— Следует ли мне понимать, — шаловливо проворковала мисс Мак-Картри, — что о женщинах вам уже известно решительно все?
— Нет… ну что вы… Конечно, нет… И вот вам доказательство: в моем возрасте у людей уже внуки, а я все еще по-прежнему холостяк…
— Может, вы нас, женщин, просто-напросто ненавидите?
— Помилуйте, мисс Мак-Картри! Как вы могли такое подумать? Нет, просто я, поверите ли, очень застенчив — уж не знаю, заметили вы это или нет? И рта не решаюсь раскрыть, боюсь, что надо мной все непременно смеяться станут…
— Ага… И поэтому предпочитаете писать, не так ли? — на лету подхватила Имоджин.
Похоже, намек был слишком явным, и на какое-то мгновение мисс Мак-Картри показалось, что гость не выдержит и лишится чувств.
— Выходит… вы… вы обо всем догадались? — с трудом выговорил он.
— Ну, это было не так уж трудно, — не моргнув глазом соврала Имоджин.
— Должно быть, вы считаете меня ужасным невежей?
— Знаете, женщина, которой делают столь сокровенные признания, не очень-то заботится о том, насколько они соответствуют правилам хорошего тона…
— Так, значит, я могу надеяться?..
— Дорогой мой мистер Гоуэн… Прежде чем я смогу думать о себе и своем будущем, мне надо выполнить одно важное дело…
— Ах да! Я уже слышал, что вы пытаетесь разыскать какие-то документы, которые у вас вроде бы украли…
— Слава Богу, они уже опять у меня!
— Уф-ф… Очень рад за вас! А вы не боитесь, что их у вас снова похитят?
С очаровательным смущением мисс Мак-Картри дала понять, что драгоценные бумаги запрятаны так надежно, что завладеть ими можно не иначе, как сперва убив ее, а потом раздев донага. Похоже, эта последняя деталь бесконечно разволновала целомудренного Гоуэна Росса.
— Дражайшая мисс Мак-Картри, теперь я не успокоюсь, пока не узнаю, что вы довели до конца это ваше ужасное дело. А мне разрешите быть вашим телохранителем. Если вы не против, то я мог бы завтра за вами зайти и мы бы устроили небольшой пикничок где-нибудь в Троссахских скалах. Ну как, согласны?
Имоджин с откровенным энтузиазмом приняла предложение, и они уговорились, что Гоуэн наймет завтра автомобиль и заедет за ней около десяти утра. Расстались они наилучшими друзьями, поклявшись отныне называть друг друга только по имени.
* * *
Визит Росса и его нежные полупризнания придали Имоджин мужества и помогли выдержать ту почти нескрываемую всеобщую ненависть, которая царила на допросе свидетелей. Корнуэй сообщил, что покойный Эндрю Линдсей на самом деле вовсе никакой не Эндрю Линдсей, а скорей всего вообще иностранец и по решению вышестоящих властей будет похоронен на калландерском кладбище за счет общественных средств. Единственным интересным выступлением были свидетельские показания доктора. У всех даже мурашки забегали от ужаса, когда он рассказывал, как треснул череп Эндрю Линдсея, когда его кокнула булыжником мисс Мак-Картри. Сограждане с явным укором устремили взгляды на Имоджин, а некоторые даже позволили в ее адрес крайне нелестные выпады, правда вполголоса.
После показаний Имоджин вызвали Герберта Флутипола. Тот заявил, что наблюдал за событиями издалека, поэтому кто именно напал на мисс Мак-Картри, в точности сказать не может. Зато головой готов поручиться, что это его, Флутипола, крики спасли даму от неминуемой смерти. Потом свидетель, к большому удовольствию публики, добавил: он-де позаботился о том, чтобы подобрать палку, которой орудовал потенциальный убийца, понятно, обернув ее своим носовым платком, — а вдруг там остались какие-нибудь отпечатки пальцев? Однако констебль Тайлер слегка разочаровал публику, подняв на смех тех праздных отпускников, которые начитались на досуге детективных романов и теперь строят из себя доморощенных сыщиков. Ясное дело, никаких отпечатков на дубине обнаружено не было — если верить тому, что именно эта самая палка и лежала на столе у коронера. И Герберт Флутипол, весь красный от смущения, вернулся на свое место. Корнуэй вынес вердикт: непредумышленное убийство в целях самообороны, однако на сей раз, опасаясь подмочить свою репутацию, благодарить мисс Мак-Картри уже не стал.
При выходе из зала мэр весьма нагло заметил Имоджин, что если она поставила себе целью окончательно разорить городские власти, то лучше сказать ему об этом сразу и откровенно, потому что тогда муниципальный совет должен заранее позаботиться о разумном займе. Вернувшись домой, мисс Мак-Картри обнаружила у себя коробку шоколада, которую прислал ей Корнуэй.
Вечером того богатого событиями дня констебль Тайлер, как обычно, зашел в «Гордый хайландец». Когда он приступил к своей традиционной партии в дартс, хозяин заведения Тед Булитт вдруг поинтересовался: почему это вот уже два дня не видно его шефа Арчибальда Мак-Клосты. Сэмюель положил свои стрелки и, повернувшись к нетерпеливо ждавшим ответа игрокам, начал:
— Представьте себе мирного человека, который ненавидит всякую суету. И вот однажды он находит идеальное место, где можно без хлопот дожидаться пенсии. Представили? Ну так вот, а теперь вообразите, что в этом самом спокойном городке, где вообще никогда ничего не происходило, вдруг появляется одна рыжая шотландка…
Спала Имоджин плохо. Она без конца ворочалась в постели, не в силах заснуть от мучительного нетерпения. Казалось, утро никогда не настанет — утро того дня, когда ей суждено принять самое важное в жизни решение: согласиться или ответить отказом, если Гоуэн Росс предложит ей стать его женой? Вправе ли она вводить чужака в святилище, где царят Роберт Брюс, сэр Вальтер Скотт и ее родной папаша? Если Гоуэн любит ее по-настоящему, ему придется разделить и ее вкусы, потому что она ни за что на свете не променяет своих старых боевых товарищей на того, кто появился в ее жизни с таким опозданием.
От этих сладких грез мисс Мак-Картри оторвало эхо шагов только что появившейся на кухне миссис Элрой.
Колючий вид домоправительницы, ее глухое молчание, неприветливое «здрасьте» в ответ на любезное приветствие — все неопровержимо свидетельствовало: старушка упрямо стоит на своем и считает, что обитатели Калландера не ошибаются, принимая ее воспитанницу за опасную сумасбродку. Однако у Имоджин не было ни малейшего желания позволить этой брюзге Розмари испортить себе столь долгожданный день. Поэтому она с отменным аппетитом позавтракала и тут же поднялась в свою комнату. Надо было соорудить себе такой наряд, в котором бы все подчеркивало безупречные добродетели его обладательницы, но в то же время какой-то броский пустячок, этакая маленькая вольность подавала известные надежды — понятно, самого благонравного толка… Она была готова задолго до условленного часа и скорее по привычке — так, на всякий случай — сунула в сумочку револьвер.
Ровно в десять сердце Имоджин бешено забилось при звуке автомобильного гудка. В тот же момент снизу послышался голос Розмари:
— Мисс Имоджин! Вас тут спрашивает вчерашний господин!
— Иду!
Прежде чем выйти из комнаты, мисс Мак-Картри в последний раз огляделась вокруг: кто знает, может, по возвращении она уже увидит все это в совершенно ином свете… У нее не хватило духу посмотреть на Роберта Брюса, Вальтера Скотта и отца — было такое чувство, словно она их предает.
Имоджин хотелось выскользнуть из дому так, чтобы не объясняться с миссис Элрой, но домоправительница, будто угадав намерения хозяйки, как нарочно, торчала у порота. Похоже, она вовсе не собиралась лишать себя интересного зрелища.
— Это что ж, выходит, вы уезжаете?
— Да, мы собираемся перекусить на природе.
— Как, вот так, вдвоем?
— Да, а что?
— Да нет, ничего, просто мне подумалось, что бы сказал бедный капитан, если бы увидел, как его дочь уезжает за город с мужчиной… Хоть бы уж взяли кого с собой для приличия, а то ведь мало ли что…
— Да полно вам, миссис Элрой, вы что, забыли, что мне уже под пятьдесят?
— Какая разница!.. Девушка есть девушка! Во всяком случае, вы уж хоть этого-то назад живым привезите!
Довольная, что удачно съязвила напоследок, старушка повернулась и скрылась в кухне, оставив Имоджин в полнейшем замешательстве. Но навстречу ей уже спешил Гоуэн, лепеча, как безмерно рад, что благодаря ему она сможет целый день отдохнуть на свежем воздухе. Мисс Мак-Картри была глубоко тронута такой заботой, хотя, впрочем, это не помешало ей заметить серьезные погрешности в одежде кавалера — цвета были подобраны кое-как и совершенно не гармонировали друг с другом, и она решила, что, как только они поженятся, надо будет сразу заняться его гардеробом.
Едва они добрались до Троссахов, где за каждой скалой шотландке мерещились доблестные лучники Роба Роя, Имоджин сразу же подумала, что Росс не очень-то удачно выбрал место для любовного свидания: в этих прославленных краях все скорей звало на подвиги, чем располагало к нежным излияниям. Она сделала было попытку настроиться на романтический лад, как и подобает приличной девушке в предвкушении того момента, когда некий весьма достойный мужчина вверит ей жизнь и состояние; но, как ни старалась, вместо биения собственного сердца ей все время слышался топот несущейся галопом конницы.
