все подчиненные заняли свои места Туманов начал совещание.
— Сегодня утром корабли 6-го флота США, в районе Севастополя грубо нарушили государственную границу СССР. Наши доблестные моряки не позволили американским агрессорам проникнуть в глубь территориальных вод Советского Союза. Провокационные действия двух боевых кораблей ВМС США — ракетного крейсера «Йорктаун» и эсминца «Кэрон» были пресечены советскими сторожевыми кораблями «Беззаветный» и «СКР-6».
По данному серьезному инциденту состоялось экстренное заседание в ЦК КПСС и совещание руководящего состава КГБ СССР. Центральный Комитет партии осудил провокацию со стороны ВМС США и призвал советские вооруженные силы и КГБ СССР сохранять спокойствие и выдержку. Следует отметить, что несмотря на известное «потепление» в отношениях между нашими странами, некоторые реакционные круги в США продолжают оставаться в «плену» времен «холодной войны». По данным нашей разведки, в настоящее время США принимают новую военно-морскую доктрину, которая предусматривает удар неядерными средствами по военно-морским объектам СССР. Несмотря на это Советское руководство продолжает проводить в жизнь выверенную линию по сокращению всех видов вооружений, включая ядерное оружие.
В этой связи, выполняя установки ЦК КПСС и указания руководства КГБ СССР приказываю сосредоточить усилия на своевременном и точном изучении оперативной обстановки на объектах оперативного обслуживания, адекватном реагировании на ее изменения, а также на усилении бдительности и повышении мобильности оперативного состава управления.
Глава 13
17 февраля 1988 года (среда) — 10.00. Москва, КГБ СССР
Полковник Соболев докладывал генералу Туманову о сообщении агента «Фарадея»:
— В Женеве закончился решающий раунд переговоров по САИ. «Фарадей» информирует, что это был самый длительный и тяжелый из всех шести предшествующих этапов. На этом раунде впервые достаточно широко были представлены советские ученые и специалисты- ядерщики, участие которых в прежних переговорах сводилось к минимуму. До этого отдавалось предпочтение дипломатам, руководителям и отдельным представителям аппарата министерств обороны и среднего машиностроения. Новый шаг был вынужденным. Стало понятным, что такой сложный эксперимент, как САИ, заочными консультациями подготовить невозможно.
— Ты, Андрей Иванович, патетику прибереги для другого случая. Давай кратко и, по существу. Мне еще в ЦэКа сегодня до обеда заехать надо.
— По полученным данным у американской делегации в начале раунда, по-видимому, еще были надежды обойтись без совместного эксперимента, но затем, по какой-то причине они резко поменяли свое мнение. «Фарадей» полагает…
— Мне известны причины побудившие американцев согласиться на проведение САИ. Когда будет подписано Соглашение о САИ?
— Агент считает, что на подготовку, оформление и согласование документа понадобится около трех месяцев.
— Оставьте сообщение «Фарадея». Я позже еще поработаю над ним. Ваши предложения подготовьте в письменном виде.
— Все возможные меры мы предусмотрели в документах по «Паритету». Разрешите возобновить операцию?
— Да. Что еще у вас?
— Нашей группе аналитиков необходимо вернуться в Семипалатинск. Американские эксперты на днях посетят полигон. Начинаются работы по бурению скважин для проведения САИ.
— На какой срок?
— На неделю.
— Направляйте.
— Товарищ генерал, разрешите вылететь вместе с группой для рекогносцировки.
— Нет, вы нужны мне здесь для подготовки докладов для Координационного центра.
— Тогда моему заместителю…
— Направляйте группу и не морочьте мне голову. Ваш зам пусть руководит отделом, там работы конь не валялся. По «Паритету» докладывайте ежедневно. Без моего указания ни шагу. Вам все понятно?
— Так точно.
Идите работайте
Выйдя от генерала, Соболев позвонил заместителю и отдал распоряжение подготовить и отправить «Альфу» и «Омегу» в Семипалатинск сроком на одну неделю.
22 февраля 1988 года (понедельник) — 11.45. Москва, КГБ СССР
После заседания Координационного центра Соболев зашел к своему заместителю, чтобы поделится мыслями. Но у Степного были бурные телефонные переговоры с кем-то из военной контрразведки. Подполковник что-то долго объяснял, не дослушав возражений собеседника в сердцах бросал трубку, но из ВКР тут же перезванивали и все повторялось по новой. Начальник понял, что это надолго и когда перезвон на минуту прекратился, сказал:
— Знаешь, что Юрий Иваныч что-то я подустал тут наблюдать твои телефонные баталии с военными контрразведчиками. Пойдем лучше ко мне я заварю чайку, и мы в спокойной обстановке обсудим наши дела.
— Если это просьба, то я хотел бы сначала доказать этим безголовым ребятам из ВКР…
— Ты их никогда и ни в чем не переубедишь, и это приказ.
После чайной церемонии Соболев рассказал, что сегодня на КЦ присутствовал важный партийный функционер из ЦК КПСС, который обобщив все доклады комитетчиков подвел черту, заявив, что советская сторона полностью готова к САИ.
— Ну и чего ты тогда меня от работы оторвал? — все еще раздраженно спросил подполковник. — Все идет по плану, начальство довольно.
— Может быть, может быть, но как писал наш гениальный поэт «О, сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух…».
— Ты о чем, товарищ полковник?
— Ты же прекрасно знаешь сколько неожиданностей возникает даже при проведении рядовых контрразведывательных операций хотя каждую из них предваряет длительная и тщательная подготовка. А здесь «глобальное мероприятия в планетарном масштабе», как выражался товарищ из ЦэКа и неожиданности безусловно будут. Вот я и предлагаю давай попробуем еще раз спрогнозировать эти возможные сюрпризы…
— Мы же договорились, что сначала продумаем все изменения в план операции по отдельности, а потом будем обсуждать. Ты сам назначил «мозговой штурм» на завтрашний день…
Соболев сделал вид, что не услышал возражений своего заместителя и продолжил:
— Мы с тобой уже не раз обсуждали возможные варианты действий сотрудника ЦРУ, которого обозначили как «Исполнитель». Но наша основная версия не совсем верна, как мне кажется. Здесь что-то не так. Мы поторопились. Я долго думал и пришел к выводу, что ты был прав в своем основном предположении. Однако для большого политического скандала, который может послужить предлогом не только для срыва САИ, но и прекращения всего переговорного процесса по ядерным вооружениям, американца должен убить советский человек.
— Возможно ты прав, — неуверенно согласился Степной. — Но сейчас я о другом. Повторяю свой вопрос зачем ты прервал мой переговорный процесс с военной контрразведкой?
— Вот над этим, надо думать, — не слушая друга с убеждением произнес полковник. — Это же не может быть какой-нибудь уголовник или бомж… Нужен какой-то…, ну я не знаю… значимый человек. Где они его возьмут? Ведь даже если у ЦРУ есть агент, из числа советских граждан, имеющий доступ к американским руководителям САИ очень сложно его заставить согласиться на убийство. И потом такой агент должен был хотя бы косвенно попадать когда-то в поле зрения нашей контрразведки. Надо думать…
— Контрразведку я возьму на себя, план по переориентировке наших аналитиков и постановке новых задач подполковнику Еркенову подготовлю. Нужно много еще чего обдумать, но я сейчас
