Вульф прервал меня:
— Секундочку. Вернись на несколько фраз назад. К тому месту, которое начинается: «Это было нелегко, поскольку пол…». Ты сказал «пол»?
Я нашел это место.
— Так и есть, пол. Я ничего не изменил.
— Стенограф тоже. Продолжай.
…В один прекрасный день, лет пять тому назад, я пришел к выводу, что он психопат.
ВУЛЬФ: Вы продолжали с ним встречаться?
XИББАРД: О, конечно. Многие из нас. Некоторые даже довольно часто, один или двое были его близкими друзьями. Где-то в этот период нам показалось, что его скрытые замечательные способности созрели. Он создал… в общем… создавал удивительные, очень интересные вещи. И хотя я по-прежнему был убежден, что он психопат, я стал меньше беспокоиться о нем, чем прежде; мне показалось, он действительно целиком окунулся в ту деятельность, которая его заметно успокаивала, — по крайней мере, приносила ему удовлетворение. И неожиданно наступило пробуждение. Мы организовали встречу, собрание, нечто вроде вечеринки, и один из нас был убит — умер. Все мы считали, что это был несчастный случай. Но он — тот человек, которого мы искалечили, — был там. А через несколько дней каждый из нас получил от него по почте сообщение, что он убил одного из нас, а за ним последуют и остальные; что он «взошел на корабль мести».
ВУЛЬФ: Действительно, вам могло прийти в голову, что психопат, пожалуй, слишком слабое определение.
ХИББАРД: Да, но мы не могли ничего поделать.
ВУЛЬФ: Коль скоро у вас на руках имелось доказательство, лучше всего было бы сообщить в полицию.
ХИББАРД: У нас не было доказательств.
ВУЛЬФ: А это сообщение?
ХИББАРД: Оно было отпечатано на машинке, без подписи, и составлено в столь двусмысленных выражениях, что его практически невозможно было использовать в качестве доказательства. Он даже весьма хитроумно изменил свой стиль. Собственно говоря, это вообще был уже не его стиль. Но нам-то все было совершенно ясно. Каждый из нас получил один экземпляр. Не только участники встречи, но и все мы, все члены Лиги. Само собой разумеется…
ВУЛЬФ: Лиги?
ХИББАРД: Это просто у меня вырвалось. Много лет назад мы встретились небольшой компанией, чтобы все это обсудить. И один из нас, — разумеется, расчувствовавшись, — предложил нам называть себя Лигой раскаивающихся. Так это название и привилось. Тем не менее, мы всегда пользовались им только в шутку. Но теперь, как мне кажется, шутки кончились. Надо сказать, что мы, разумеется, не все живем в Нью-Йорке, где-то около половины. Но тем не менее один из нас получил это угрожающее письмо даже в Сан-Франциско. В Нью-Йорке несколько человек встретились и обсудили ситуацию. Мы решили провести нечто вроде расследования, в общем, навестили… его и поговорили с ним. Он отрицал, что посылал какие-либо угрожающие письма, но в глубине своей мрачной души он явно забавлялся и совсем не расстроился.
ВУЛЬФ: «Мрачная душа» — довольно странный образ для психолога, не так ли?
ХИББАРД: В свободное время я почитываю стихи.
ВУЛЬФ: Так-так. И что?
ХИББАРД: Некоторое время ничего не происходило. Месяца три. Затем был убит следующий. Его нашли мертвым. Полиция заявила, что это самоубийство, и, казалось бы, оно так и есть. Однако через два дня почта вручила всем нам новое угрожающее письмо, такое же по духу, да и источник явно был один и тот же. Оно было довольно ловко стилизовано.
В У Л Ь Ф: И на этот раз вы, разумеется, обратились в полицию?
ХИББАРД: Почему «разумеется»? У нас опять не было доказательств.
ВУЛЬФ: Все равно нужно было пойти. Один или несколько человек должны были пойти в полицию.
ХИББАРД: Я пошли. Я был против, но они пошли.
ВУЛЬФ: А почему вы были против?
ХИББАРД: Я предчувствовал, что это бесполезно. И, кроме того, дело в том… я никак не мог присоединиться к стремлению покарать — к тому же, вероятно, карой смерти — человека, которого мы сами превратили в калеку… Вы меня понимаете?
ВУЛЬФ: Конечно. С одной стороны, вы опасались, что полиция не найдет никаких следов доказательств, а с другой — что она могла бы их найти.
ХИББАРД: Пусть так. Я не имел в виду логическую задачу. Человек вполне может обнаружить бессмыслицу в библиотеке своего разума, но только не в своих собственных побуждениях.
ВУЛЬФ: Прекрасно. И что же полиция?
ХИББАРД: Они ничего не добились. Он просто водил их за нос. Он изложил мне во всех подробностях, что именно он им ответил на их вопросы.
ВУЛЬФ: Вы продолжали с ним встречаться?
ХИББАРД: Естественно. Ведь мы были друзьями. Так вот. Полиция взялась за дело, они его допросили, они допрашивали всех нас, копали, где только могли, и все без толку. Несколько человек — я имею в виду, кое-кто из нашей компании — наняли частных детективов. Это было недели две, точнее — двенадцать дней назад. Детективы так же потерпели неудачу, как и полиция. Да-да, так и было.
ВУЛЬФ: Ясно. Какое это было агентство?
ХИББАРД: Это не имеет значения. Важно, что что-то делалось. Я мог бы говорить о депрессивных состояниях и защитных реакциях организма, я знаю кучу подобных слов, я мог бы даже изложить данную ситуацию целиком в профессиональных терминах психоанализа, однако простая истина заключается в том, что я не нахожу себе места от страха. Я хочу, чтобы вы защитили меня от смерти. Хочу нанять вас, чтобы вы сохранили мою жизнь.
ВУЛЬФ: Понятно. А что случилось?
ХИББАРД: Ничего. Ничего такого, что могло бы иметь хоть какое-то значение для кого бы то ни было, кроме меня. Он пришел ко мне и кое-что мне сказал, вот и все. Думаю, что нет смысла повторять это. К стыду своему я вынужден признать, что я перепуган насмерть. Я в ужасе! Я хочу безопасности столько, сколько вы можете мне продать. Я привык владеть словом, а необходимость разумно сформулировать свои мысли перед вами заставила часть моего мозга поддерживать хотя бы видимость упорядоченности и даже изящества, но вокруг и под этой упорядоченностью царит настоящая паника. После всех своих научных и псевдонаучных исследований над столь необычным явлением, как человеческая душа, я низведен до уровня одной-единственной элементарной и примитивной мысли: я ужасно боюсь, что меня убьют. Знакомая, которая мне вас порекомендовала, утверждала, что у вас удивительный набор талантов и всего одна слабость. Она не назвала это жадностью, я уже не помню, как она выразилась. Я, конечно, не миллионер, но кроме зарплаты у меня есть достаточные собственные средства, и я не в таком расположении духа, чтобы торговаться.
ВУЛЬФ: Деньги мне нужны всегда. Впрочем, это мое дело. Я берусь ссадить этого господина с его «корабля мести» без ущерба для вас за сумму в десять тысяч долларов.
ХИББАРД: Ссадить? Его? Вы не сможете этого сделать. Вы его не знаете!
ВУЛЬФ: Это он меня не знает. Нам нужно будет договориться с ним о встрече.
ХИББАРД: Я не это имел в виду. Потребуется кое-что большее, чем встреча. Думаю даже, что для этого потребуется кое-что большее, чем ваши таланты. Но это не имеет значения. Я выразился недостаточно точно. Я не собираюсь платить вам десять тысяч долларов или любую другую сумму за то, что вы передадите этого человека… в руки правосудия. Будем называть это правосудием, хотя само это слово прогнило насквозь. Мне нужны ваши услуги для моей личной безопасности, а не для того, чтобы погубить его.
ВУЛЬФ: Но ведь одно с другим связано.
ХИББАРД: Надеюсь, что нет. Я молю Бога, чтобы это было не так… Впрочем, разве я умею молиться? Нет… Моя душа уже давно перестала обращаться к молитве. Конечно, я не ожидаю, что вы гарантируете мне абсолютную безопасность. Однако я уверен, что ваши способности и находчивость стоят тех денег, которых вы можете потребовать…
ВУЛЬФ: Ерунда. Моя находчивость вообще ничего не стоит, мистер Хиббард. Следует ли мне понимать вас так, что вы намерены нанять меня для защиты вашей жизни от поползновений этого субъекта без каких-либо шагов к его разоблачению и наказанию?
ХИББАРД: Да, сэр. Именно так. К тому же мне говорили, что, как только ваша мысль сконцентрируется на какой-то задаче, любая попытка перехитрить вас окажется бесполезной.
ВУЛЬФ: У меня нет никаких мыслей. Либо мой гений срабатывает, либо нет. В данном случае — нет. Вот таковы дела, мистер Хиббард. К тому же я нуждаюсь в деньгах. Если же вы намерены придерживаться своего донкихотства, то вам следует в первую очередь — если у вас есть родственники — застраховать свою жизнь на очень приличную сумму, а во-вторых, покорно смириться с тем фактом, что ваша смерть — всего лишь вопрос времени. Разумеется, это относится ко всем нам, эту болезнь мы все делим с вами, однако ваша, как мне кажется, достигла критической стадии. Я бы посоветовал вам не тратить время и деньги на какие-либо меры безопасности. Ведь вы не обязательно должны стать его ближайшей жертвой, да, даже и не следующей и так далее. Вполне возможно, что при такой толпе жертв он где-то оступится, что-то у него не получится, или же меня наймет еще кто-то из вашей Лиги, не такой Дон Кихот, как вы. Это бы вас спасло.
