сможет сыграть роль, которая ему отводится, и операция провалится.
— А как надо ее сыграть?
— Надо так, чтобы во время общения с ним даже самые прожженные агенты ЦРУ не усомнились в его честности и порядочности.
— Что-то ты опять мудришь, Андрей. Зачем нам в чем-то убеждать агентов ЦРУ?
— Да пойми ты, Юра, американцы все будут настороженны, первый раз на "вражьей" территории, да еще на секретном полигоне, где, как их проинструктируют предварительно в ФБР, кругом переодетые и замаскированные КаГэБэшники. При этом внутри их группы обязательно будет работать офицер безопасности из ФБР. В таких "гиблых" условиях любая провокация обречена на провал. А нам надо, чтобы наш вариант сработал. Но это может случиться только в одном случае — если наш Тоболин безукоризненно будет следовать отработанной для него линии поведения, причем не слепо, а осознанно. Вот поэтому мне необходимо, чтобы он идейно проникся нашей правотой.
Полковник на минуту задумался, а потом продолжил:
— Психологически-то я его подготовлю, но… нужно будет обучить Тоболина некоторым манипуляциям.
— Это что к Игорю Кио его на стажировку отправить? — иронично улыбнулся Степной.
— Нет, боюсь, что Кио тут не поможет. Надо найти бывшего профессионального карманника, вора старой школы, который обучит «Омегу» азам своего искусства.
— Ты это серьезно, Андрей?
— Вполне. Если Тоболин на виду у десятка американцев не сможет незаметно подбросить пакет в сумку объекта, то не только сам "спалится", но и провалит всю операцию.
— Это опять к братья меньшим неразумным из МВД обращаться… — с тоской в голосе протянул Степной.
— Да. И пускай подберут самого лучшего. Мы должны доказать всяким ЦэРэУшникам и прочим, примкнувшим к ним силам зла, что КГБ работать умеет. Да и самим себе не лишним будет напомнить, что не зря зарплату получаем.
— Ладно, лучше пойду я со своим Рязанцевым заниматься, а то тут с вами с ума сойдешь на идейной почве.
— Иди, иди, но про Тоболина не забудь.
5 февраля 1988 года (пятница) — 19.00. Москва, КГБ СССР
Соболев зашел к Степному в конце рабочего дня, узнать о ходе подготовки аналитиков. Подполковник доложил и поинтересовался:
— А что это новая мода заходить к подчиненным, а не вызывать их «на ковер»?
— Да, это в духе демократизации нашего общества, но я просто хотел поинтересоваться почему «подчиненные» не спешат с обещанными предложениями по контроперации?
— На бумагу как-то не ложится, — уже серьезно повинился Степной.
— Так мне на бумаге и не надо, люблю устное народное творчество. Давай, выкладывай, что надумал.
— По организации постоянного наблюдения за «Исполнителем» мы с «Альфой» уже плотно работаем. Разобрали поэтажно все планы семипалатинской гостиницы «Иртыш», выявили «мертвые зоны», наметили пути их перекрытия. Специалисты советуют установить рядом с местом дежурной по этажу дополнительный стол и посадить за него «Альфу». Причем его стол развернуть с видом на номер «Исполнителя».
— Как-то вызывающе получается?
— Зато объект будет контролироваться от момента выхода из номера, будет знать об этом и нервничать.
— А если американцы потребуют убрать дополнительный пост на этаже?
— Подполковник Еркенов объяснит на штабе, что это для обеспечения безопасности.
— Хорошо, но продумай вариант на случай запрещения дополнительного поста. И вообще почему только по гостинице готовитесь, ведь акцию могут совершить в любом другом месте?
— Нет, специалисты утверждают, что в гостинице проще, зашел в номер жертвы и исполнил. В других местах у «Исполнителя» не будет путей отхода, и он не камикадзе прилюдно ликвидировать высокопоставленного чиновника.
— Резонно. Что еще кроме планов этажей?
— Для получения необходимой практики «Альфа» занимается с офицерами — инструкторами из 7 и 9 управлений КГБ СССР.
— Наружка, понятно, а чему его «личники» учат?
— Как стать «тенью» охраняемого человека, а нам надо, чтобы «Альфа» стал тенью «Исполнителя». Там есть один дедок, который Сталина охранял…
— Где ты этих дедков находишь?
— Места надо знать.
— Хорошо, работайте, но не забывайте, что у вас начальство есть, которое тоже хочет знать, чем же таким секретным заняты его скромные подчиненные.
— А скромные подчиненные интересуются наш генерал в курсе операции «Вариант»?
— Бусидо, в переводе «Путь воина», самурайский кодекс. В нем говорится: «Прежде, чем выразить человеку свое мнение, подумай о том, в состоянии ли он его принять» …
— Это надо понимать как то, что ты не доложил генералу об операции «Вариант»? — вскочил с места подполковник.
— Там же, — бесстрастно отреагировал полковник, — «Совершив ошибку, нужно тут же ее исправить. Если это сделать без промедления, она скоро будет забыта».
— Идиотизм какой-то, ярился Степной. — Если мы провалим операцию нам этого никогда не забудут, а вот о нашей работе в этой конторе никогда не вспомнят…
8 февраля 1988 года (понедельник) — 11.00. Лэнгли, ЦРУ США
Эспозито вызвал Райдера для обсуждения вариантов продолжения операции «Ящик Пандоры».
— Ты знаешь, Сэм, что Горбачев сегодня объявил о начале вывода своей армии из Афганистана? — отмахнувшись от приветствия подчиненного, благодушно спросил руководитель отдела спецопераций.
— О, это большая победа. Я знаю, что вы, шеф приложили руку к достижению этой нашей виктории, — с тщательно скрываемой иронией произнес аналитик.
— Если бы не настойчивость старины Кейси мы бы еще долго этого не дождались. Та директива по национальной безопасности об усилении секретных операций, которую он протолкнул через Конгресс в марте 1985 года, позволила нам поставлять в Афганистан "Стингеры" и русскому превосходству в небе пришел конец. Да и этот Горби молодец! — не обращая внимания на интонацию подчиненного с энтузиазмом продолжал Эспозито. — Надо выпить за здоровье этого славного парня, — потянулся он к стакану с виски, — так кажется принято у русских.
— Да. За здоровье этого «славного» парня нужно молиться, как говорят те же русские
— Умеешь ты все испортить, — проворчал Эспозито, наконец уловивший скрытый скепсис подчиненного. — Давай рассказывай, что у тебя там получилось.
Райдер положил на стол перед начальником ОСО папку с аналитической запиской и приступил к докладу:
— Первоначально мы исходили из того, что наш агент не должен будет иметь отношения к Госдепу. Милнер — рядовой член делегации, но его дипломатический статус точно не определен. Агент включается в список делегации по САИ в самый последний момент. Далее мы сознательно, через агентурные каналы нашего посольства в Москве допустим утечку информации по Милнеру, чтобы вызвать к нему интерес.
— Какой простой член? Какая утечка? Какой интерес? Мы рассмешим КГБ этой очевидной подставой, — с открытой издевкой констатировал Эспозито.
— У нас предусмотрен второй вариант, в котором через наши возможности в госдепе мы можем показать, что Милнер — это не простой человек. Пусть КГБ лихорадочно проверяет его по своим каналам
