В этот момент у бордюра остановилась длинная машина с поднимающимся верхом, и из нее вышел давешний незнакомец.
— Ну что, профессор, не надумали?
«Почему люди убивают? — пронеслось у меня в голове. — Из-за денег. Из мести. Из ревности. В порядке самообороны…»
Я зажмурился, стараясь отбросить переполнявшие меня эмоции и рассуждать логически.
Если бы я точно знал, что Дорис собирается отправить меня на тот сеет, было бы ее убийство оправданным с точки зрения морали? И если да, то каким образом его можно было бы осуществить? Расправиться с ней самому? Или нанять для этого кого-нибудь другого? Вроде человека, стоящего сейчас передо мной?
Нет, я совсем не желал Дорис смерти. Да и женился на ней по любви, хотя все оказалось гораздо хуже, чем я рассчитывал.
— Итак, профессор, — повторил незнакомец, — вы готовы заняться делом?
Я открыл глаза и отчеканил:
— У нас с вами не может быть никаких дел!
Он склонил голову набок и секунд десять стоял, о чем-то размышляя, а затем достал из внутреннего кармана пальто визитную карточку и протянул ее мне.
— Я пробуду еще один день в отеле «Уэстленд». И позвольте вам напомнить, что другие психологи с радостью ухватятся за такую возможность заработать.
Когда его машина скрылась за углом, я посмотрел на карточку при свете ближайшего фонаря. На ней стояло только имя — «Чарльз А. Хаскер». Неужели настоящее? Что ж, очень даже может быть, если на него и впрямь нет досье в полиции. Впрочем, какая разница? Все равно надо будет сообщить о нем сержанту Ларсону.
Даже если полиция не сможет ему ничего сделать сейчас, она будет знать о его существовании и установит за ним слежку. И тогда он наверняка рано или поздно попадется.
Дома меня дожидался сосед — профессор Коннер. Не представляю, за каким чертом он к нам повадился! Он зоолог, и у нас мало общего, поэтому вместо того, чтобы с умным видом выслушивать его лекции о строении беспозвоночных, я предпочитаю играть с ним в шахматы. Слава Богу, в одиннадцать он слопал свои традиционные два сэндвича с тунцом и отправился восвояси.
В пятницу после ужина Дорис спустилась в гостиную, переодетая для клуба, и чмокнула меня в щеку.
— Дорогой, когда вернусь, точно не знаю. Сегодня мы обсуждаем политику Кастро, и насколько это затянется…
Я мрачно кивнул.
— Ничего не забыла? Например, шарфик из розового шифона?
— Он у меня в сумочке. Не возражаешь, если я возьму машину?
— По-моему, тебя обычно подвозит жена профессора Бронсона.
— Но не сегодня. Иначе придется уходить с заседания вместе с ней.
Едва за ней закрылась дверь, я достал актерские причиндалы, одолженные у профессора Тиббери, и, напялив на себя парик и бороду, подошел к зеркалу. Господи, ну с какой стати Дорис меня убивать? Из-за денег? Вряд ли. У нас всегда были скромные запросы. Чтобы получить страховку? Тоже маловероятно — я застрахован отнюдь не на такую сумму, чтобы нельзя было устоять перед соблазном. Может быть, тут замешан мужчина? Я усмехнулся. Чтобы Дорис хоть раз взглянула…
А с другой стороны… как знать? С чего бы это вдруг профессор Коннер так зачастил к нам домой? И действительно ли он такой заядлый шахматист? И почему Дорис всегда подает к столу эти сэндвичи с тунцом? Уж она-то знает, что я их терпеть не могу.
Вдобавок Коннер холостяк! И хотя он специализируется на физиологии низших беспозвоночных, это вовсе не означает, что его не могла заинтересовать физиология одной из особей куда более развитого вида.
Я с отвращением посмотрел в зеркало на свою бороду, нацепил на нос зеленые очки и, вставив в петлицу гвоздику, заранее припрятанную в холодильнике под упаковкой йогурта, поехал на встречу с таинственной незнакомкой.
Ровно в восемь я вошел в ресторан «Леони» и, то и дело поправляя свою гвоздику, оглядел зал. Ресторан представлял собой довольно скромное заведение с десятком столиков и примерно таким же количеством кабинок. Ни на одной из сидевших за столиками женщин розового шифонового шарфа не было.
Проторчав у двери минут пять, я уже собирался начать обследовать кабинки, но тут ко мне подошла красивая женщина лет двадцати пяти и нерешительно спросила:
— Регис?
Я удивленно заморгал. Пароль был тот, но ее я видел впервые в жизни.
— Почему на вас нет розового шифонового шарфа?
— Как нет? А это что?
Вспомнив, что на мне очки с зелеными стеклами, я торопливо сорвал их и, убедившись, что ее шарфик действительно розового цвета, слабым голосом произнес отзыв:
— Черный ошейник.
Мы сели за ее столик, и она, нервно попыхивая сигаретой, изложила мне суть своей проблемы. Ей требовалось как можно скорее избавиться от мужа, хотя мотивов она раскрывать не пожелала. Наверное, деньги, подумал я, хотя какая мне, собственно, разница?
Довольно быстро мы сторговались на сумме в десять тысяч долларов и договорились встретиться снова, чтобы в деталях обсудить план устранения ее благоверного. Разумеется, у меня не было ни малейшего намерения видеться с ней еще раз. Мало того, я собирался передать ее имя и адрес сержанту Ларсону — пусть теперь сам проводит с ней профилактическую работу.
Тем не менее, было ясно, что на проекте можно смело ставить крест. А раз так, то имело смысл взять академический отпуск и спокойно заняться составлением психологического портрета среднестатистического старшего бухгалтера. В конце концов, именно эту тему я поначалу и планировал взять для исследования.
Распрощавшись с «клиенткой», я направился в ближайший бар и с чувством облегчения, вполне естественным для человека, только что обнаружившего, что его жена не замышляет против него никаких козней, заказал двойное виски с содовой. А потом еще одно. И еще…
Около половины одиннадцатого я, спотыкаясь, вышел из бара. Настроение было приподнятое, на небе сияла луна, и мне захотелось пройтись.
На улице не было ни души, и когда в четырех кварталах от моего дома меня обогнала машина, я поневоле обратил на нее внимание. Это был мой собственный седан, который, проехав еще ярдов сто, резко сбросил скорость и остановился у бордюра.
Ну конечно! Возвращаясь из клуба, Дорис заметила меня и решила…
Минуточку! Я ведь по-прежнему был в парике и с накладной бородой! Как же она меня узнала? Да еще ночью, в темноте?
Поравнявшись с машиной, я заглянул в окно и… застыл. За рулем сидела Дорис, а рядом с ней, по-хозяйски обнимая ее за плечи, пристроился профессор Коннер!
— Чего уставился? — злобно сверкнув глазами, прошипела моя жена. — Заняться больше нечем? А ну проваливай!
Втянув голову в плечи, я поплелся по улице, однако, завернув за угол дома, тут же присел на корточки и осторожно выглянул. Так и есть — они снова обнимались! Да еще в моей машине!
Я засек время по часам. Десять минут… пятнадцать… Через полчаса мое терпение лопнуло, и я, кипя от ярости, решительно зашагал к телефонной будке.
Сколько же, черт возьми, запросит Хаскер, чтобы «радикальным способом» избавить меня от этой потаскушки? Тысяч десять, не меньше. И, наверное, столько же слупит за профессора Коннера. А откуда у бедного ученого такие деньги?
Впрочем, подумал я, он запросто может сделать это и бесплатно. Если, конечно, мы станем партнерами.
