– Клавдия, я думал, ты умнее меня. Но что это, дьявол тебя забери, такое?
Клавдия оробела. Кросс неоднократно предупреждал ее, чтобы она не играла по-крупному, предостерегал против повышения ставок, когда пошла полоса невезения. Он строго-настрого запретил ей играть больше двух-трех часов кряду, поскольку чем дольше играешь, тем выше вероятность проиграться. Теперь она нарушила все эти заповеди.
– Послушай, Кросс, дай мне пару недель, я расплачусь.
Реакция брата удивила ее.
– Я скорее убью тебя, чем позволю платить по этим векселям, – заявил Кросс. Очень неспешно и тщательно он порвал листки, а обрывки сунул в карман. – Я приглашаю тебя сюда не для того, чтобы обдирать как липку, а потому, что люблю и скучаю. И запомни раз и навсегда: ты никогда не сумеешь обыграть казино. Везение тут ни при чем. Дважды два – всегда четыре, как ни крути.
– Ладно-ладно.
– Мне плевать на эти пятьдесят штук, и я злюсь только из-за того, что ты оказалась такой дурой.
На том дело и закончилось, но Клавдия была не на шутку удивлена этим случаем. Неужели Кросс и впрямь забрал такую власть, что может, не моргнув глазом, порвать векселя на пятьдесят тысяч долларов? Одобрит ли его поступок Гронвельт? И узнает ли о нем вообще?
Было и несколько других похожих случаев, но один произвел на нее особенно неизгладимое впечатление и был связан с женщиной по имени Лоретта Ланг.
Лоретта была ведущей танцовщицей и певицей в варьете “Занаду”. Она была полна живости, доброго, искрометного задора, которые очаровали Клавдию, когда Кросс познакомил их после окончания программы.
В жизни Лоретта была так же обворожительна, как на сцене, однако Клавдия подметила, что Кросса живость певицы не только не очаровывает, но, казалось, просто раздражает.
В следующий свой приезд в Вегас Клавдия прихватила с собой Мело Стюарта и подгадала их поездку таким образом, чтобы они сумели попасть на шоу с участием Лоретты. Мело согласился пойти в варьете только для того, чтобы сделать приятное Клавдии, но, посмотрев представление, по достоинству оценил Лоретту и одобрительно сказал Клавдии:
– Классная девочка. Не тем, как поет и танцует. Она прирожденный комик. Женщина, обладающая таким даром, – настоящее золото.
Когда шоу закончилось, Клавдия с Мело прошли за кулисы, и она представила своего спутника Лоретте. Мело нацепил на себя одну из своих профессиональных масок и заявил:
– Лоретта, я в тебя влюбился! Просто влюбился, понимаешь? Можешь ли ты приехать на следующей неделе в Лос-Анджелес? Я сниму тебя на пленку, чтобы показать потом своему другу с киностудии. Но сначала ты должна будешь подписать контракт с моим агентством. Сама понимаешь, прежде чем я получу хоть какую-то прибыль, мне придется вложить в тебя большие деньги. Бизнес есть бизнес. Но даже при этом не забывай, что я в тебя влюблен.
Лоретта повисла на шее у Мело, и Клавдия поняла, что это не наигранная радость. Они договорились о дне свидания, а затем все втроем отправились в ресторан, чтобы отпраздновать это событие. На следующий день ранним утром Мело погрузился на самолет и вернулся в Лос-Анджелес.
За ужином Лоретта призналась, что уже подписала очень жесткий контракт с агентством, поставлявшим исполнителей ночным клубам и варьете. В соответствии с условиями контракта Лоретта была обязана работать на это агентство еще в течение трех лет. Клавдия успокоила девушку, пообещав, что все можно будет уладить.
Однако через некоторое время выяснилось, что это не так просто. Агентство настаивало на том, что Лоретта должна выполнять принятые на себя обязательства и работать на него столько, сколько предусмотрено по контракту, – еще три года. В полном отчаянии Лоретта попросила Клавдию обратиться за помощью к брату, чем немало удивила ее.
– Черт побери, чем тут может помочь Кросс?
– У него в этом городе все схвачено, – отвечала Лоретта, – и ему ничего не стоит обо всем договориться. Ну пожалуйста, Клавдия!
Когда она поднялась в пентхауз отеля, где обитал Кросс, и изложила ему суть проблемы, он посмотрел на сестру с гримасой жалости и отрицательно покачал головой.
– Черт возьми, что тут трудного? – поинтересовалась Клавдия. – Замолви за нее словечко, больше я ни о чем не прошу.
– Ты балда. Я видел десятки подобных дамочек. Они ездят на своих друзьях верхом, а потом забывают даже их имена.
– Ну и что с того? Она действительно талантлива. Это может изменить всю ее жизнь к лучшему.
Кросс снова покачал головой.
– И не проси.
– Но почему? – не унималась Клавдия. Ей было не привыкать просить одних людей об одолжении для других. Это была неотъемлемая часть существования в мире кинобизнеса.
– Потому, что если я за это возьмусь, то вынужден буду довести дело до конца.
– Я вовсе не требую, чтобы ты лез из кожи вон, – проговорила Клавдия, – я всего лишь прошу тебя сделать то, что в твоих силах. По крайней мере, тогда мне будет не в чем упрекнуть себя перед Лореттой.
– Нет, ты все-таки беспросветная тупица, – рассмеялся Кросс. – Ладно, скажи ей, чтобы она и кто-то из ее агентства завтра с утра пришли ко мне. Ровно в десять. Если хочешь, можешь тоже присутствовать.
На следующее утро Клавдия впервые увидела агента Лоретты. Его звали Толли Ниванс, и он был одет по обычной для Лас-Вегаса моде, разве что чуть более строго, отдавая дань серьезности момента: в синий блейзер поверх рубашки без воротника и синие джинсы.
– А, Кросс! Рад видеть тебя снова, – проговорил он, входя в кабинет.
– А разве мы встречались? – осведомился Кросс. Он никогда не занимался делами, связанными с варьете отеля.
– Давным-давно, – напомнил Ниванс, – когда Лоретта дебютировала в “Занаду”.
Клавдия не могла не заметить, как сильно отличался Ниванс, мелкий агент, поставлявший артистов для ночных клубов и варьете, от агентов из Лос-Анджелеса, которые имели дело со звездами первой величины. Он заметно нервничал, и в его внешности было гораздо меньше властности. В нем также не было и следа безграничной уверенности в себе, отличающей Мело Стюарта.
Лоретта чмокнула Кросса в щеку, но ничего не сказала. Сейчас в ней ни осталось ни капли ее обычной живости. Она села рядом с Клавдией, и та ощутила, в каком сильном напряжении находится женщина.
Кросс был одет для игры в гольф: просторные белые брюки, белая футболка и такого же цвета кроссовки. На голове его красовалась синяя каскетка. Указав в сторону бара, он предложил собравшимся выпить, но те дружно отказались. Тогда Кросс негромко начал:
– Давайте уладим это дело. Лоретта?
Голос певички дрожал:
– Толли хочет и дальше иметь процент от всех моих доходов, включая и те гонорары, которые я буду получать, работая в кино. Но на этот же процент – причем сполна – претендует и агентство из Лос-Анджелеса, которое хочет меня нанять. Не могу же я платить и тем, и другим! Кроме того, Толли желает, чтобы с ним согласовывалась любая работа, которая мне будет предложена, но это не устраивает ни людей из Лос-Анджелеса, ни меня.
Ниванс только пожал плечами:
– У нас существует контракт. Мы всего лишь хотим, чтобы она выполняла его условия.
– Но тогда со мной откажутся работать киношники! – жалобно проговорила Лоретта.
– Мне кажется, все очень просто, – заметил Кросс. – Ты должна заплатить им неустойку и таким образом избавишься от контракта.
– Вряд ли мы на это пойдем, – заерзал Ниванс. – Лоретта прекрасная артистка и приносит нам хороший доход. Мы с самого начала поверили в ее талант, раскрутили ее, вложили в нее кучу денег. И теперь, когда от этих вложений пошла отдача, мы не можем просто так взять и отказаться от нее.
– Значит, тебе придется платить и тем, и другим, Лоретта, – спокойно констатировал Кросс.
– Но я не могу платить сразу двум агентствам! – чуть не взвыла Лоретта. – Это несправедливо!
Клавдии стоило больших усилий сохранять на лице улыбку, а Кросс не утруждал себя подобным. Ниванс выглядел уязвленным.
Нарушив неловкое молчание, воцарившееся в комнате, Кросс, обратившись к сестре, проговорил:
– Клавдия, пойди и переоденься для гольфа. Сегодня нам с тобой в паре предстоит закатить мячи минимум в девять лунок. Жди меня возле кассы казино. Я спущусь сразу же, как только закончу здесь.
Войдя в кабинет, Клавдия удивилась легкомысленному наряду брата. Будто он не принимает происходящее всерьез. Такое легкомысленное отношение оскорбило ее, как наверняка обидело и Лоретту. А вот Толли поведение Кросса приободрило. Кросс даже не пытался предложить компромисс. Так что Клавдия ответила брату:
– Нет, пожалуй, я побуду здесь. Хочу увидеть царя Соломона за работой.
Кросс не умел сердиться на сестру. Он рассмеялся, и она ответила ему улыбкой. После этого Кросс повернулся к Нивансу:
– Я вижу, ты не склонен к компромиссам, и думаю, что у тебя есть для этого основания. А если я предложу тебе такой вариант: Лоретта будет платить тебе процент со всех своих киношных гонораров в течение одного года, но ты должен отказаться от контроля над ней?
