Гюзель была бы приятно удивлена, если б узнала, как на Голландских высотах совершил подвиг капитан Зарипов, вот - этот самый больно уж медлительный мулла.
... Капитан чуть ли не за рукав выхватил из толпы бегущих знакомого механика-водителя, приказал ему вернуться к своему танку, брошенному на дороге, а сам занял место наводчика. Уже через минуту пылал израильский танк, за ним второй, третий.
Сирийские танкисты бросились к своим машинам, открыли стрельбу по отступающему противнику...
Ничего этого Гюзель не знала, и замедленные действия муллы расценила как нерешительность - не рискованно ли содействовать этой маленькой женщине, назвавшейся лейтенантом, и её мужу-начальнику, который якобы капитан ФСБ?
- Прошу вас с мужем быть у меня через полчаса, - сказал мулла и бросил в карман янтарные четки.
Он вывел гостью из мечети, показал на кирпичный домик за серым каменным забором.
- Мой дом. Прошу не опаздывать.
"Только б вы не опоздали", - подумала Гюзель, видя, какой он медлительный.
Она надеялась, что в доме муллы они познакомятся с Юрием Феофановичем. Но его почему-то на встречу не пригласили, зато был Амир Батырович и ещё пять мужчин, согласившихся оказать москвичам содействие.
Первое, о чем Семена спросил мулла:
- Какое при вас оружие?
- Никакого, - ответил Семен, - По легенде мы аспиранты.
- Понятно... Оружие найдется. А план засады обсудим сообща.
37
- Звонила аспирантка.
- И что сказала?
- Опять едут собирать гербарий.
- Так и сказала: "Опять"?
- Да.
- Что ещё сказала?
- Сказала, что намереваются ехать в гости к её родственникам или землякам, словом, в татарское селение.
- В Табеев Стан?
- Кажется, да.
Ишутин и Полунин условились; если в разговоре будет фраза "Едем собирать гербарий", значит, напали на след убийц, а если будет слово "опять", надо Павлу Петровичу бросать все дела и спешить к Полунину.
Элла Юрьевна уже привыкла, что мужу звонят в любое время суток, её только смущало, что звонки участились из Мергеля - от смазливой татарки. Может, Семен, аспирант Полунин, ей не муж вовсе? А, скажем, нанятый мужем охранник сопровождает его любовницу? Она по секрету узнала, что так практикует губернатор одной области среднерусской полосы.
И жена, накрутившая себя подозрениями, хотела было слукавить, смолчать, что аспиранты едут к своим родственникам или землякам, а как называется это татарское селение, она не знает, хотя слышала, как аспирантке кто-то подсказывал: "Табеев Стан". Слукавить не рискнула - во избежание семейного скандала.
Глядя на мужа, поняла, он сейчас же отправится в это самое дальнее селение Каменского района.
Но Павел Петрович принял ошибочное решение - сначала выехал в Мергель: а вдруг аспиранты ещё там?
Прежде чем отправиться в дорогу, он загнал своего "Форда" в бокс, ключ от которого был только у него. Из подполу достал два автомата и ручной пулемет Калашникова, десять магазинов с патронами и четыре кассеты к пулемету. На всякий случай прихватил пару гранат.
Теперь они все трое будут прилично вооружены. Ведь террористы тоже не с голыми руками: стреляли они если не из газовых пистолетов / все-таки это шумное оружие/, а, видимо, из пневматических - ампулами с 0В.
У Ишутина ещё свежи были в памяти воспоминания о службе на границе. Нарушитель выстрелил в овчарку, которую держал на поводке ефрейтор Панко. Очевидец, напарник ефрейтора, рядовой Авдотьин рассказывал: из куста раздался щелчок, будто напильником ударили по лезвию топора, - и пограничник и его собака упали замертво.
Заряд попал в камень, но мгновенно поразил две цели, хотя человек и собака были на расстоянии вытянутого поводка.
Буровики погибали тоже от аэрозоля. Это уже было установлено точно. Как не дать себя поразить? Стрелять с большого расстояния - нельзя: террористов нужно брать живьем. А они к себе не подпустят. Успех сулил только один способ - внезапность. Но кто готов нападать, готов и обороняться.
Решив, что на месте будет виднее, Павел Петрович сложил оружие в багажник. При себе оставил Кольт, с которым почти никогда не расставался.
В Мергеле аспирантов не оказалось. У Козинских дома была хозяйка - за сараем у старых абрикос окучивала картошку. Издали завидев хозяйку в голубенькой кофточке, Ишутин выскочил из машины и быстрым шагом прямо через грядки направился к ней.
- Здравствуй, Маруся!
- Здравствуйте, Павел Петрович.
- Что - у ваших аспирантов опять с транспортом не лады? Кстати, что-то я их не вижу.
- А они уехали.
- На неисправном мотоцикле?
Ишутин изобразил на лице недоумение.
- Мотоцикл исправный, а вот бензобак оказался дырявый - весь бензин вытек. Двор провонялся. Как на бензоколонке.
- И они уехали без горючего?
- Почему? Я одолжила. Нашла у Мити.
- У Мити есть мотоцикл?
- А вы разве не знали?
- Откуда?
- И что за транспорт?
- "Ява".
- Может, Митя знает, куда укатили аспиранты?
- Он сам куда-то умотал.
- На мотоцикле?
- На велосипеде. И это с такой раной...
- Он дрался?
- Не без того. Из-за потаскухи. - И оскорбленная Маруся пустилась в словеса. - У него тут завелась одна. Люди видели. Да и я догадываюсь, что видела и ваша аспирантка... Она мне по секрету...
- Ну да?
Он не верил, что Гюзель, лейтенант милиции, опустится до женских сплетен. Но возражать Марусе не стал: по секрету, так по секрету. Значит, нашли общий язык.
"Но куда же они все-таки укатили?" Было бы опрометчиво - уточнять. Но - уточнить стоило. Степь широкая, и дороги от Мергеля расходятся на все четыре стороны. И одна из них ведет в Табеев Стан. Это селение назвала жена, но она не уверена, что услышала точно. А Табеев Стан ой как далеко!
Ишутин притворно вздохнул, попробовал на зуб сорванный с ветки зеленоватый абрикос.
- Мне так нужен мой мотоцикл, - сказал как бы про себя. - Техосмотр некстати...
Маруся была не прочь выручить знакомого "нового русского" - а вдруг и он когда-либо пригодится?
- Гюзель что-то сестре говорила...
- А сестра - где?
- У матери.
- Может, съездим, спросим?
- Спросим, - тут же согласилась Маруся. - Только я дверь примкну.
Дом она закрыла на висячий замок, ключ положила под коврик.
- Вот так и квартиры обворовывают, - заметил Ишутин.
- А мы не Березовские - брать у нас нечего.
- И то верно.
Сестра на солнцепеке стирала белье, увидев подъехавший "Форд", выпрямилась, заправила в юбку рваную под мышками кофту.
Ничего вразумительного, куда направились аспиранты, она не сказала.
- Был Митька. Вон велосипед бросил, - показала кивком головы, повязанной цветастой косынкой. - Может, он что знает. Аспиранты вроде собирались на тринадцатую буровую. Сейчас там самое время заготовки листа ежевики.
Услышав о Мите, что он тут был и куда-то сплыл, Маруся мотнулась в сарай, обозленная выскочила оттуда.
- Ну и гадина! - крикнула свирепо. - Схватил мотоцикл... Это к ней, своей потаскухе! Он доездится. Цыгане его дорежут...
Из гневной Марусиной речи Ишутин понял, что Митя несмотря на серьезную рану, удрал на мотоцикле к своей таинственной любовнице, а любовница или сама цыганка, или связана с цыганами.
Уже по дороге на тринадцатую до него дошло: "Эврика! Две женщины в каменской гостинице, путешествующие на мотоцикле "Ява". Оставили в номере окровавленный бинт. Приехали поздно вечером, уехали рано утром".
"А Митя-то ранен... Не мог ли он переодеться женщиной?'. И - мысль строго рациональная: "Но когда это было?" Так, размышляя, Ишутин свернул с дороги, но к буровой подъезжать не стал. Ему было известно, где-то здесь, поблизости, радиомаячок. На каком участке пути пеленгатор, знают те, кто его устанавливал. Если мотоцикл запеленгуют, через полчаса кто-то из четверки "героев Чечни" будет здесь, станут выяснять, что ты тут забыл. Знакомым они объясняют, что здесь, в районе пещер, плодятся агрессивно-ядовитые змеи, их нерестилище.
Это было так и не так. Тайну не разгадал даже он, Ишутин. Хотя один из четверых, а именно бывший прапорщик Корецкий, уже работал на него, разумеется, за приличное вознаграждение.
У тринадцатой никого не было. Ишутин объехал все лощинки. Нашел кусты ежевики. Лист был свежий и ягода вот-вот поспеет. Были бы аспиранты здесь, он бы их нашел.
С той минуты, как он увидел гневливое лицо Маруси и встретился с её сестрой, он думал о Мите.
"Неужели оборотень?"
Мите он доверял и уже намеревался сделать его своим информатором, за важные новости ставил магарыч, объясняя свой великодушный жест якобы тем, что ему надо все знать о своих конкурентах. Митя любил выпить и потому для "нового русского" старался, не скрывал своего понимания: какой бизнесмен обходится без осведомителей?
"А не порулил ли он в Полынную балку? Не подбросят ли ему цыганку с неба?"
38
Пока Ишутин искал своих аспирантов, капитаны ФСБ Кормильцев и Донченко изучали местность, прилегающую к этой самой Полынной балке. Убедившись, что в посадке никого, они вышли на дорогу.
