сумки.
— Кофемолки есть, электробритвы, — одновременно рекламировали они свой товар.
— А у меня дрель, паяльники…
И тут же рядом нарисовался Стасик — молодой человек интеллигентного вида, в круглых нелепых очках.
— Здравствуйте, дамочки, — приветливо поздоровался он. — Хотите сразу сдать, чтобы тут на жаре не париться? Лучше достопримечательности посмотреть, в море покупаться…
Стасик доброжелательно улыбается, одним своим видом он внушает доверие. Его прозвище Товаровед, и свое дело он знает, потому что учится на третьем курсе института торговли.
— Кофеварка пригодится, и кофемолки хорошо уходят. — Он быстро осматривает выложенный товар, откладывая в сторону приглянувшиеся вещи.
— Вот за это восемьдесят левов…
— Как восемьдесят? — возмущается дородная немолодая женщина. — Да за одну кофемолку шестьдесят давали!
— Извините, коньюктура все время меняется, — сокрушенно разводит руками Стасик. — Меньше привезли товара — цена выше, больше — ниже… Хотите, можете на центральном рынке попробовать, там тоже по-русски понимают…
Ворон издали наблюдал за привычной, отработанной процедурой. Товаровед круто резал цены, и желающих отдать товар оптом не находилось.
— Да что мы, зря на себе такую тяжесть тащили, от таможенников прятали?! — не успокаивается дородная торговка. — Чтобы задарма отдать?! Лучше я постою, да возьму свою цену!
— Извините, земляки, может, так и будет лучше, — раскланивается Товаровед и быстро уходит. Он очень не любит последующих сцен.
Деловито посовещавшись, туристы, подстелив газеты, разложили товар прямо на земле. Но через несколько минут к ним подошли стриженные наголо Чалый и Сява в майках, шортах, соломенных шляпах с загнутыми «по-ковбойски» полями, и в шлепанцах на босу ногу. На голых шарообразных бицепсах повязаны красные повязки.
— Так, внимание, мы контролеры рынка, — говорит Чалый. — Предъявляйте личные документы и справки таможенников на товары!
— Какие документы? Какие справки? — испуганно пищат советские туристы, которые испокон веку боятся всего, особенно в чужой стране.
— Какие положено! — наезжает Сява. — Если это контрабанда, то вызываем милицию, пусть разбирается, протоколы пишет, конфискует… Если документы в порядке — оплачивайте по сто левов за место и торгуйте.
— Только кто это купит? — хрипло смеется Чалый. — Да такой ерунды здесь полно! Каждый день сто автобусов приезжают, и все одно и то же фуфло везут…
Незадачливые продавцы шокированы и, конечно, не красными повязками и намеками на милицию. Все понимают, что стриженные качки никакие не контролеры, а бандиты, к которым они привыкли дома. Но встретить их за границей, конечно, никто не ожидал…
— Короче, думайте, мы сейчас еще одно место проверим и вернемся, — угрожающе обещает Чалый. — Будем протоколы писать!
Страшные контролеры неспешно удаляются.
— Может, на другой рынок поедем, который в центре? — расстроенно говорит дородная тетка водителю. Но тот только опытно качает головой.
— Там еще хуже!
Но тут — о чудо, опять появляется Стасик! И еще одно чудо — на этот раз почти все туристы соглашаются с его условиями! Самые упертые еще немного кочевряжатся, но на горизонте вновь появляются Чалый и Сява, а потому и им приходится сдаться. Через полчаса автобус уезжает. Ворон доволен: клиент, то есть продавец, должен отдать свой товар с удовольствием. Или даже без удовольствия, но с радостью, что получил хотя бы небольшие деньги, или с облегчением, что уходит хотя бы без долгов… И эта цель достигается, практически, всегда.
Вот и вся разница между тиходонскими и херсонскими. Лидер херсонских Мадьяр считает, что лохов надо трусить, а Ворон — что лохов нужно любить. Хотя любовь, конечно, своеобразная… Ну, так всё в этой жизни относительно! По сравнению с херсонскими, бригада Ворона просто образец доброжелательности и справедливости. Те наезжают жестко, ведут себя грубо, могут пустить в ход кулаки и резиновые палки, а товар, зачастую, просто отбирают. Бесплатно и насовсем. Слухи о беспределе расходятся быстро. Поэтому и едут русские автобусы сюда, в отдаленный микрорайон Анпакурово, чаще, чем в центр, на рынок, подконтрольный Мадьяру.
В общем, день прошел нормально. Они приняли три автобуса, пообедали у Керима, и Ворон уже собрался уходить, когда Шуруп принес тревожную весть: херсонские у входа в рынок поставили наперсточный станок и спокойно обувают лохов, которых, при всей к ним любви, на этой территории имела право обувать только бригада Ворона.
— Точно херсонские? — уточнил бригадир. — Может, местные?
— Кажется, одного я видел среди мадьяровских, — неуверенно сказал Шуруп. — Да больше и некому! У местных наглости не хватит: у нас ведь с ними всё ровно…
— Ни у кого не хватит! — кивнул Молдаван.
— Какая, на фиг, разница, кто влез на нашу территорию? — окрысился Шуруп. — Надо пойти и вышибить им мозги!
— Разница есть, — сказал Ворон. — Если это посторонние, то они просто допустили ошибку, которую легко уладить. И ничего серьезного не предвидится. А если это бойцы Мадьяра, то они знают, что сделали. Они знают, что это война. Они нарочно провоцируют. И у них может быть оружие…
— У меня есть штырь, — сказал Молдаван и показал что-то, напоминающее блестящий длинный гвоздь на деревянной ручке.
— Спрячь, пока команду не дали, — буркнул Коряга. После конфликта с Вороном, у него целый день было плохое настроение. Хотя, до настоящего конфликта дело и не дошло.
— Пойдем, глянем! — Ворон встал. — И пошлите кого-нибудь за нашими…
Они с Корягой шли впереди, Молдаван и Шуруп отстали на несколько шагов, чтобы не привлекать внимания. Чужаков увидели сразу. Да те и не скрывались, работали, как обычно. Один — «верховой» стоял, контролировал обстановку, певуче вовлекая в игру проявляющих интерес зевак.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Давай, братан, сыграй! Проигрыш маленький, выигрыш большой!
«Низовой» сидел на корточках возле низенькой скамейки, на которой крутил пластиковые стаканчики. Это и был «станок» с наперстками.
— Кручу, верчу, обмануть хочу! Кто внимательно глянет, того никто не обманет!
Вокруг собралась толпа любопытных, но «низовой» занят наперстками и по сторонам не смотрит. Это не его дело. Он ведущий — его дело загнать шарик так, чтобы его не нашел даже внимательный наблюдатель. Рядом с «верховым» крутятся несколько подставных, изображающие удачливых игроков для заманивания «лохов». Еще трое «быков» держатся на расстоянии, чтобы не спугнуть потенциальных игроков своими уголовными рожами. Это силовое прикрытие. И еще в толпе два-три бойца — резерв, если дело
