Тёплое бабье лето сменилось неожиданным похолоданием.
Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит, говорят в народе. Вот и следователю Александру Романовичу Наполеонову, который для друзей был Шурой, не хотелось покидать тёплую дежурную часть отделения. Впрочем, не ему одному, всем дежурившим в эту ночь сотрудникам.
Эксперт Афанасий Гаврилович Незовибатько кемарил, и виделась ему его жена Оксана. Вот она вплыла в гостиную и поставила на стол большую тарелку с варениками и сметану.
Оксана у него удивительная, и умная и красивая, и хозяйственная. И не пилит никогда ни из-за денег, ни из-за того, что на работе муж пропадает и днём и ночью. Многие коллеги ему откровенно завидовали, говоря по поводу и без повода, везёт же некоторым. Незовибатько и сам был уверен, что ему повезло с женой. Да и с тёщей тоже. Не мог он пожаловаться и на тестя. А дети это вообще святое.
Афанасий Гаврилович сладко вздохнул и открыл глаза.
Судмедэксперт Зуфар Раисович Илинханов, который почти всегда читал специальную литературу, закрыл книгу и обвёл взглядом окружающих.
А старший лейтенант Любава Залеская читала очередной детектив.
«Мало ей в жизни криминала», – думал Наполеонов, глядя на строгое девичье лицо с милыми ямочками на щеках.
У Любавы было два любимых героя – Пуаро и начальник отдела убийств Василиса Никитична Воеводина, которая была не так уж намного старше Любавы, но успела побывать в двух горячих точках.
Фотограф Валерьян Легкоступов смотрел вроде бы на дверь, но Наполеонов точно знал, что Валерьян был погружён в свои мысли и думал он, скорее всего, о фотографиях, которые были для него и работой, и хобби.
В этом высоком красивом парне было что-то от сказочного витязя. Его глаза сейчас напоминали серые прибрежные камни, омытые речной волной.
Глядя на Легкоступова, Шуре порой хотелось воскликнуть: «Да ладно, таких в реальности не бывает!»
Однако он был. Шура вздохнул и перевёл глаза на следующего сотрудника.
Оперативник Аветик Григорян, самый молодой из группы, старательно разгадывал очередной кроссворд.
А судмедэксперт Зуфар Раисович Илинханов не уставал над ним по-доброму подшучивать, вот и сейчас он обратился к Григоряну:
– Аветик, не иначе как ты собрался «Поле чудес» покорять.
Григорян молча отмахивался – не мешай, мол.
– Ну ты хоть привет от меня Якубовичу передашь? – не отставал Зуфар.
– Передам, передам, лучше скажи слово: русская народная обувь – шесть букв.
– Лапоть, – вклинился в их разговор Славин.
– Сам ты лапоть! Ой! Спасибо! Подходит!
Аветик только собрался загрузить Илинханова очередным вопросом, как раздался звонок на пульт оперативного дежурного.
Следователь Наполеонов снял трубку.
– Полиция?! Пожалуйста, скорее приезжайте, – прокричал молодой срывающийся мужской голос. – Убита женщина, – он всхлипнул и назвал адрес.
– Убийство, – произнёс Наполеонов, – едем.
Все молча поднялись, и через несколько минут полицейский автомобиль с включённой мигалкой нёсся по залитым дождём улицам.
Серый особняк монолитной глыбой выплыл из темноты. Ворота были открыты. В нескольких окнах горел свет. Едва автомобиль остановился, как с крыльца сбежал человек. Свет от фонаря упал на его лицо, и первое, что бросилось в глаза следователю, были огромные, в пол-лица, перепуганные голубые глаза парня, они буквально сияли на белом, как лист бумаги, лице. Чувствовалось, что он изо всех сил старается не заплакать.
Полицейские выбрались из машины.
– Наполеонов Александр Романович, следователь, – представился Наполеонов.
– Миша, простите, Муромцев Михаил Иванович.
– Где погибшая?
– Там, – парень махнул рукой в сторону дома, – в ванной.
Группа поднялась в дом. В ванной, в воде, слегка окрашенной кровью, лежала женщина средних лет. Её лицо было удивительно спокойным. Казалось, она не жалела о случившемся и уже была не здесь, а там, куда большинство хотело бы попасть как можно позднее.
Следователь отвёл глаза, несмотря на свою молодость, он успел повидать много ушедших из этого мира не по своей воле, но так и не смог смириться с убийствами.
Картина увиденного показалась ему странной. Про себя он назвал её нарочитой. Но что именно было не так, он пока не понял. Предоставив экспертам и фотографу заниматься своим делом, Наполеонов увёл парня в комнату, это оказалась гостиная, заставленная тяжёлой мебелью.
– Антиквариат, – подумал следователь.
Угадав его мысли, Михаил произнёс:
– Тётя Ира любила старинную мебель.
– Погибшая доводится вам тёткой? – спросил Наполеонов, усаживаясь за стол и начиная писать шапку протокола.
– Не совсем, – тихо ответил парень.
– Что значит не совсем? – удивился следователь, пристально вглядываясь в лицо Муромцева.
– Тётя Ира была подругой моей матери. Они дружили со школы, и я знал её всегда, ну то есть с тех пор, как меня принесли из роддома.
– Понятно. Документы у погибшей имеются?
– Да, конечно, – Михаил встал, открыл один из ящиков и положил перед следователем паспорт.
– Вы здесь так хорошо ориентируетесь? – спросил Наполеонов как бы мимоходом.
– Да. Тётя Ира долго болела, лежала, я ухаживал за ней.
– А что с ней было?
– Её сбил пьяный водитель и уехал.
– Его нашли?
– Не думаю, чтобы хорошо искали, – обронил Михаил.
– Понятно. – Наполеонов раскрыл паспорт и прочитал вслух: – Селиванова Ирина Максимовна. 19… года рождения.
Следователь быстро посчитал, что погибшей было всего 49 лет.
– А почему ухаживали вы? – спросил он Муромцева.
– Так получилось…
– У Ирины Максимовны есть родственники?
– Только сын, вернее пасынок.
– Почему не он?
– Они… не знаю, как сказать… – замялся Муромцев.
– Скажите как есть.
– Ну, они не ладили, и тётя Ира не хотела, чтобы он был рядом.
– Его имя, фамилия, телефон, адрес.
– Аркадий Павлович Селиванов, адрес и телефон сейчас посмотрю в тёти-Ириной записной книжке.
Он снова открыл ящик, пошарил и достал оттуда не книжку, а целую тетрадь, весьма потрёпанную.
Михаил открыл её на нужной странице и протянул следователю:
– Вот.
– Ирина Максимовна была вдовой?
– Нет, с мужем, отцом Аркадия, они давно развелись. Больше тётя Ира замуж не выходила.
– А Аркадий рос не с отцом?
– Нет, он его тёте Ире оставил.
«Хорош подарок», – подумал Наполеонов. А вслух спросил:
– А ваша мама часто навещала подругу?
Михаил быстро замотал головой.
– Почему?
– Мамы нет уже 5 лет.
– Простите…
– Ничего.
В дверь заглянул судмедэксперт.
– Ну, – спросил Наполеонов.
– Она умерла примерно час назад, остальное после вскрытия, – сказал Зуфар Раисович.
– Это не могло быть самоубийством? – спросил следователь.
Судмедэксперт пожал плечами.
– После вскрытия, – и нехотя добавил: – На руках вскрыты вены.
Наполеонов кивнул.
– Тётя Ира не могла сама, – уверенно сказал Михаил, – она как раз начала выздоравливать.
– Миша, а где вы работаете? – неожиданно спросил следователь.
– Я учусь.
– Где?
– На пятом курсе медицинского.
– Понятно…
– До того как с тётей Ирой случилось несчастье, я подрабатывал, дежурил санитаром в больнице. А потом уволился и всё время был с ней.
– А сегодня?
– Тётя Ира стала ходить и вообще со многим справлялась сама, поэтому вот уже две недели как я стал жить дома, а её навещать.
– Почему же сегодня вы так поздно оказались в этом доме?
– Тётя Ира позвонила мне и попросила приехать, а я…
– А вы?
Муромцев закусил губу, ругая себя на чём свет стоит.
– Я, я был с девушкой… В общем, пока проводил её, приехал и вот, – Михаил махнул рукой и отвернулся. Его плечи судорожно вздрогнули.
«Если бы я не встречался сегодня с Вероникой, а,
