— Кривая чего? — не поняла я.
— Нераскрытки, нераскрытых преступлений то бишь, — пояснил Расторгуев. — Ликвидация банды Котелкова — это крупная победа. Наша общая победа.
— Ну что ты, — ответила я. — Если бы не случайность, я вряд ли бы догадалась, что под видом скромного ученого скрывается опасный преступник.
— Должен тебе признаться, меня скоро… — неразборчиво зашептал мне на ухо Расторгуев.
— Повесят? — не расслышала я. — Но за что же? Неужели у вас такие нравы?
— Повысят, — расхохотался Расторгуев. — А если и повесят, то на доску почета.
— Мои поздравления, — отозвалась я. — Это здорово, когда висишь на доске. А вот меня повышать уже некуда. Частный детектив — это и рядовой оперативник, и старший следователь, и аналитический отдел, и подчас прокурор с адвокатом. В одном лице. В моем то есть. Все это замечательно, но, я полагаю, ты зашел ко мне по какому-то делу, а не только чтобы поделиться своей радостью, не так ли?
— От тебя ничего не скроешь, — улыбнулся Расторгуев. — Но повод для моего визита действительно пустяковый. Дело в том, что грядут выборы губернатора…
— Ничего себе пустячок, — отозвалась я.
— Да нет, — отмахнулся Расторгуев, — я хотел сказать, что мы очень рассчитываем на тебя…
— Да? — от всей души удивилась я. — Но я не собиралась выставлять свою кандидатуру. Впрочем, если вы полагаете, что так будет лучше для области…
Расторгуев расхохотался.
— Нет-нет, я не призываю тебя становиться губернатором, — снова прыснул он в кулак, представив на секунду подобную перспективу, — просто решил предупредить, что… в общем…
Тут он снова принял торжественный вид:
— Если тебе вдруг откуда-либо станет известно о каких-нибудь намерениях, направленных на срыв выборов, ты должна тотчас поставить в известность соответствующие органы, то есть меня.
— А мне это уже известно, — не моргнув глазом, ответила я.
Расторгуев сразу помрачнел и достал блокнот.
— Рассказывай! — решительно приказал он.
— Что тут рассказывать, — пожала я плечами, — власти сами делают все, чтобы народ не шел на участки. Во-первых, неудачно выбран день. Во-вторых, слишком много кандидатов, и разобраться в их программах нормальному человеку не представляется возможным. Хотя и понятно, что больше всего шансов у нынешнего главы администрации Курицына. В-третьих, слишком короткое время отпущено на избирательную кампанию. В-четвертых, бездарная реклама. В-пятых…
Борька Расторгуев захлопнул блокнот и укоризненно посмотрел на меня:
— Я вижу, что ты с недостаточной серьезностью отнеслась к моему предупреждению.
— Куда уж серьезней, — ответила я. Расторгуев покачал головой и привстал с табуретки, намереваясь распрощаться.
— Кстати, а что это за «Братство разума» у нас недавно объявилось?
— спросила я его уже в прихожей.
— «Братство разума»? — нахмурился Расторгуев. — А-а, это какая-то религиозно-культурная организация. Знаешь, мне абсолютно нечего тебе рассказать. Во всяком случае, пока никаких жалоб на них не поступало.
— О да! — подтвердила я. — Ведь чтобы вас заинтересовать, нужно как минимум нарушить Уголовный кодекс. А профилактика правонарушений теперь перешла в область частной жизни. Например, я имею полное право объяснять своим согражданам, что красть грешно.
Расторгуев покидал мой дом слегка раздосадованный, но втайне радуясь, что мои подозрения о причине возможного срыва выборов оказались совсем не той информацией, которой он ожидал.
Действительно, не сажать же за решетку всю областную администрацию!
Впрочем, не исключено, что это вопрос времени. Новая метла и все такое.
Когда за Расторгуевым захлопнулась дверь, я с облегчением вздохнула и вернулась к своей клиентке.
Женщина сидела на стуле, не изменив позы.
Она только повела головой в мою сторону, дождалась, когда я, извинившись, снова усядусь напротив нее, и продолжила тихим, невыразительным голосом:
— У меня хотят украсть ребенка. Но дело в том, что это не мой ребенок.
Снова раздался звонок.
Я вполголоса чертыхнулась.
Извиняющимся жестом прижав руки к груди и пообещав как можно скорее разделаться с очередным посетителем, я поспешила в прихожую.
Судя по тому, что человек нажал кнопку звонка и долго ее не отпускал, мой посетитель является человеком скрупулезным, сосредоточенным, но слегка неуверенным в себе, отсюда и стремление целиком замкнуться на чем-то одном. Например, давить на кнопку звонка, хотя достаточно было бы просто легкого нажатия.
В дверном «глазке» оказалась располневшая из-за эффекта линзы Элеонора Кайданович.
Судьба сталкивала нас примерно раз в два года, и мне не очень хотелось учащать эти встречи.
Элеонора принадлежала к типу женщин, активно интересующихся всем, что попалось им под руку в этом сезоне.
И, к моему прискорбию, в этом году Элеонора не на шутку увлеклась эзотерикой.
Из-за этого наше общение стало более интенсивным и чрезвычайно утомительным.
Во всяком случае, для меня.
— Ах, солнышко, — защебетала она с порога. — Я вчера вернулась из-за границы, шла мимо и решила вас навестить. Мы ведь так давно не виделись!
— Я тоже, — солгала я. — Но давайте перенесем наш визит. Лучше я сама зайду к вам завтра вечером.
— Нет-нет, — замотала головой Элеонора. — Тогда уж после субботы. У меня лекция в «Братстве разума», и я сейчас вечерами готовлюсь к выступлению.
— В «Братстве разума»? — переспросила я с любопытством. — А что это за контора?
— Вы разве не знаете, голубушка? — удивилась Элеонора. — Это очень продвинутое культурно-религиозное общество с обширными гуманитарными проектами.
Вот, например, сейчас идет цикл лекций о величайших учителях человечества. Я готовлю выступление о Рерихе. И зашла попросить у вас письма Елены Рерих. У вас, кажется, был репринт ее рижского двухтомника.
— Конечно-конечно, я сейчас вам принесу. Вот только… Вы сказали:
«культурно-религиозное общество»? Я не ослышалась?
— Ну да, — подтвердила Элеонора Кайданович.
— А я слышала, что «Братство разума» именует себя обществом «религиозно-культурным».
— Какая же разница? — не поняла Кайданович.
— Это с какой стороны посмотреть, — задумчиво отозвалась я. — Знаете, как говорят про пышущего здоровьем человека? Кровь с молоком. Так вот, кровь с молоком — это одно, а молоко с кровью — совсем другое. Так что от перемены мест слагаемых сумма подчас меняется. И весьма существенно.
— Вы меня совсем запутали, — отмахнулась Элеонора. — Обсудим эти тонкости в нашу следующую встречу. А пока вот вам проспект цикла наших лекций.
Она сунула мне в руку свернутую вчетверо длинную бумажку и, прихватив двухтомник писем Елены Рерих, удалилась.
Я быстро вернулась в комнату. И обомлела.
Моя гостиная была пуста.
Как-то раз мне попал в руки учебник по историческому материализму.
Я открыла его дважды. Первый раз наткнулась на утверждение, что природа беспредельна, но изучать ее следует, не выходя за ее пределы. Задумавшись, я перелистнула страницу. «Вещам свойственно появляться и исчезать», — бросилось мне в глаза. Я закрыла книгу и больше ее не открывала.
И потом, мой клиент — не вещь.
Хотя клиенту, действительно, свойственно появляться. И подчас — исчезать.
Но не посреди же моей гостиной!
Я прошла на балкон.
Дама с изумрудным колье отрешенно курила шведские ментоловые сигариллы «Пойнт», задумчиво глядя в серое небо.
— Самоубийство — это большой грех, — тронула я ее за плечо. — Давайте вернемся в комнату.
— Откуда вы знаете, о чем я думала? — тихо отозвалась женщина, на секунду останавливаясь взглядом на проспекте лекций «Братства разума», который я держала в руке.
— Вы были слишком отрешенны для задумавшегося человека. Вокруг вас словно воздвигнута стенка из пуленепробиваемого стекла. А изоляция от внешнего мира, даже эмоциональная, рано или поздно приводит к принципу бумеранга: разрушительная энергия обращается на вас же. Лучше расскажите мне все как есть.
Я сварила крепкий кофе, и Ирина, так звали мою клиентку, не торопясь поведала мне историю.
Ее рассказ показался мне невероятным. Я и не представляла, что такое возможно в нашем городе.
На экране телевизора по утрам, в каком-нибудь мексиканском сериале — сколько угодно.
Но здесь?!
Ирина была супругой Андрея Соколова, довольно состоятельного бизнесмена, занимавшегося оптовыми поставками дешевого западного продовольствия. Наверняка половина сумки той ворчливой старушки на рынке была набита товарами, завезенными в наш город фирмой «Сокол», которую возглавлял Андрей.
Все вроде у четы Соколовых шло нормально, вот только детьми их Бог не наградил. Как я поняла чуть позже, проблемы были у Ирины.
