Алина.
– Георгиос зажигает, говорю. Или ты смотришь только на Костю?
Полина поняла, что отпираться бесполезно.
– Да, он мне интересен.
– Говорят, он недавно расстался с женой. Вернее, не с женой, а… ну, в общем они прожили четыре года в гражданском браке.
Глядя на дорогу, за которой простирались кукурузные поля, на столики под навесом, сейчас пустующие из-за жары, на припаркованные вдоль обочины автомобили, Алина спрашивала себя с тоскливым раздражением, которого не могла преодолеть: ну откуда, откуда у людей этот нездоровый интерес к чужой личной жизни, а главное, эта невыносимая уверенность в том, что собеседник заинтересован в озвучивании ее подробностей?
Чистое, ясное, синее небо Греции, подобного которому она не видела больше нигде, запятнали белые облачка. Ветер стал немного свежее.
– Ой, тише, они идут сюда.
Тише!.. Алина чуть не расхохоталась. Можно подумать, здесь несколько часов подряд шло бурное обсуждение, которое вот именно сейчас следовало в срочном порядке прекратить. К ним направлялись Виктор и Константин. Энергичный, бодрый, подтянутый Виктор, в светлом льняном костюме и в коричневых кожаных мокасинах, напоминающий успешного менеджера в отпуске, каковым, собственно говоря, и являлся, на ходу что-то азартно втолковывал Константину, а тот рассеянно кивал, терзая пальцами сигарету.
– Ну что, девочки? – Продолжая улыбаться до ушей, Виктор угостил сигаретами всех желающих. – Отдохнули?
Константин, отвернувшись, состроил такую гримасу, что девочки, не сговариваясь, прыснули в кулачки.
– Конечно! Как и мальчики. Особенно Костя выглядит отдохнувшим. Просто образец здравия и благополучия.
– Я всегда говорил, что у меня очень вредная работа, – пробормотал Константин. – Вредная и опасная.
Мятая белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и растрепанные темные волосы делали его похожим на талантливого, но начинающего спиваться художника.
– Кто знает, когда нас отвезут в отель? – поинтересовалась Ольга, переводя взгляд с Виктора на Константина и обратно. – Сил нет как хочется разобрать вещи и принять душ.
– Это надо спрашивать у греческих товарищей, – отозвался Виктор. – Кто за музыку платит, тот ее и заказывает.
Греческие товарищи проявляют невероятное рвение и поистине сказочную выносливость. В семь вечера вся компания еще заседает на открытой веранде кафе, расположенного в заповедном лесу святого Николая в четырех километрах от Наусы. Это была идея вице-мэра – переместиться сюда из ресторана с целью отведать фрукты и десерт. К десерту хорошо пошли переговоры, в результате чего у обессиленных девушек начали возникать подозрения, что здесь они и заночуют.
– Еще чашечку кофе? – спрашивает Константин, искоса глядя на Алину.
Она мотает головой. Отвечать нет сил.
– Тогда пройдемся до моста и обратно.
Это уже не вопрос, а распоряжение. Вяло улыбнувшись, Алина отодвигает стул, встает и тут же, охнув, падает обратно. Затекшие ноги почти не слушаются. Константин подает ей руку и медленно, осторожно выводит на асфальтированную дорожку. Вокруг цветут красные анемоны, белые гиацинты, лиловые фиалки, желтые нарциссы. От их аромата кружится голова. Впрочем, сейчас причин для головокружения более чем достаточно.
– Это каштаны? – Алина ошеломленно оглядывается по сторонам. – Я и не подозревала, что в Греции… а там, дальше, ты только посмотри… – На самой середине моста она останавливается и указывает пальцем на другой берег. – Надо же, лес! Настоящий лес.
– Северная Греция довольно сильно отличается от Центральной и Южной. Мы в горах, Алина. Чувствуешь, какая свежесть? Сейчас на Пелопоннесе мы умирали бы от жары.
Вода, бегущая под мостом, чиста, прозрачна и очень холодна. Течение довольно быстрое, на дне – сплошные камни. Играя зажигалкой, Константин смотрит вниз и рассказывает про созданный в сердце заповедника искусственный пруд, где разводят форель. Алина, стоя рядом, смотрит на его длинные смуглые пальцы и думает совершенно не про форель.
– Костя. – Верить, что превосходно держишь себя в руках, а потом вдруг поймать себя на том, что шепчешь его имя… – У нас очень мало времени. Понимаешь?
– Думаю, да. – Не поднимая головы, он чуть улыбается не то ее словам, не то собственным мыслям. – Я бы поспорил насчет ограничения по времени, но в целом… – Голос его делается совсем тихим. – В целом я понимаю, чего ты ждешь.
– Правда?
Оба они теперь стоят абсолютно неподвижно, словно диковинные насекомые, застывшие в янтаре, только вместо янтаря – напряжение этой минуты.
– Что заставляет тебя сомневаться?
– Я не знаю. Я не верю. – И вдруг, безо всякой связи с предыдущим: – Сколько тебе лет?
– Тридцать шесть.
– Обещай, что не будешь надо мной смеяться.
И опять пришлось разбирать чемоданы, развешивать на плечиках – разумеется, громадных, предназначенных для мужских пиджаков пятидесятого размера, – платья и сарафаны, раскладывать по ящикам и полкам майки, футболки и нижнее белье, расставлять перед зеркалом баночки, тюбики, флакончики. Неужели Константин в своем номере сейчас занимается тем же самым? За исключением флакончиков. Хотя флакончик с туалетной водой в его хозяйстве наверняка имеется, временами можно уловить тонкий, элегантный аромат. Опять же пена для бритья и что там еще… Прислонившись к стене, Алина обессиленно расхохоталась. Мысли, достойные настоящей блондинки. Все еще смеясь, пнула босой ногой разверстый чемодан и жестом бесконечной усталости отбросила за плечо прядь волос.
Тук-тук. Вздрогнув, она уставилась на дверь. Еще бы полчаса… навести порядок в комнате, принять душ…
Но это был не Константин. Это была Ольга.
– Мы едем в Наусу. Ты с нами? – Через плечо Алины она с любопытством заглянула в комнату. – Янис говорит, там можно поужинать и погулять в парке.
– Поужинать? – Глаза Алины расширились. – Ты что, проголодалась? Лично я во время обеда наелась на неделю вперед.
– Ну, я бы съела пиццу или пирог.
Алина покачала головой.
– Посмотреть Наусу я бы не отказалась, но только не сейчас. Быть может, завтра. Сейчас мне хочется только в душ и в постель.
– Ладно, отдыхай, – понимающе кивнула Ольга. – Ты и правда выглядишь измученной. Костя тоже отказался ехать. – В глазах ее светилось неукротимое любопытство. – Тоже, наверное, устал.
– Наверное.
Когда она, наконец, удалилась, напомнив, что на завтра запланировано посещение четырех виноделен, машины будут поданы к парадному подъезду к девяти утра, а выпить чашку кофе в ресторане можно начиная с семи тридцати, Алина уже и правда думала только о том, как бы побыстрее добраться до кровати.
Она успела не только принять душ, но и высушить волосы, и даже нанести увлажняющий крем на руки и лицо, прежде чем раздался ТОТ САМЫЙ стук в дверь. Отрывистый, нетерпеливый и вместе с тем деликатный. И надо же умудриться вложить столько чувства в обыкновенный стук.
Теперь поспокойнее. Всегда же можно передумать, сослаться на усталость или просто попросить его уйти. Попросить без объяснений. Разумеется, это несколько
