— Извините, что шокировала вас своими художественными изысками. Специально приглашала сегодня главную виновницу — премированного дизайнера по интерьеру, но Светлана в Риме, отбирает новую партию облицовочного мрамора для зимнего сада.
— Надеюсь, для своего? — мрачновато пошутил Сергей.
— Успокойся. у нас для этой роскоши жилплощади маловато. Да и у меня реформаторский пыл иссяк. Полное истощение фантазии. — Подмигнула я мужу и обратилась к своей бывшей сокурснице. — А что, Ал, твои пациенты на подобные проблемы не жалуются?
Алла замялась, — ей явно не хотелось рассекречиваться. Но и мне не терпелось перенести эпицентр шуточек и познавательной активности гостей на чужую голову. Алла уже восемь лет работала в службе «Телефон доверия», держась на собственном энтузиазме: ни больших денег, ни покоя, ни свободного времени, ни личной жизни у неё не было.
Алла как-то призналась мне, что если бы родилась мужчиной, то стала бы священнослужителем и произносила бы обалденные воскресные проповеди. Дух миссионерства, жертвенности, вдохновлял её деятельность в телефонной службе. Все это я и доложила тем гостям, кто был ещё не в курсе профессиональных забот миниатюрной брюнетки с бледным лицом монашки или школьной наставницы. Алла никогда не была замужем. Я неоднократно пыталась её с кем-нибудь познакомить, но все тщетно. Теперь за столом находился Анатолий Петрович Кравцун, недавно разведенный, на которого я и возлагала надежду, устраивая шоу для неразговорчивой, скромной Аллы.
— Так что расскажи нам, Аллочка, сколько психически неуравновешенных граждан РФ ты спасла от самоубийства? — Пошла я с козыря, представляя подругу в наиболее интригующем свете.
— Психов мало. — Опустила глаза Алла, отодвинув пустую тарелку. Она всегда ела быстро и неразборчиво. Вряд ли и сейчас заметила, что подкладывал ей из моих деликатесов Анатолий Петрович. — Существует мнение, что в нашу службу обращаются исключительно люди, психически ненормальные. Как ещё назовешь человека, у которого не нашлось ни единой близкой души, чтобы поделиться с ней бедами? Это ошибочное суждение. К сожалению, у каждого из нас бывают проблемы, которые мы ни в коем случае не можем раскрыть перед своими близкими. А вот перед чужим, совершенно посторонним человеком — пожалуйста! — Оседлав своего любимого конька, Алла преобразилась, превратившись в пылкую воительницу, готовую ринуться на помощь ближнему.
Анатолий Петрович развернул к ней стул и «освежил» в бокале соседки вино.
— Верно, удивительно верно, Аллочка! Это парадокс человеческой природы, заставляющий нас страдать от одиночества в шумном кругу людей! Он обвел сидящих за столом.
— Ну, ты, Анатолий, перебираешь! Тоже мне — утонченная натура, страдающая от непонимания и грубости толстокожих мещан! — Хмыкнула Аська, недолюбливавшая Кравцуна. — У людей ситуации и посложнее бывают, чем отсутствие духовной близости с полуграмотной куколкой, взятой на роль супруги человеком с университетским образованием.
— Да, к нам звонят в крайних случаях, когда, как говорится, проблемы «взяли за горло» и человек готов на себя руки наложить. Но ещё тянется к соломинке, хочет удержаться. Другое дело, что несчастья разные — кого-то из подростков прыщи замучили, обрекая на безответную любовь, у кого-то муж сбежал, а кого-то — «подставили», или, как теперь выражаются, «крутанули». — Алла улыбнулась. — Ну, а если все сразу — и прыщи, и долги… Дело сложнее.
— И что же, Аллочка, уговариваете, утешаете? — Заинтересованно повернулся к соседке Толя. — Можете рецептик прописать от неудач, от занудного характера, от повышенного самомнения?
— Мы, конечно, во время беседы не даем прямых советов. У специалиста на проводе «доверия» другая задача — играя роль отстраненного наблюдателя, подвести пациента к решению проблемы, помочь ему самостоятельно найти выход из положения… Не можем же мы, в самом деле, диктовать правила поведения в конкретной ситуации. — Серьезно объяснила Алла. — Но если вам, Анатолий Петрович, необходимо получить консультацию, могу по-дружески что-нибудь дельное посоветовать.
— Но ведь ответственность страшная! — Вмешался Сергей. — Все мы знаем, что словом можно не только спасти, но ранить или даже убить. Тем более, когда имеешь дело с неуравновешенной личностью. Ведь главное, что человек, запутавшийся в собственных бедах, хочет избавиться от них, перевалив ответственность на другого. Пусть даже абсолютно анонимного консультанта телефона доверия.
— Бывает и такое. Недавно говорит мне одна женщина: стою на подоконнике и сейчас прыгну вниз. А вы потом будете виноваты… — Алла пожала плечами, облаченными в синий пуховый свитерок. — И здесь не всегда бывает ясно, где блеф, а где правда… Фарс и трагедия в жизни переплетены очень тесно. Ну, прямо — неизбежное партнерство, как правда и ложь, добро и зло. Не противоборствуют, а так прямо под ручку и ходят. Близнецы-неразлучники… Иногда едва от смеха сдерживаешься — глупо, невероятно пошло… А тот, на другом конце провода, может, переживает самую страшную минуту в своей жизни. И ты уже испытываешь лишь одно желание утешить… Потому что сострадание — самый верный прибор в общении с человеком. А милосердие — лучшее лекарство.
— Ну, Толик, ты попал в хорошие руки. — Шепнула я Анатолию Петровичу, кивая на Аллу. — С таким специалистом никакие стрессы не страшны. Расскажешь ей, как тебя очередная восемнадцатилетняя блондинка отшила, — и уже легче станет.
— Ой, Слава… Какая там блондинка… Боюсь, я и к Клаудии Шиффер приставать бы не стал…
Я наклонилась к ленинской плеши Толи и шепнула ему на ухо:
— Специалисты утверждают, что надо себя заставлять. Тренировать сексуальные функции, как любые другие. Как голос певцу или руки фокуснику. А там — само пойдет. Трудно будет остановится.
Я пригласила всех переместиться в гостиную, куда собиралась подать десерт.
— Вы про что тут шептались? Небось, женщин обсуждали? — Ася изящно опустилась в кресло и вскинула ногу на ногу. Мини-юбка послушно взлетела к трусам. Лайкровые колготки превращали её стройные ноги в художественное произведение. Скульптурная чистота линий.
— Ну, что ж, — героически заявил Толик, не отрывая глаз от Аськиных колен, — я же, в конце концов, советский человек. И привык делать над собой усилия.
— Э, нет, голубчик! На этом объекте тебе тренироваться не стоит. Попробуй направить свою чувственность к Алле. И приятно, и чрезвычайно полезно. — Я подмигнула Аське, давая знать, что готова побеседовать с ней тет-а-тет.
Нам удалось поговорить лишь на следующий день, для чего Аська заманила меня в недавно открывшееся симпатичное кафе неподалеку от места службы. Вид у неё был взъерошенный.
— Опаздываешь, куколка. Что, выступление на отчетно-перевыборном собрании задержало? — Усмехнулась я, напомнив о бурной общественной работе Ассоль на профсоюзной ниве.
Она вздохнула и заказала двойной кофе с коньяком для нас обеих. Молча проглотила чашечку и расслабилась, откинувшись на спинку дивана. Здесь все было выдержано в приглушенных вишневых тонах и низкая мебель, расположенная лабиринтами, образовывала «кабинки». Очень удобно для разговора по душам и теплых парочек.
— Уж лучше профсоюзное собрание… Хоть какое-то чувство удовлетворенности… А теперь тебя иной раз так оттрахают, что и не знаешь — а на фига козе баян?
— Ты о чем это? — Не поняла я. — Аллегорически или в прямом смысле?
— В прямом. В моем собственном кабинете не осталось места, где бы меня не «любили». Осталась неохваченной лишь клавиатура компьютера. Стол, подоконник, холодный кожаный диван… Брр… — Она зябко закуталась в меховой короткий жакетик.
— Не строй из себя секс-бомбу, Ассоль. Мне-то зачем эти байки рассказывать? Я же не из лиги сексуальных реформ. И кроме того, осведомлена о состоянии потенции нынешних деловых кадров. Они и к собственным любовницам не подходят — рост 180, ноги от ушей, затраты на содержание не менее тысячи баксов в месяц. А уж на работе, при включенном компьютере…
— В том-то и дело! Его, скотину, именно это и возбуждает — чтобы телефон пиликал, факс жужжал, а на экране компьютера — биржевая сводка мелькала… Сегодня мне оказал честь ведущий менеджер нашей фирмы — на диване, без штанов. Прелесть! Хрупкий интеллектуал в очках, пиджаке, галстуке — и без штанов!
— Для дела, что ли, тебе понадобился?
— Этот для дела. А главный бухгалтер — высокий, представительный, с брюшком, похож на молодого Ельцина — я думаю, про запас. А вдруг он мне в дальнейшей трудовой жизни понадобиться? — После второй чашки кофе Ассоль заметно повеселела. — Но у меня есть и совсем «убойный» вариант мускулистый, звероподобный амбал из нашей охраны. И все время «Орбит без сахара» жует, чтобы кариеса не было. Ух — вот такая будка! Ну и все остальное соответственно прилагается, действует как пушка. Может, он этим и отбиваться будет, если на нас нападут мафиози! — Аська громко захохотала, привлекая внимание сдержанно-меланхоличного бармена. — Repete! — Кивнула она подскочившему официанту.
