно упала в низкое кресло.
– Моя мать умерла, когда мне было десять лет. После этого у отца переменилось три жены, причем две первые были лишь ненамного старше, чем я сейчас, а третья даже моложе меня. Я им нужна была, как эпидемия чумы. Нет, я предпочитаю жить сама по себе. Это куда веселее.
Я был с ней вполне согласен. Вот только не веселилась ли она того… излишне?
– Ведь вы совсем еще девочка. Вам надо жить по-другому.
Она принялась смеяться.
– Мне 24 года, и я совсем не девочка. Живу, как мне нравится.
– Зачем вы мне все это рассказываете? А вы не боитесь, что я напишу об этом вашему отцу?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, вы этого не сделаете. Я говорила о вас с Джузеппе Френци, он вас очень хвалил. Я бы не пригласила вас зайти ко мне, если бы не была так уверена.
– А для чего вы меня пригласили?
Она пристально посмотрела на меня, и я не поверил своим глазам. Она явно давала мне понять, что я могу за ней приударить.
Нимало не смущаясь, она продолжала:
– Вы мне нравитесь. Итальянцы быстро надоедают. Они так прямолинейны и утомительны. Я попросила Джузеппе привести вас на вечер. И вот мы здесь.
Не думайте, что я не был польщен. Я видел, что мне надо только встать и обнять ее, и она бы не сопротивлялась, но это все было слишком просто. Слишком откровенно. Ее поведение шокировало меня. И о своей работе я тоже не забывал. Разумные соображения были более вескими в моих глазах, чем заманчивая ночь с этой сиреной.
Я поднялся.
– Понятно… Что ж, уже слишком поздно. Меня ожидает работа, которую необходимо закончить сегодня же. Я бегу.
Она поджала губы.
– Нельзя же вот так сразу и уйти. Ведь вы только что пришли.
– Очень сожалею. Мне надо идти.
– Иными словами, вы не хотите оставаться.
– Речь идет не о том, чего я не хочу, а о том, чего я не должен делать.
Она подняла руки и заложила их за голову. Это один из самых провокационных жестов из арсенала женщины. При этом, если на ней надето платье с декольте, получается полная картина всех ее прелестей. А Элен добавила к этому такой взгляд, что я совсем было уже растаял, но все же каким-то чудом устоял.
– Я хочу, чтобы вы остались…
– Страшно сожалею, но мне действительно надо уходить.
Надо было видеть, каким взглядом она меня наградила! Потом, пожав плечами, процедила сквозь зубы:
– Хорошо, идите, если вам не терпится.
Она с видом оскорбленной королевы первой прошла в холл. Я взял свою шляпу. Отворив с осторожностью дверь на лестницу, она сначала выглянула наружу, потом отступила, давая мне понять, что путь свободен. Лишь ценой огромного усилия я заставил себя перешагнуть через порог.
– Может быть, вы как-нибудь согласитесь пообедать со мной или сходить в кино?
– С большим удовольствием, – сказала она вежливо. – Спокойной ночи!
С холодной улыбкой она сразу же захлопнула за мной дверь.
III
Разумеется, дело на этом не могло окончиться, хотя я искренне этого хотел. Отношения такого парня, как я, с девушкой, подобной Элен, рано или поздно обязаны стать запутанными.
Забыть мне ее не удавалось. Я все время помнил, какими глазами она смотрела на меня, когда я убегал от нее. И это выбивало меня из колеи. Я повторял себе, что избежал многих неприятностей, но в ней было столько шарма, что все доводы разума тускнели. В минуты просветления я говорил себе, что она погубила бы мою жизнь. Но тут же какой-то бес нашептывал: «Ну и черт с нею!»
Дней пять или шесть я только о ней и думал. Я не рассказывал Джине о моей встрече с Элен, но Джина обладает каким-то шестым чувством, которое позволяет ей точно судить о том, что происходит в моей душе. Я несколько раз замечал, с каким любопытным и несколько озабоченным выражением она смотрит на меня.
В конце шестого дня я сдался. Эта восхитительная блондинка настолько захватила мои мысли, что я просто не мог работать. И я решил сделать передышку. Поэтому, вернувшись домой, я все же позвонил Элен.
Никакого ответа.
На протяжении вечера я трижды звонил безрезультатно, и лишь при четвертой попытке, уже около двух часов, я дождался наконец, что кто-то снял трубку.
– Хэлло!
– Эд Доусон у телефона.
– Кто, кто?
Я улыбнулся. Это было шито грубыми нитками. Можно было не сомневаться, что она во мне так же заинтересована, как и я в ней.
– Позвольте освежить вашу память: я – римский корреспондент «Уэстерн Телеграмм».
Тогда она рассмеялась.
– Мне одному страшно скучно. Не могли бы мы встретиться завтра вечером? Если у вас нет, конечно, более интересного занятия, давайте пообедаем у Альфреда?
– Не вешайте трубку, пожалуйста. Мне надо заглянуть в мою записную книжку.
Я подождал, понимая, что меня разыгрывают. Но мне это было безразлично. Минуты через две она вернулась к телефону.
– Завтра не могу: я приглашена.
Конечно, надо было повесить трубку, высказав сожаление. Но я был слишком взвинчен.
– Когда же вы свободны?
– Если вас это устраивает, то в пятницу.
– Договорились. Пусть будет пятница.
– Я бы не хотела идти к Альфреду. Вы не знаете более спокойного уголка?
Это меня отрезвило. Если я мог забыть о подстерегающей меня опасности, то Элен вовремя напомнила о ней.
– Да-а-а, верно. А что вы скажете о симпатичном ресторанчике напротив фонтана Треви?
– Да, это то, что нужно.
– Я заеду за вами? В котором часу?
– В половине девятого.
– Замечательно! До скорого свидания!
До пятницы жизнь мне казалась лишенной интереса. Я видел, что Джина очень беспокоится обо мне. Впервые за четыре года я отвечал ей довольно резко. Я ни на чем не мог сосредоточиться, и у меня пропал всякий интерес к работе, я думал только об Элен.
Мы пообедали в маленьком ресторанчике. Вообще-то, все было довольно неплохо, но я не заметил даже, что же нам подали. Говорил я невпопад. У меня было только одно желание: смотреть на нее. Она была одновременно холодной, далекой и вызывающей. Если бы она снова пригласила к себе домой, я побежал бы бегом, послав ко всем чертям свою карьеру, Чалмерса и свое будущее. Но она этого не сделала, заявив, что поедет домой в такси. А когда я предложил проводить ее, недвусмысленно дала понять, что я ей на этот раз не нужен. Так я и остался стоять в дверях ресторана, глядя вслед такси, пока оно не скрылось из виду… Потом с гудящей головой двинулся пешком домой. Эта встреча лишь усугубила мое состояние. Через три дня я снова позвонил Элен и пригласил ее в кино.
– Я очень занята, – ответила она, – и сомневаюсь, что сумею выкроить для этого время.
– Надеюсь, что вы все же его найдете. Я через пять дней уезжаю в отпуск, так что мы долго не увидимся.
– У вас месячный отпуск? – голос ее слегка оживился, как будто это известие ее занимало.
– Да. Сначала я поеду в Венецию, потом в Исхию. На три недели.
– С кем вы едете?
– Один. Дело не в этом, как насчет кино?
– Ну, не знаю. Я вам сама позже позвоню. Мне надо идти. Кто-то звонит у парадного. – Она повесила трубку.
Пять дней я ждал ее звонка, и наконец, когда уже потерял всякую надежду и собрался сам напомнить о своем существовании, она позвонила:
– Знаете, – заговорила она с места в карьер, – все хотела вам позвонить, но не было ни единой свободной минутки. Чем вы сейчас заняты?
Было уже двадцать минут первого. Я собрался ложиться спать.
– Вы имеете в виду сию минуту?
– Да.
– Собрался ложиться спать.
– Может быть, вы подъедете ко мне? Только не оставляйте машину около дома.
Я ни капельки не колебался.
– Хорошо, я еду.
Я пробрался в ее квартиру с тысячами предосторожностей, чтобы меня никто не увидел. Входная дверь была открыта, так что я прямиком из лифта юркнул в парадную.
