– Наверное, наглоталась таблеток, – предположила Эми. – Транквилизаторов.
– В этом я с тобой полностью согласна, – кивнула миссис Хьюстон.
– Приглашу-ка я лейтенанта Корсо. – Флетч уже поворачивался к балконной двери, когда увидел на полу вилку для барбекю С запекшейся на зубцах кровью.
– Нет. – Флетч все смотрел на вилку. – Эми, я думаю, нам лучше пойти к вашим детям. Втроем.
Прогремел мощный взрыв. Рев двигателя тут же оборвался. Флетч оглянулся.
В миле от особняка в безоблачное небо поднимались клубы дыма.
Инцидент произошел посреди дороги.
Гоночный автомобиль врезался в сторожевую будку, которая на въезде делила дорогу пополам.
Средь языков пламени Флетч вроде бы разглядел осколки стекла, отброшенные к каменной стене.
Гоночный автомобиль начало затягивать черным дымом.
– О, Дункан… – выдохнула Эми. Миссис Хьюстон вздохнула:
– А ведь все могло быть так хорошо. Для всех.
– Что это за шум? – спросил Пеппи.
– Дункан, – ответил Джек.
Вернувшись к себе, Джек нашел дверь своей половины коттеджа открытой.
Пеппи сидел на его кровати с банкой пива в руке. Четыре пустые банки валялись на полу у его ног.
– Никогда не слышал такого ревущего двигателя. Только на треке. – Тренировочный трек Дункана находился на задворках Виндомии, далеко от особняка. – Неужели он вырулил на дорогу?
– Он гоняется за пикапами.
– Гоняется? – сухо переспросил Пеппи. – И что он будет делать, если кого-нибудь поймает? Поплачется в жилетку?
– Я режу сандвичи для себя и отца. Тебе сделать?
– Будет жаловаться на несправедливость жизни? Винить во всем отца?
– Сколько тебе сандвичей? – повторил Джек. – Все равно ты расположился здесь как дома.
– Какие у тебя сандвичи?
– С сыром. Больше ничего нет.
– Несколько.
– С хлебом у меня напряженка. Его здесь продают только в маленькой расфасовке.
– Джек, твой отец – шишка?
– Шишка?
– Важный человек. Все-таки его пригласили на вечеринку.
– Журналист.
– С телевидения?
– Нет, на телевидении он никогда не работал.
– Пишет в газеты?
– Можно сказать, да.
– Потому что мне нужна помощь.
– Ты знаешь, что Чет покинул Виндомию?
– Да. – Пеппи уставился в пол. – Я не хочу садиться в тюрьму из-за этого сукиного сына.
Джек на кухне раскладывал нарезанный сыр по кусочкам хлеба.
– О чем ты?
– Твой отец сможет мне помочь?
– Если сумеет.
– Чет заставил меня кое-что сделать. Тогда я не знал, зачем ему это нужно.
– Естественно, – кивнул Джек.
– Ты же не знаешь, о чем я говорю.
– Нет, – согласился Джек. – Не знаю.
– Тут творилось столько странного.
– Ты мне уже это говорил.
– Ты убедился, что я тебе не лгал?
– Пожалуй.
Пеппи наклонился вперед. Уперся локтями в колени. Потер глаза.
– Чет сказал мне, что встанет пораньше и отправится с отцом на конную прогулку. Он пришел в конюшню до зари, оседлал лошадей, очень удивил старика, знаешь ли.
– Да. – В лесу, сидя на земле, поглаживая боксера Архи, доктор Редлиф сказал Джеку, что его удивляет, почему его дети никогда не ездят с ним верхом; выходит, в одно утро Чет удивил отца, отправившись с ним на конную прогулку.
– Хочешь пива? – спросил Пеппи.
Прогремел взрыв.
– Черт! – Джек отпрыгнул от столика. – Что это?
Тут же рев двигателей смолк.
– Понятно что! – Пеппи поднялся. – Старина Дункан куда-то врезался. – Он подтянул джинсы. – Да, сэр. Полагаю, старина Дункан отправился в ад, а то и подальше. – Он улыбнулся Джеку. – Наверное, его ослепил солнечный зайчик, отразившийся от зеркальной обшивки. Как думаешь?
– Недисциплинированные люди разбегаются, – заявил Джек.
– Или дисциплинированный человек убегает, – ответил ему Флетч.
– Мы оба правы? – осведомился Джек.
– Империи рушатся; потом все люди разбегаются.
Служанка сказала Джеку и Пеппи, вошедшим в особняк, что она видела мистера Флетчера в детской, когда случайно проходила мимо. Объяснила, как туда пройти: детская располагалась на третьем этаже, в глубине дома.
Флетч сидел в кресле, что стояло в предбаннике детской.
Кресло это многое повидало. Похоже, няньки и кормилицы, младенцы и подросшие дети активно его использовали. Ели в нем, спали, играли.
Чувствовалось, однако, что Флетчу в кресле исключительно удобно.
За двойными дверями нянька и Эми Макдоуэлл возились с детьми.
Миссис Хьюстон устроилась в кресле-качалке. Сидела лицом к окну, сложив руки на коленях.
– Джек, – тихим голосом спросил сына Флетч, – можешь ты мне сказать, почему кому-то потребовалось царапать спину Аликсис?
– Ей поцарапали спину? – спросил Джек.
– Да. Вилкой для барбекю.
– Аликсис не знает, кто это сделал?
– Она загорала у бассейна. Лежала на животе. Может, даже спала. Кто-то ударил ее по голове. Пришла в себя уже с расцарапанной спиной. В полном одиночестве.
– Ты спрашиваешь, кто мог это сделать? – Джек искоса посмотрел на Пеппи, который стоял с полузакрытыми глазами. Словно лошадь, решившая поспать стоя.
– И почему.
Джек повернулся спиной к отцу. Стянул со спины рубашку.
– Понятно. Это работа Аликсис?
Джек вернул футболку на место, вновь повернулся, теперь уже лицом к Флетчу.
– Пустяк. Всего лишь царапина.
– Ты видел, что произошло с Дунканом?
– Слышал. Видеть необязательно.
У Джека сложилось впечатление, что Флетч смотрит куда-то за его спину.
И говорить Флетч продолжал тихо:
– Как я понимаю, ты видел миссис Редлиф, повешенную на балконе?
– Да. – Когда Пеппи увидел болтающийся на простыне труп, его вырвало в ливневую канаву. – Почему ее не сняли?
– Лейтенант Корсо ждет, пока на подмогу приедет полиция.
– А где сейчас лейтенант Корсо?
– Отправился к въездным воротам, на место автоаварии. Там и будет дожидаться подкреплений.
– Эти события как-нибудь связаны?
– Вилка для барбекю лежит на том же балконе, с которого столкнули миссис Редлиф.
– О нет.
– О да.
– И ты сидишь один в предбаннике детской…
– Защищая миссис Хьюстон, Эми Редлиф Макдоуэлл и семерых маленьких наследников Редлифа…
– От… – Джек глубоко вдохнул, но легче ему от этого не стало. Шумно выдохнул. Флетч ждал. – Шаны Штауфель. – Вопросительных интонаций в голосе не слышалось.
– Я подумал, что и ты придешь к этому выводу, – улыбнулся Флетч – Я заметил кровь на твоих простынях. Честер Редлиф упомянул о том, что предыдущей ночью Аликсис делила с тобой постель. Один из вас лишился толики крови. Мне как-то не верится, что Аликсис в ту ночь рассталась с невинностью. И уж конечно, ты не мог наброситься на нее с вилкой только за то, что она от страсти расцарапала тебе спину. Такое вытворяют из раздражения, ревности, мести… Иногда причина – помутнение сознания. Не вижу я тебя и угрожающим той самой вилкой пожилой, наглотавшейся таблеток женщине. Конечно… – улыбнулся Флетч, давая сыну время подумать, – …стопроцентной уверенности у меня нет. Ждать результатов лабораторных исследований, подтверждающих, что на простынях кровь Аликсис, а на вилке – отпечатки пальцев Шаны, долго, вот я и решил спросить тебя.
Джек использовал время с толком.
– Шана сошла с ума.
Флетч пожал плечами:
– Шана любила. Убедила себя в том, что обитатели этого дома пытаются убить ее любимого, вот и вызвала тебя, чтобы ты провел расследование. Убедила тебя, что люди пытаются убить Честера Редлифа. Ты попросил приехать меня.
– Они пытались его убить.
– Трудно сказать. Во всяком случае, им это не удалось. Они, возможно, внесли свою лепту. Если б они вели себя иначе, он бы не умер. То есть в принципе Шана права. Они способствовали его самоуничтожению, жаждали этого.
Глаза Джека широко раскрылись.
– Шана убила миссис Редлиф.
– Миссис Редлиф предложила похоронить мужа на прачечном дворе… Столь пренебрежительное отношение к мужчине, которого Шана страстно и искренне любила, стало последней каплей. Ее психика не выдержала.
– Вот она и повесила миссис Редлиф на простыне.
– После того, как разрисовала спину Аликсис вилкой. Возможно, она хотела прикончить Аликсис. Шана ударила ее по голове, и Аликсис отключилась. Поскольку Шана в таких делах не специалист, она могла решить, что Аликсис умерла.
– И ты думаешь, что она хочет причинить вред Эми?
– Кто знает, какие обвинения, действительные или мнимые, выдвигает Шана против Эми и миссис Хьюстон? Может, в своем нынешнем психическом состоянии она намерена уничтожить всех прямых наследников Честера Редлифа, чтобы им не достались плоды его работы и его жизни. Вот я и решил, что лучше посидеть здесь, чем потом упрекать себя в смерти других людей.
– Она не имеет никакого отношения к смерти Дункана, правда?
