— А вдруг этот тип не захочет откровенничать со мной?
— Если его единственной страстью была месть, он должен будет высказаться, увидев вас. А мы все это дело запишем и потом будем использовать как улику.
— Ну, я не знаю, — вздыхал Крапивин.
— А вам и знать нечего, — вернула я журналиста на землю. — От вас требуется только присутствие, остальное я сделаю сама.
По дороге к Олегу Петровичу мы подхватили Крапивина. Он пытался взять с собой Марию Аркадьевну, которая грозилась сойти с ума, если мы ее оставим, но Андрей Мудрый без насилия и агрессии сумел убедить чету Крапивиных, что присутствие Марии Аркадьевны в этом деле лишнее. С тяжелым сердцем Эдуард Петрович расстался с супругой, сел в машину и еще очень долго причитал по поводу того, что его везут в логово врага.
— Вы уверены, что этому человеку нужна ваша помощь? — шепнул мне на ухо Андрей Мудрый, устав слушать нытье Крапивина. — По-моему, ему нужнее помощь психотерапевта. Если хотите, мои ребята вправят ему мозги.
— Нет, спасибо, справлюсь, — улыбнулась я.
— Тяжелая у вас работа, — сказал Мудрый.
Человек Олега Петровича, молодой парень по имени Кирилл, сидел на переднем сиденье и указывал дорогу нашему водителю. Я очень удивилась, когда наша машина остановилась возле гостиницы «Планета». Сначала даже подумала, что мы просто встали на светофоре, но поняла, что мы на месте, когда водитель поинтересовался у Мудрого:
— На стоянку будем заезжать или где-нибудь во дворах припаркуемся?
Андрей вопросительно посмотрел на меня, ожидая ответа на этот вопрос.
— Олег Петрович остановился в гостинице? — поинтересовалась я у Кирилла, не скрывая своего удивления.
— Ну да, он же неместный, — ответил парень.
— Тогда можно и на стоянку, — кивнула я, а потом обратилась к Крапивину: — Эдуард Петрович, я думала, ваша деятельность распространяется только на местных деятелей, а вы, оказывается, и на периферии работаете.
— Нет, — журналист пожал плечами. — Никогда мне не приходилось работать с чужаками. У нас в Тарасове и без того проблем хватает, иногородние меня не интересовали.
— Забавно, — усмехнулась я, и мы всей компанией вышли из машины.
Андрей Мудрый наше беспрепятственное проникновение в гостиницу взял на себя, он о чем-то коротко переговорил со швейцаром, и мы пошли к лифту. Охранник и девушка за стойкой администрации сделали вид, что не заметили нас. На лифте мы поднялись на одиннадцатый этаж, молоденькая девочка за столиком дежурной по этажу попыталась было что-то спросить, но внушительный вид Мудрого и его товарищей отбил у нее желание задавать лишние вопросы.
— Сто пятый номер где? — коротко спросил Мудрый.
— Там, — девушка указала направо, и мы пошли по указателю.
Кирилл, наш проводник, занервничал, когда пришло время постучаться в дверь Олега Петровича.
— А можно без меня? — жалобно спросил он, не питая особых надежд на положительный ответ.
Никто ему не ответил, и он совсем сник, прячась за спинами накачанных парней.
Мне, единственной женщине в нашей дружной компании, досталась роль горничной. Чтобы лишний раз не волновать Олега Петровича, я должна была первой вступать в игру. Постучав в дверь номера, я сразу представилась и сообщила о цели своего визита:
— Это горничная, я пришла поменять белье.
— Минуточку, — ответили за дверью.
Мои провожатые рассредоточились так, чтоб их не сразу заметили, Крапивин тоже попытался исчезнуть из поля зрения, прижавшись всем телом к прохладной стене длинного коридора. Мы услышали, как щелкнул замок, и дверь распахнулась. Передо мной стоял интересный мужчина, высокий, поджарый, загорелый. Его темные ухоженные волосы едва прикрывали плечи, черные глаза в обрамлении густых ресниц притягивали внимание, тонкие губы и ямочка на подбородке придавали лицу мужественный вид. Он не производил впечатления того изверга, каким описывал его Кирилл, поэтому на всякий случай я уточнила:
— Олег Петрович?
— Да, это я.
Этих трех слов было достаточно, чтобы я по голосу узнала преследователя Крапивина. Сомнений быть не могло, передо мной стоял тот самый человек, которого я искала.
— А я молодая журналистка, знакомая Эдуарда Петровича. Мне сказали, что вы ищете меня.
По тому, как заходили желваки на лице Олега Петровича, я поняла, что мне удалось застать его врасплох. Олег Петрович прищурился и отступил в глубь номера. В этот момент «мудровцы» вышли из укрытия и практически влетели в гостиничный номер. Следом вошла я, волоча за собой журналиста Крапивина.
Ребята Мудрого схватили Олега Петровича и усадили на стул. Чтобы он не дергался, скрученной простыней его привязали к спинке. Кирилл притаился в углу, он боялся поднимать глаза, поэтому виновато опустил голову, рассматривая что-то у себя под ногами. Я села на край кровати, Мудрый с ребятами остались за стулом Олега Петровича. Крапивин вглядывался в лицо незнакомца, силясь понять, кто он и за что этот человек может его ненавидеть.
Прежде чем начать разговор, я достала из кармана пачку сигарет. Но не для того, чтобы закурить, в пачку была встроена миниатюрная видеокамера, с ее помощью я планировала записать наш задушевный разговор с Олегом Петровичем.
Олег Петрович сидел смирно и не предпринимал никаких попыток сопротивляться. Он, похоже, смирился со своим незавидным положением и теперь использовал единственное доступное ему орудие, тяжелый взгляд, полный ненависти и злобы, обращенный на Эдуарда Петровича. Журналист не сумел справиться с этим взглядом и резко отвернулся в сторону.
— Я не знаю этого человека, — сказал он достаточно громко.
— Конечно, не знаешь, — прошипел Олег Петрович. — Ты ведь даже не удосужился познакомиться со мной, сразу стал грязью поливать.
— Не понимаю, о чем вы, — отпирался журналист.
— Может, познакомитесь поближе? — предложила я.
— Судя по грозному виду ваших товарищей, — Олег Петрович попытался повернуться к «мудровцам», но тут же получил удар в спину, — могу предположить, что к милиции вы имеете отдаленное отношение.
— Вот именно, — улыбнулась я. — Так что не рассчитывайте на нашу благосклонность. Мы живем по своим законам.
— У меня тоже есть свои законы, — не без гордости ответил Олег Петрович. — В моем мире правят деньги.
— Вы хотите нам что-то предложить?
— Вы отдаете мне этого хмыря, — Олег Петрович кивнул на Крапивина, — а я обеспечиваю вам безбедную старость.
— В вашем положении как-то несерьезно ставить свои условия.
— Евгения Максимовна, — забеспокоился журналист и приблизился ко мне. — Я надеюсь, вы не собираетесь отдавать меня ему на растерзание? Я ведь даже не знаю, кто это.
— Я тот, кого ты попытался уничтожить, — сквозь зубы процедил Олег Петрович.
— О чем вы говорите, я вас не знаю, — продолжал настаивать на своем Крапивин.
— А фамилия Заречный тебе ни о чем не говорит?
— Заречный? — Эдуард Петрович с удивлением поднял брови. — А при чем тут Глеб Сергеевич?
— Похоже, совсем ты старый стал, Крапивин, уже склерозом страдаешь. Заречный имеет самое прямое отношение ко всему, что с тобой происходит в последние дни.
— Не понимаю вас, — не переставал удивляться журналист.
— Эдуард Петрович, введите нас в курс дела, пожалуйста, — вмешалась я. — Кто такой Заречный?
— Это очень хороший, талантливый ученый, друг моего отца. К сожалению, его уже нет в живых, он трагически погиб в автомобильной катастрофе три года назад. Но его гениальные открытия в области биологии и генетики позволили нашей науке сделать большой шаг вперед.
— Красиво говоришь, журналист, — Олег Петрович усмехнулся. — Только все это не про него, не про Заречного.
Повисла недолгая молчаливая пауза, все наблюдали за Крапивиным, который сосредоточенно рылся в памяти, пытаясь осознать свою вину в этом темном деле. Минуту спустя он вздрогнул и побледнел. Удивление сменилось страхом. Сделав несколько шагов назад, Эдуард Петрович зацепился ногой за ножку кровати и сел рядом со мной.
— Не может быть, — шептал он пересохшими от волнения губами. — Не может быть.
— Неужели узнал? — усмехнулся Олег Петрович. Он испытывал невероятное удовольствие, наблюдая за перепуганным Крапивиным. Наверное, в этот момент Олег Петрович испытал то безудержное счастье мести, которого дожидался несколько дней. И хотя счастью его суждено было длиться недолго, он наслаждался даже этой короткой минутой.
— Вы узнали его, Эдуард Петрович? — Я снова вмешалась, когда мне надоело слушать причитания Крапивина.
— Я не могу его узнать, мы никогда прежде не виделись. Но я понял, кто этот человек.
— Так кто же? — Мне и самой не терпелось узнать, кто этот мстительный Олег Петрович.
