это ничего не меняет… 31 июля 1944 года Сент-Экс отправился выполнять свое последнее задание. Слишком стар для того, чтобы летать, решили его командиры. Ему было сорок четыре года, он был намного старше всех остальных летчиков. Его заставляли выйти из сражения. Он выполнил свой долг. И его настигло отчаяние. Теперь Сент-Экзюпери мог убить Сент-Экзюпери.
Зеленая кнопка. Один раз.
Хоши не собирался сдаваться.
– Сент-Экзюпери выполнял приказ. Как положено солдату. Если бы он решил покончить жизнь самоубийством, он не сделал бы этого во время боевого полета, не пожертвовал бы драгоценным для его товарищей бомбардировщиком Р-38 и уж тем более не сорвал бы выполнение разведывательного задания за две недели до высадки десанта в Провансе.
Похоже, этот аргумент на Анди подействовал. Она растерялась. Я догадывался, что она так же преклоняется перед Сент-Эксом, как и Хоши. Меня злило то, с каким восхищением Анди смотрела на Хоши, и еще сильнее бесило то, что он с восхищением смотрел на нее.
Как старый желчный учитель на хорошенькую выпускницу.
И на этот раз я не смолчал.
– А вот меня ваш архангел долга скорее раздражает. Святой Святых, Экс или нет. Бесстрашный авиатор, герой войны, который жертвует собой, но не забывает оставить послание мира, исчезает, подкинув нам своего Маленького принца, читает нам наставления, любит людей – о да, он так их любит, но ненавидит их заурядность. Но в таком случае любит ли он их? Любит ли он их по-настоящему?
Анди и Хоши уставились на меня.
А я почувствовал прилив вдохновения. Прочитанное и услышанное за последние три дня подпитывало меня.
– И как же вы думаете из этого выпутываться? Вы говорите мне, что Сент-Экс не религиозен, но в то же время он католик. Он доброжелательно относился к марксистам, но не осуждал Петена; одни считали, что он поддерживает вишистский режим, другие считали его врагом коллаборационистов; он не ладил с де Голлем, но дружил с участниками Сопротивления…
Зеленая кнопка. Семь раз. Целое семейство.
Хоши ласково посмотрел на меня.
– Вы правы, Неван. Мораль Сент-Экзюпери и проистекает из этого основного противоречия. Он обличает заурядность каждого человека в отдельности, считая при этом, что искупить ее можно лишь благородством всего человечества. Наши убогие мысли не имеют значения. Ничто не имеет значения, кроме долга. Сегодня мы знаем отчаявшегося Сент-Экзюпери – по его собственным признаниям, непостоянного Сент-Экзюпери – по его личным письмам, мы так хорошо знаем каждую из его потаенных мыслей, что готовы забыть о том, кем он был для других, каким он хотел быть в глазах других – веселым, обаятельным, болтающим на любые темы, но, главное, никогда не ноющим… действующим! Человеком чести и действия.
Было ясно, что Анди не терпится перебить старого японца. И, воспользовавшись крохотной паузой, она выкрикнула:
– Так кто же убил Сент-Экса?
Красная кнопка.
– Мир, – ответил Хоши, не отрывая глаз от начинавшей редеть толпы. – Весь мир. Окружавший его мир. Сент-Экзюпери был слишком чист для такого жестокого мира. Анди, вы помните, что он написал в последнем письме Сильвии Гамильтон, хранительнице оригинальной рукописи «Маленького принца», за несколько дней до своей гибели?
Анди, ни на мгновение не задумавшись, процитировала:
– Сегодня я с радостью могу засвидетельствовать, всей своей плотью до мозга костей, что я чист. Расписываются лишь собственной кровью.
– Расписываются лишь собственной кровью, – повторил Хоши. – Какая параллель с Маленьким принцем, чистым и невинным, но обреченным умереть. Сент-Экс, как и Маленький принц, был убит каждым живущим на земле эгоистом, каждым нелепым обитателем каждой из планет.
– Ну да, – буркнула Анди.
Мне же объяснение лысого бонзы показалось сильно притянутым за волосы.
– Ну хорошо, – продолжал Хоши с улыбкой терпеливого и уверенного в себе педагога, – объясню вам по-другому. Вы с Неваном ведете расследование двойного убийства, Сент-Экзюпери и Маленького принца, точно сыщики из детективного романа. Тогда давайте рассуждать как королева детектива, Агата Кристи. Она современница Сент-Экзюпери, и наверняка он читал ее книги. Вспомните вашу первую версию: убийца – рассказчик, то есть летчик, то есть Сент-Экзюпери… На этом построено «Убийство Роджера Экройда». Вторая ваша версия – замаскированное преступление из страсти: уловка из «Смерти на Ниле». Третья версия – самоубийство, замаскированное под убийство, или убийство, замаскированное под самоубийство: гениальный замысел «Десяти негритят»!
Меня его слова совершенно не убедили. Детективная классика собрана в детской сказке?
– И наконец, последняя версия, – продолжил Хоши. – Четвертая. Убийца не один, их много. Обитатели всех планет. Парадоксальная идея из «Убийства в “Восточном экспрессе”». Мир обрекает на смерть неприспособленного к нему человека. Сент-Экс был сбит. Маленький принц был ужален. Виновного нет. И виновны все.
Красная кнопка. Восемь раз.
Словно Хоши хотел погрузить маяк в темноту.
Анди сидела приоткрыв рот, ошеломленная этим предположением.
Как и во все предыдущие разы, подумал я, стараясь не показать своего недоверия.
Анди наконец закрыла рот, но тут же снова открыла – чтобы заговорить.
– Значит, если я правильно вас поняла, Сент-Экзюпери действительно погиб за Францию. Так и не узнав, будет ли она освобождена, – как Маленький принц умер за свою розу, так и не узнав, будет ли она спасена. Его сбил немецкий летчик. И прав Хорст Рипперт, который рассказывал, как подбил самолет Сент-Экзюпери. Получается, верна версия солдата, прочитавшего все книги Сент-Экзюпери и сбившего около тридцати самолетов противника, но так, чтобы у пилота было время выброситься…
Хоши покивал согласно.
И снова красная кнопка.
– Вот только, по его словам, когда он подбил самолет Сент-Экзюпери над островом Риу, никто из самолета не выпрыгнул…
* * *
Анди принялась писать на своем листке.
Сент-Экзюпери убил Хорст Рипперт.
Маленького принца убили жители планет: деловой человек, честолюбица, пьяница, король…
Почему-то я ни одному слову не верил во всей этой истории. На каждом из островов каждый из членов «Клуба 612» выдавал нам новую версию, и каждый раз она оказывалась такой же ложной, как и предыдущая. Анди еще не надоело черкать на своем листке?
Я встал между смотрителем маяка и стеклянной стеной.
– Вот как? А я-то полагал, свидетельству этого летчика верить нельзя? Вы уж простите, Хоши, но в сказочку про то, что «виновны все, а значит, не виновен никто», мне тоже поверить трудно. Это больше напоминает отчаянную попытку спрятать истинного убийцу…
Хоши долго смотрел на меня. Похоже, я его удивил.
Потом он нажал на красную кнопку. Трижды.
– Думаю, вы еще что-то от нас скрываете, – сказал я.
Анди замерла с карандашом в руке. Уставилась на меня сердито.
Хоши опустил глаза на экран.
43 612 паломников.
– Уже светает, – проговорил он. – Скоро утро, мне
