– Нет, это Кирилл был моим троюродным братом, – уточнила клиентка.
– Это неважно! По большому счету, Матросовы – ваши родственники. Я уже не говорю о том, что в Машином сознании именно с вами, Анастасия Юрьевна, и с вашим мужем ассоциируется утрата ее семьей их собственного жилища. Думаете, восьмилетний ребенок способен разобраться, почему случился дефолт и что это вообще такое? Нет, девочка – скорее всего не без помощи своей матери – сделала самый простой вывод: вы их обманули и завладели их домом, поэтому она попала в детдом, а ее мать сгинула где-то на чужбине. В результате она вас возненавидела, и это чувство надолго привязало ее к вам. Вы за эти годы успели забыть об этой девочке, а вот она о вас – нет!
– Татьяна Александровна, ну вы-то хоть понимаете, что никто из нас не желал семье Маменко зла?! Ни баба Дуся, ни Дима, ни я! Мы не можем взять на себя ответственность за пьянство Анатолия и распутство Тамары, не говоря уже про дефолт. Другие на нашем месте сразу после подписания договора купли-продажи просто выселили бы старых жильцов на улицу. А мы почти год еще жили с ними, точнее, с Машей – только полгода, а потом – еще столько же с ее матерью. Мне многие знакомые советовали не церемониться с этой Гулящей, собрать ее вещи и выставить за дверь! А я всем говорила, что так нельзя, что мне когда-нибудь воздастся за мое добро. Вот и воздалось – Дима в больнице, балансирует между жизнью и смертью! Я вскоре сошла бы с ума, закрытая наглухо в четырех стенах, с проваленной фирмой. Наша дочь осталась бы сиротой! – И Анастасия Валерьевна смахнула со щеки запоздалую слезу.
– Да уж, Касаткины очень скрупулезно спланировали свою месть! Они не просто пакостили вам – в каждый их поступок был вложен определенный смысл. Если отец Маши умер от самогона, который он купил у Евдокии Петровны, то и ее внуку была уготована ими смерть тоже от алкоголя. Непонятно только, каким образом Серый отыскал Дмитрия Олеговича в Уткине?
– Тут как раз все очень просто. Мне позвонила Елена и спросила, нашелся ли Дима. Я сказала ей, что муж рыбачит в дачном поселке Уткино. Дверь моего кабинета была приоткрыта, Кати в приемной не было, но мне показалось, что оттуда доносятся какие-то звуки. Я встала, подошла к двери, но никого не увидела. Тот, кто там находился, успел тихонечко выйти. Скорее всего, это была Касаткина. Теперь я понимаю, почему на Западе в офисах делают стеклянные перегородки вместо глухих стен: все сотрудники находятся на виду друг у друга, поэтому то, что в последнее время происходило у нас в «Агафоне», там в принципе невозможно.
– Наверное, вы правы, – сказала я, поймав себя на мысли, что мне не хотелось бы работать в таком «аквариуме».
– Если вы считаете, что в каждом поступке этой парочки кроется определенный смысл, то что же стоит за моим заточением? – спросила Анастасия Валерьевна.
Я задумалась. Действительно, зачем Касаткины заманили Хохлову за город? Неужели только лишь для того, чтобы она провела какое-то время в замкнутом пространстве и подумала о смысле своей жизни? Конечно, вся эта ситуация здорово пощипала директрисе «Агафона» нервы. Но разве расчет был только на это? Я попробовала посмотреть на Анастасию Валерьевну Машиными глазами. Двенадцать лет тому назад она видела в этой женщине человека, лишившего девушку ее собственного дома. Меня посетила одна догадка, но я не стала пока что ее озвучивать. Только отметила про себя, что поступила правильно, приютив Хохлову этой ночью у себя.
– Таня, честно говоря, я так вымоталась за этот день, что больше не в силах бороться со сном. Да и вам тоже досталось. Может, отложим разговоры до утра? – предложила Хохлова.
– Вы правы, завтрашний день у нас будет не из легких. Не помешает хорошенько выспаться. Вас устроит диван?
– Конечно, спасибо.
Разумеется, я не отпустила бы Анастасию Валерьевну домой, даже если бы она вздумала на этом настаивать. Моя гостья заснула, едва лишь ее голова коснулась подушки, а я еще долго смотрела в потолок и думала об этом деле. Уж так случилось, что Касаткины меня все время опережали. В третий раз я приехала в Уткино утром, а накануне вечером Серый отравил Дмитрия Олеговича. В середине следующего дня он запер Анастасию Валерьевну в мрачном доме на отшибе села Курдюмского, а я попала туда только вечером. Опять-таки копии личных дел сотрудников я получила уже после того, как Мария Касаткина уволилась. Каким окажется следующий шаг этой мстительной парочки? Ответ на этот вопрос выглядел весьма неутешительно. Серый непременно постарается добить Хохлова, если тот придет в себя. Ведь Дмитрий Олегович мог опознать человека, с которым он рыбачил на волжской протоке и чьей водкой он так некстати угостился. Я четко осознавала, что супругу моей клиентки даже в больнице грозит смертельная опасность. Но я не успела придумать, как организовать там ему круглосуточную защиту, потому что провалилась в глубокий сон.
* * *
Я варила кофе, когда Хохлова вошла в кухню и сказала:
– Доброе утро! Какой аромат! Я хотела позавтракать дома, но устоять против такого искушения просто невозможно. Я еще вчера поняла, что вы варите восхитительный кофе.
– На этом мои таланты в области кулинарии заканчиваются, – призналась я.
– Не наговаривайте на себя лишнего. Я уверена, вы умеете неплохо готовить. Просто вы, так же как и я, очень занятой человек, поэтому у нас с вами нет времени на ежедневную готовку. А знаете, Таня, я бы на вашем месте заменила стол барной стойкой. Появилось бы больше свободного места. Малогабаритная квартира – это вовсе не приговор. Поверьте мне, здесь тоже есть где развернуться, – клиентка села на своего дизайнерского конька, едва ли не полностью забыв о своих треволнениях в течение этих последних дней. – Свобода, удобство, рациональность – вот три кита современного интерьера!
– Я подумаю об этом, – сказала я, пододвигая к Хохловой сахарницу, – но только по окончании расследования.
– Татьяна, я сейчас поеду домой, переоденусь, а потом сразу – в больницу к мужу. Вы не одолжите мне какие-нибудь старые туфли и кофточку, чтобы закрыть порванный лиф платья?
– Что-нибудь подберу, – кивнула я. – Только, Анастасия Валерьевна, я поеду с вами.
– Зачем?
– Так надо, – сказала я твердо, не утруждая себя какими-либо объяснениями.
Хохлова ненадолго задумалась и спросила дрогнувшим голосом:
– Вы полагаете, что в мое отсутствие Касаткины влезли в мою квартиру и ограбили меня?
– Да, я этого не исключаю. Понадобилось же им зачем-то выманить вас из города?
– Татьяна, возможно, эти люди и имели такие намерения, но вряд ли они могли их осуществить. Наша квартира очень хорошо защищена от воров. Это только с виду дверь невзрачная, но она очень надежная. Через окна в квартиру тоже не попасть.
– Хорошо, если так, тем не менее я поеду с вами.
– Если вы настаиваете… – Хохлова сдалась довольно-таки быстро.
* * *
Анастасия Валерьевна открыла один замок своей входной двери, затем другой.
– Позвольте, дальше я сама, – сказала я, и Хохлова послушно отошла в сторону.
Памятуя о том случае с краской, о котором мне рассказала детдомовская повариха, я осторожно толкнула дверь вперед. Ничего не произошло, и я первой переступила через порог квартиры. Клиентка вошла следом за мной и закрыла дверь. Затем она обошла весь дом и сказала:
– Вы напрасно беспокоились, здесь никого не было. Я бы сразу поняла, если бы кто-то меня «навестил» в мое отсутствие.
На всякий случай я сама обследовала застекленный балкон. Там тоже не оказалось ничего подозрительного.
– Анастасия Валерьевна, вы говорили, что у вас есть гараж, – вспомнила я.
– Да, он находится во дворе. Я только на ночь ставлю туда машину. И то не всегда. Мы с Димой чередовались. Две машины там, к сожалению, не помещаются.
– Может, заглянем туда?
– Татьяна Александровна, я бы сказала, что вы очень мнительны, но для вашей профессии это нормально. Ну при чем здесь наш гараж? Мне надо срочно ехать в больницу. Я буду готова через пять минут.
Может, я действительно напридумывала лишнего? Для такой чопорной бизнес-леди, какой стала Хохлова, оказаться взаперти и без мобильной связи в пустом доме, где нет удобств и не убран строительный мусор, – это уже большое моральное потрясение. Мне даже трудно было представить, что она когда-то жила в частном секторе с удобствами на улице. Возможно, Касаткины больше ничего криминального и не планировали на вчерашний вечер и ночь.
– Хорошо, я не буду вас задерживать, – сказала я. – Конечно, вам сейчас надо быть рядом с мужем.
Вскоре мы вышли из квартиры, расселись по своим машинам и разъехались в разные стороны. Хохлова направилась в третью городскую больницу, а я – в Трубный район, в Кавказский переулок. Не скрою, в это раннее субботнее утро я надеялась застать Касаткиных если еще не в постели, то, по крайней мере, дома. По дороге я вовсю напрягала свою фантазию, пытаясь придумать легенду, благодаря которой Маша и Сережа пустили бы меня к себе. А дальше – уже дело техники, причем в прямом смысле этого слова. В моем арсенале был и диктофон для записи их чистосердечных признаний, и наручники, и даже «макаров». Но я очень надеялась, что до оружия дело не дойдет.
