— С удовольствием, — отозвалась я, принимая запотевший, в дрожащих капельках стакан.
Квас и впрямь был фирменный — на травках, густой, очень вкусный.
— Лучше всякой пепси-колы, — произнесла Анна Павловна, дожидаясь, пока я выпью все до капельки. — Я всем детям говорю, пейте и радуйтесь, что у вас есть возможность пробовать такие вкусности. Никак не могу убедить их, что фанты и пепси всякие — сплошная химия.
Я кивнула головой.
— Анна Павловна, — произнесла я, — мне бы хотелось кое-что узнать об одном из ваших бывших питомцев.
Мои слова сразу же согнали приветливую улыбку с лица директрисы.
— Вы из милиции? Опять наши что-нибудь натворили?
— Нет, — успокоила я ее, — я не из милиции. Но кое-какое отношение к ней имею, — объяснила я. Обманывать милую женщину у меня не хватило наглости, что было опять-таки совершенно не похоже на меня.
— О ком вы хотите узнать? — уточнила она.
— Алексей Подкидышев — ваш питомец?
— Леша? — спросила она, охнув. Лицо ее побледнело, рука потянулась к коробочке с валидолом, лежащей на столе.
— Анна Павловна, расскажите мне, пожалуйста, что он за человек, — попросила я, успокаивающее поглаживая ее по руке.
— Тяжелый, — отозвалась она, обхватив голову руками. — Мы перекрестились, когда он от нас ушел. Всякое про него говорили, а так-то он тихий, вежливый был, всегда с книжкой, учился хорошо, но глаза такие… холодные. Я тогда еще директором не была, у нас была директриса старой закалки, с тех времен, когда детский дом еще имя Дзержинского носил. Так она его волчонком звала.
— Волчонком? — я удивилась.
— Ну вроде на щенка похож, а начнешь с ним играться — за руку тяпнет так, что чуть ли не до локтя откусит.
Я поежилась. Никогда не замечала, что у Алекса такие замашки. Научился маскироваться?
— С ним и дети предпочитали не связываться. К нам его из другого интерната перевели, у них там какой-то неприятный случай произошел, дирекция поставила вопрос ребром. Наши поначалу, как водится, хотели ему проверку устроить. Ну знаете, как у пацанов.
Я кивнула головой.
— Так вот он сказал, что, если его пальцем тронут, каждого по отдельности ночью подушкой придушит.
— Ну, мало ли кто что сказать может, если бы все так делали… — возразила я.
— Нет, он бы сделал. У нас перед самым выпуском из десятого класса несчастный случай произошел. Очень темная история. До сих пор осадок на душе остался. Алексей в девятом классе с девочкой одной дружил, она к нам из поселка приходила. В поселке только восьмилетка была, а девятый-десятый класс в нашей школе. Девочка славненькая была, Даша Сорокина. Так вот в конце десятого они поссорились, Даша с кем-то из поселка начала дружить. Алексей, конечно, переживал, но виду не подавал, экзамены на носу и прочее…
Я с трудом подавила зевок, рассказ об отрочестве Алексея начал наводить на меня тоску. Ничего интересного в нем я для себя не находила. Я бросила осторожный взгляд на часы — разговор c директрисой длился уже почти час, а информации я получила ноль.
— А потом, на выпускном вечере, случилось это несчастье… — слово «это» Анна Павловна произнесла слегка дрожащим голосом. — У нас традиция такая — концерт большой бывает. Мы поселковых приглашаем, потом танцы. Дискотека, как сейчас по-модному выражаются. Так вот, в самый разгар вечера Даша зачем-то поднялась на башню старого флигеля… У нас это строго-настрого запрещалось, там перекрытия крыши старые совсем, труха, пол под ногами проваливался. Но мальчишки туда курить лазили, видом любовались — оттуда очень хорошо море видно… В общем, сорвалась она с крыши и убилась насмерть.
Анна Павловна замерла на минутку, чтобы перевести дыхание.
— Мы кое-как аттестаты выдали, а на следующий день за нашими старшими ребятами автобус пришел. Шефы тем, кто в институт или техникум поступать собирались в городе, транспорт предоставили. Алексей тоже уехал, и больше мы его не видели. Другие выпускники приезжают, пишут, а он…
— Ну и что? — спросила я, заинтригованная окончанием истории.
— А вот что. Дети потом говорили, что это Алексей ей отомстил, за измену. Подпилил стропила, запиской вызвал на башенку и…
— Так нужно было милицию вызвать, проверить все, — отозвалась я.
— Хотели. Да только флигель старый был, деревянный, и дня через три сгорел. Лето сухое, жаркое было, ни одного дождика. Наверное, пацаны курили, от искры и вспыхнуло, как факел. А на выпускном все Алексея видели, он весь вечер с Настей Митрюхтиной танцевал — она в него влюблена была, — никуда не отходил.
К концу рассказа Анны Павловны я уже не сомневалась, что «несчастный случай» — дело рук Алексея. Ну надо же, почти все женщины, встречавшиеся на его пути, погибали. Мне вспомнилось, что когда-то я вычитала статью, о «черной вдове», паучихе, которая после спаривания убивает своего самца. Здесь сама собой напрашивалась аналогия — «черный вдовец». Я поежилась. Кажется, Киря сказал, что я, взявшись за это дело, полезла в банку с пауками. Похоже, что так оно и есть, как бы этот самый паук не сожрал и меня.
С такими мыслями я вернулась в поселок, где сняла комнату у милой бабульки, которая сразу, окинув цепким взглядом мою фигуру, пообещала откормить меня домашней сметанкой и деревенским молочком.
* * *
— Вернулась, красавица? — с характерным для данной местности напевным говорком приветствовала меня бабуля-хозяйка. — А тут тебя какие-то два хлопца спрашивали, говорили, мол, родственница. Я сказала — ты в коммуну пошла. Они тебе не встренулись?
Я удивленно покачала головой. Никаких хлопцев я не ждала, никто из моих знакомых, кроме Кирьянова и Ленки, не знает, где я, наверное, ошиблись. В поселке с десяток приезжих девушек и молодых женщин, мало ли кто кого может разыскивать.
Я перекусила чем попотчевала меня квартирная хозяйка и отправилась на прогулку к живописным скалам.
Я закрыла за собой калитку и пошла по узенькой тропинке между заборами. И уже почти приблизилась к скалам, когда впереди из зарослей дикого винограда вышли двое парней, направляясь мне навстречу. Оба крупные, накачанные, одетые в тренировочные брюки и черные безрукавки, похожие на атлетов-профессионалов. Я продолжала идти, и они остановились, поджидая меня. Тропинка была довольно узкой, и было видно, чтобы разминуться, кому-то из нас придется сворачивать в колючие заросли. Надеюсь, они уступят место даме? Когда я подошла к ним, парни действительно немного сдвинулись. Но так, что загородили мне проход совсем. Это что ж такое? Моя рука потянулась к сумочке, в которой лежал газовый пистолет, который я на всякий случай взяла с собой, решив, что настоящее оружие в поездке не пригодится.
— Привет, Татьяна… — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес один из них.
— Я бы хотела пройти дальше. Не возражаете? — проговорила я, не останавливаясь.
— Нет, детка, придется погодить. По этим горным тропкам одной, без провожатых, гулять опасно, — сказал второй.
Он ловко вырвал у меня из рук сумочку, вытащил удостоверение детектива и крохотный пистолетик, тихонько прищелкнул языком.
— У тебя, конечно, есть разрешение на ношение оружия? — заметил он.
— Ага, сейчас сбегаю в хлебный магазин, и мне его немедленно выдадут, — разозлившись, выпалила я. Что это? Обыкновенный наезд местных кавалеров на приезжую барышню, «оригинальный» способ знакомства или банальный гоп-стоп?
— Остроумно, — заметил первый. — Мне нравятся девушки с чувством юмора. Жаль, что скоро она станет трупом. Мертвые шутить не любят, — произнес он, противно хихикнув.
Я незаметно оглянулась назад — на тропе наверняка, судя по проторенности, обычно бывало многолюдно, но сейчас, как назло, не было видно ни души.
— Пошли, — кивнул второй.
Он сунул мой пистолет в карман треников, отчего на его бедре образовалась уродливая бугристость.
— Мальчики, я никуда с вами не пойду. У меня сегодня по плану одиночная пешая прогулка, — как можно спокойнее проговорила я, лихорадочно обдумывая, с кого начать. Вырубить первого или этого, с моим пистолетом в кармане?
— Ну, куколка, выбирай: несчастный случай в горах или на водах? — гнусно ухмыльнувшись, пробормотал один из парней, липким взглядом окидывая мою фигуру.
— Ребята, вы ничего не перепутали? Я не директор банка и контрольным пакетом акций масс-медиа холдинга не обладаю, за меня вам никто и рублика не заплатит. Ошибочка вышла.
— Пасть захлопни! — рявкнул тот, у которого на бицепсе виднелась наколка «ВасЯ». То ли звали его так, то ли имелось в виду некое конкретное действие.
— Ребята, может, договоримся? Я вам больше накину, — попыталась я поторговаться. Однако мое предложение энтузиазма у противника не вызвало.
— Нечего мудрить, спихнем ее из кабинки фуникулера. За милую душу все подтвердят, что она сама грохнулась, — несколько задумчиво произнес Вася.
