и пошел на кухню.
Прежний владелец квартиры не только придал кухне благородный вид за счет серых гранитных столешниц, но и оснастил по последнему слову техники, заметно превзойдя поварские притязания Джейка. Строго говоря, он еще ничего там не готовил (разве что разогревал), а холодильник у него занимали одни контейнеры с полуфабрикатами, частью пустые. Усилия Джейка обставить новую квартиру не пошли дальше того, чтобы найти место старой мебели, а его скромные планы по обустройству – установить изголовье кровати, заменить старый диван, повесить шторы в спальне – были задавлены в зародыше свалившимся на него Талантливым Томом.
Не в силах вспомнить, что привело его на кухню, он налил себе стакан воды и вернулся в комнату, на диван. За это время Анна успела прислать два сообщения.
И через несколько минут:
Джейк написал:
Привет! Извини. Говорил по телефону. Что там у тебя?
Просматриваю Экспедию [43]. Рейсы в Н-Й резко подешевели.
Приятная новость. Я думала наведаться. Говорят, огни рампы сияют.
Через пару секунд:
Я бы хотела увидеть Бродвейскую постановку.
Джейк улыбнулся.
Без этого тебя просто не выпустят из города. Боюсь, у тебя не будет выбора.
Очевидно, Анна была в отпуске. И могла выбрать любое время.
Но правда, – написала Анна, – как ты смотришь насчет моего прилета? Я просто хочу быть уверена, что ты не будешь против, если я нагряну к тебе так запросто.
Джейк отпил воды.
Как я смотрю: нагрянь. Пожалуйста. Я буду рад тебе, даже на пару дней.
И ты сможешь отложить работу?
Вообще-то, он не мог.
Они договорились, что она прилетит к нему в конце месяца, на неделю, и после того, как они попрощались, Джейк открыл интернет и заказал изголовье для кровати и шторы для спальни. Это оказалось совсем не сложно.
Глава четырнадцатая
Словно из книги
Анна прибыла в конце ноября, в пятницу, и Джейк вышел на улицу встретить ее. Перед его многоквартирником в Вест-Виллидж уже вторые сутки стояли полицейские ограждения, и Анна окинула их тревожным взглядом, выходя из такси.
– Кино снимали, – сказал Джейк. – «Закон и порядок» [44]. Вчера вечером.
– Что ж, это радует. А то я подумала: не успела приехать в Нью-Йорк и оказалась на месте преступления?
Они неловко обнялись. Затем еще раз, уже не так неловко.
Она подстриглась на пару дюймов, и эта едва заметная перемена намекала на ее готовность к превращению из сиэтлской неформалки в столичную штучку. На ней был свободный плащ, черные джинсы и серый свитер, чуть светлее волос, а на шее единственная жемчужина-уродец на цепочке. Джейк, несколько недель пытавшийся представить, что почувствует, снова увидев Анну вживую, пребывал в эйфории. Она была прекрасна. И так близко.
Он повел ее в один бразильский ресторан, который ему нравился, а после она захотела прогуляться: они прошли мимо места, где когда-то высились башни Всемирного торгового центра, к востоку от Саут-Стрит-Сипорта [45]. Джейк плохо знал этот район и шел, полагаясь на интуицию; Анна же восторженно глядела по сторонам. Оказавшись в Чайнатауне, они зашли в пустой бар и заказали нечто из ледяной стружки с восемью посыпками, включавшими сусальное золото. Потом Джейк предложил отвезти Анну в отель.
Она рассмеялась.
Когда они пришли к нему домой, он демонстративно положил на старый диван подушку и узкое одеяло.
– Для меня, – пояснил он, когда Анна взглянула на его старания. – То есть я ничего не ожидаю.
– Я тебя обожаю, – сказала она.
И отвела его за руку в спальню, где на окнах уже висели шторы. Очень кстати.
Весь следующий день они не выходили.
А еще через день они нашли в себе силы выбраться на ланч в «РедФарм», но тут же вернулись домой и не выходили до следующего дня. Раз-другой Джейк извинился, что узурпировал свободное время Анны, не дав ей осмотреть город. Наверняка она ждала от посещения Нью-Йорка чего-то большего, чем эту восхитительную близость и – насколько он мог судить – взаимное удовольствие?
– Именно этого я и ждала, – сказала Анна.
Но следующим утром она оставила его работать и отправилась осматривать город, и остаток недели прошел у них по такой схеме. Джейк старался плодотворно использовать дневное время, а ближе к ночи ехал встречать Анну в то или иное место: музей Нью-Йорка, Линкольн-центр, универмаг «Блумингдейл». Она не могла решить, какую бродвейскую постановку хочет увидеть, и в последний вечер они пошли на нечто по мотивам «Макбета», где зрителям раздали маски, и все стали носиться в темноте по большущему складу.
– Ну и как тебе? – спросил он ее, шагая в сумерках по Челси.
Ее рейс был утром, и Джейк уже с дрожью представлял расставание.
– Что ж, это вам не Оклахома!
Они прогулялись до знаменитого обжорного квартала Митпэкинг [46], недавно обновленного, и стали присматриваться к ресторанам, пока не нашли самый тихий.
– Тебе тут нравится, – заметил Джейк, когда официант принял их заказ.
– Прилично выглядит.
– Нет-нет, я вообще. Про Нью-Йорк.
– Боюсь, что да. Это место… Я могла бы влюбиться в него.
– Что ж, – сказал Джейк, – скажу честно, я был бы не против.
Она ничего не сказала. Им принесли вино.
– Значит, какая-то женщина, с которой ты общался раз в жизни, в течение часа, живущая в другом конце страны, прилетает к тебе на пару дней и давай восторгаться Нью-Йорком, и тебя это ничуть не бесит?
Он пожал плечами.
– Меня много чего бесит. Но, как ни странно, не это. Просто начинаю привыкать к мысли, что нравлюсь тебе настолько, чтобы ты прилетела ко мне.
– Значит, ты считаешь, я прилетела потому, что ты мне нравишься, а не потому, что мне попался дешевый рейс и я давно хотела поноситься по складу в маске, делая вид, что мне двадцать два.
– Ты и выглядишь где-то на двадцать два, – сказал Джейк после секундного молчания.
– Ну и какой смысл? Эта постановка – просто пыль в глаза.
Джейк откинул голову и рассмеялся.
– Окей. Ты сдала в кассу крутой билетик в мир миллениалов. Ты же знаешь.
– Мне по барабану. Я не думаю, что была молодой даже в молодости, а это было не вчера.
Официант принес заказ. Они заказали одно и то же: жареную курицу с овощами. Глядя на их тарелки, Джейк подумал, что они, возможно, едят две половинки одной птицы.
– Так почему ты не была молодой в
