Он шагнул вперед. Шейн встал на его пути.
- Замолчите, Форбс! Сейчас Кандида сама нам скажет, что случилось. Сядьте на место и не мешайте. Он силой усадил Форбса в кресло, потом повернулся к Кандиде. - Представь, что сейчас середина апреля, - сказал он. - Ты уже поняла, что от Уолтера Лэнгорна ровным счетом ничего не добьешься. Настало время надавить на Джоса Деспарда. Теперь продолжай сама.
Кандида подняла стакан, и Шейн наполнил его виски.
- Хэлу позвонили в контору, - сказала она. - Мужской голос. Хэл подал мне сигнал, и я взяла параллельную трубку. Слышно было плохо, и говорили неразборчиво, словно через тряпку. У Лэнгорна оригинальная манера выражаться: он любил подменять общепринятые выражения необычными синонимами. Звонивший делал то же самое. Но я сразу поняла, что это не Уолтер. Просто кто-то хотел прикинуться Уолтером. Он и предложил нам досье Т-239.
- А как вы условились использовать шкафчик в раздевалке гольф-клуба? спросил Шейн.
- Он сам это предложил. Расписал все по мелочам. Всего было два пакета. В первом были нечетные страницы отчета: первая, третья, пятая и так далее. Хэл забрал этот пакет. Мы показали его содержимое компании "Юнайтед Стейтс Кемикал". Там пришли в полный восторг и дали нам карт-бланш на завершение дела. Хэл оставил в шкафчике сверток с тридцатью тысячами долларов в купюрах по пятьдесят и сто долларов, и кто-то его забрал, оставив взамен второй пакет с четными страницами.
- Кто-то! - негодующе воскликнул Форбс. - Мы все - члены этого гольф-клуба. Компания сама платит за членство в клубе своих служащих. С чего вы взяли, что это был я?
Шейн объяснил:
- Бармен был их человеком. Ему дали список всех директоров
Деспарда. Бармен помечал время их прихода и ухода.
- И мы исключили всех, кроме вас, Форбс, - добавила Кандида. - Но должны были знать наверняка. Уолтер достаточно порассказал мне про вас и ваших друзей, так что отправная точка у меня была. Вскоре я узнала про вашу связь с Рут и про ваши карточные долги. Съездила в Нью-Йорк, разыскала Лу Джонсона и предложила выкупить у него ваши расписки. Их у него не оказалось. Он отправил их по почте в Майами, до востребования. А деньги получил двадцать четвертого апреля, причем в купюрах по пятьдесят и сто долларов.
Форбс откинул назад свои длинные волосы.
- Неужели это правда? Ведь я могу проверить.
- Это правда, Форбс.
Он перевел взгляд с Кандиды на Шейна.
- Да, ситуация выглядит прескверно, я вас понимаю. Но, поверьте, я не имею к этому ни малейшего отношения. Когда умерла моя мать, я долго пребывал в каком-то полузабытьи. Если у вас есть сведения, что я был в клубе в какие-то определенные дни, то, должно быть, это правда, хотя в гольф я не играл. И я не звонил Бегли, прикидываясь Уолтером. И я ровным счетом ничего не знаю про пакеты и свертки. Никаких денег Джонсону я тоже не передал. - Он всплеснул руками. - Я готов даже подвергнуться проверке на детекторе лжи.
Шейн усмехнулся.
- Я вам верю. И тем не менее завтра в семь утра буду вынужден отдать вас в руки прокурору, если вы не представите мне более убедительных доказательств, чем голословные отрицания.
- Но что я ещё могу сделать? Я уже шесть часов ломаю голову.
И не продвинулся ни на дюйм. Шейн кинул взгляд на часы.
- У вас ещё есть четыре с половиной часа. Расспросами мы больше ничего не добьемся. Тот, кто все это подстроил, наверняка предусмотрел наши вопросы и позаботился о соответствующих ответах загодя. Кстати, я был не слишком высокого мнения о "праздниках души", когда впервые о них услышал, но теперь вижу, что они предоставляют массу возможностей для тех, кто серьезно в этом заинтересован. Словом, у вас с Кандидой есть великолепный стимул - либо придумайте убедительное объяснение, либо вас засадят за решетку.
Он наполнил свой стакан виски и посмотрел на Кандиду.
- Позабудь на время о досье Т-239, деньгах в шкафчиках. Это не главное. Я хочу знать одно - какого черта ты вообще занялась таким делом?
- А какое отношение это имеет к ...
Шейн оборвал ее:
- Ты же спишь с Бегли, верно? Но ведь ты его не то, что не уважаешь, но даже в грош не ставишь, верно? Мне хватило десяти секунд, чтобы убедиться в том, что ты славная и порядочная девушка. Что с тобой случилось?
Кандида откинулась на спинку кресла. Лицо побелело, а глаза пылали. Шейн продолжал пожирать её взглядом.
- Ведь с Уолтером у вас сложились очень теплые и искренние отношения, хотя он был в два раза старше тебя. И ты не стала его шантажировать. У тебя оставался лишь один выбор - Джос. Вспомни на минутку про эти инфракрасные снимки. Ты же не хотела давать им ход, верно? Так что не такой уж ты профессионал, как думаешь. Ты обрадовалась анонимному предложению по телефону и не стала настаивать на личной встрече, хотя это против правил. И все равно, как, по-твоему, эта малышка Диди выпутается из такой передряги? Ей же всего семнадцать. Родители вышвырнули её из дома. Пожалуй, придется сдать её полиции, - задумчиво добавил он. - Пусть пошлют в исправительное заведение...
- Не надо, прошу вас, - тихо пробормотала Кандида.
Шейн накинулся на Форбса:
- А чем так привлекла вас Рут Дипалма? Выкиньте на минуту из головы все ваши неприятности. Сосредоточьтесь на одном. Я видел её всего десять минут, но успел проникнуться к ней симпатией. Ведь она вам совершенно не подходила, и сама это понимала. Почему вы так к ней привязались?
На красивом смуглом лице Форбса отразилась задумчивость. Он налил себе виски. Кандида поднялась и вышла на террасу. Шейн снял телефонную трубку, набрал какой-то номер, поговорил вполголоса, потом сделал ещё несколько звонков.
Вернувшись, Кандида присела на краешек кровати и повернулась лицом к Форбсу.
- Послушайте, Форбс, - произнесла она, - мне кажется, что он прав. Сейчас я не хочу обсуждать то, что говорилось обо мне. Позже, быть может. Меня заинтересовали ваши рассказы. Уолтер был о них очень высокого мнения. Вы и в самом деле считаете себя писателем, или занимаетесь этим потому, что не хотите думать о себе как о богатеньком отпрыске богатого отца?
Шейн посмотрел, сколько осталось бренди в бутылке, и поставил её на пол поблизости от себя. Сам же прислонился спиной к стене, закурил сигарету и приготовился слушать.
Глава 18
Когда появился Джос Деспард с посеревшим лицом и ввалившимися глазами, Шейн отвел его на террасу и объяснил правила игры. Если к семи утра удастся все прояснить, то не исключено, что история с Диди не станет достоянием гласности.
- А что станется с фотографиями, о которых вы говорили? - встревоженно спросил Деспард. - Может быть, это удастся как-то уладить? Я готов каждый месяц платить небольшую сумму.
- Если придется выдвигать дело против Форбса и Кандиды, то в ход пойдут все улики, в том числе фотографии. Так что напрягитесь и помогите нам.
- О, Господи! Конечно, я сделаю все, что от меня зависит.
Пятнадцать минут спустя примчалась Диди. Ее появление вызвало легкий переполох. Деспард выплеснул на себя виски. Кандида слегка зарделась. Диди поздоровалась сразу со всеми присутствующими и двинулась к бару. Шейн протянул ей бокал с кока-колой.
- Господи, так вот какая у вас вечеринка! - недовольно фыркнула Диди. - Они трезвенники собрались.
Вскоре к ним присоединился и Джейк Фитч, но его прихода никто даже не заметил. Форбс на повышенных тонах переругивался со своим дядей, и общее внимание было приковано к перепалке.
Шейн едва успевал наполнять стаканы и ещё следил, чтобы словесная схватка не переросла в рукопашную. Время шло. То и дело собравшиеся разбивались на мелкие группы, потом вновь сбивались в общую кучу. Между пятью и шестью утра все вдруг одновременно выдохлись, и Шейну показалось, что дело близится к концу. Но тут вдруг Джос, последние полчаса лежавший с грустным видом на одной из кроватей и не раскрывавший рта, накинулся на Форбса с обвинением, что тот никогда не любил свою мать, хотя она дорожила им больше всего на свете.
- А я просил её об этом? - взвился Форбс. - Какого черта! Раз уж мы все так разоткровенничались, Джос, то знайте правду: я всегда стыдился быть в её обществе.
- Стыдился! Это с Цецилией-то? У неё всегда были безукоризненные манеры.
- Да, но лицемерие тоже ей было не чуждо, верно? Примерно час спустя Шейн напомнил о том, что дал всем срок лишь до семи утра. Не говоря никому ни слова, он установил новый предел времени - девять утра. Когда сыщик в очередной раз кинул взгляд на наручные часы, стрелки показывали пять минут десятого. Тогда он отправился в ванную, прихватив с собой телефон, и запер дверь.
Сперва он позвонил Тиму О'Рурке в "Ньюс" и спросил, не может ли тот раздобыть прибор для просматривания микрофильмов. Тим ответил, что может, и в свою очередь пожелал узнать, что происходит. Шейн ответил, что если Тим придет в номер 1229 гостиницы "Св. Альбанс", то узнает сам.
Затем он набрал номер конторы Деспарда и спросил, не вернулся ли из Вашингтона президент компании. Ему ответили, что самолет должен приземлиться в аэропорту Опа-Лока через полчаса. Шейн связался с аэропортом и попросил, чтобы сразу по прибытии самолета Холлэму передали срочное послание. Потом обзвонил прибрежные гостиницы.
