станет со мной говорить, с таким-то портретом?
– Понятно… – Илья придержал в руках подписанный пропуск. – А номер своего телефона не помните?
– Нет, – с сожалением причмокнул языком Борис и аккуратно вытянул пропуск из пальцев капитана.
– Еще вопрос, – крикнул ему в спину Илья. – От того, кто вас бил, несло перегаром?
– Я не…
Вукович обернулся на мгновение, покачал головой, пробормотал: «Не уверен» – и вышел.
Стоило двери закрыться за ним, в кабинет впорхнула Кира.
– Ну что говорит?
– Что он говорит! Складно говорит! – Илья обхватил затылок ладонями и устало посмотрел на коллегу. – Случайно перепутал время. Вошел, потому что дверь была открыта. В гостиной горел свет, все перевернуто вверх дном. Получил по голове. Очнулся…
– Очнулся – гипс, – перебила его Кира и покрутилась в своем кресле. – Врет?
– Сто процентов, – фыркнул Илья. – Надо бы пробить этого Бориса Вуковича.
– Надо бы. Однако, думаю, чистым окажется. Чище только ангел, – пробормотала она задумчиво. – Но верить ему нельзя. Не просто так он крутился возле квартиры Пронина. И от чьих рук пострадал? Что от него хотели?
– Денег!
– Вот… Вот и ответ, Илюша. С Вуковича трясли деньги. А почему?
– Почему? – Он все еще не понимал, куда она клонит.
– Он мог быть тем лицом, которое должно переправить деньги через границу. – Она подмигнула ему с довольным выражением лица. – Как-то Суворова собиралась это сделать, так? Может, не сама лично, а ее любовник. Границу с чемоданом долларов они бы точно не пересекли. Кто-то должен был им помочь. И тут появляется Вукович… Так-так-так… Но он опоздал. Его опередили. И того, кто его истязал, тоже.
– А кто его истязал? – задался вопросом Илья и сам себе ответил: – Какой-то мужчина. А кто у нас из фигурантов…
– Суворов! Он и на роль убийцы своей жены подходит как нельзя лучше. И на роль истязателя. Он деньги искал, и алиби весьма сомнительное. Якобы спал, пьяный был. А так ли?
– Борис не уверен, что от мужчины, который его бил, пахло перегаром. А Суворов провонял все вокруг, когда явился.
– Тоже верно. Но… – Кира потрясла указательным пальцем. – На голове Вуковича был мешок. Он мог просто не почувствовать. Давай Суворова в разработку возьмем, а? С чего-то надо начинать. Больше нам негде фигуранта мужского пола откопать, который был бы заинтересован. И как назло, ни одной камеры по периметру!
– Вызывать его на допрос?
– Вызывай все благородное семейство. И алиби их перепроверь.
– Есть, товарищ майор, – кисло улыбнулся Илья.
Они хватались за соломинку. Алиби – предварительно – у членов семьи было. Не стали бы они вводить их в заблуждение, если бы не могли его подтвердить.
– Если принесешь мне в клювике информацию, так и быть, поужинаю с тобой завтра, – загадочно блеснула глазами Кира. – Найди уже хоть что-то, капитан…
– Евгений Иванович, я дико извиняюсь, конечно, но поймите и вы меня…
Визитер таращил на него голубые глазищи и изо всех сил пытался выглядеть сочувствующим. Он понимал, этот наглый мент, что нарушает все правила этикета. Евгений Иванович, перед которым он пытался расшаркиваться, только что потерял жену, а вместе с ней и всякую надежду вернуть собственные средства. Он все понимал, но пер напролом. Надеялся, что под воздействием горя и дикого похмелья Суворов что-нибудь да выболтает. Сорвется с его языка неосторожное слово, и этого окажется достаточно, чтобы раздуть его версию до размеров воздушного шара.
Идиоты! Какие же менты идиоты!
Суворов сделал большой глоток из стакана с толстым дном. Алкоголь даже горла не жег. Оно сделалось луженым, как любила говаривать его супруга, ныне покойная.
Евгений Иванович чуть не хихикнул. Странно было думать о ней в прошедшем времени. Казалось, Элеонора будет царить в его жизни и в его доме всегда.
– Что вы хотите от меня, капитан? – Он еле провернул язык во рту, настолько тот стал непослушным.
– Я хотел бы уточнить ваше алиби, – бабахнул тот, как в лужу обделался. – С точностью до минуты.
– Алиби? – Суворов поднял бокал и посмотрел сквозь янтарную жидкость на солнце, бьющее в окна. – Вот мое алиби, капитан. Я был в говно, если не для протокола. То есть пребывал в состоянии сильного алкогольного опьянения. Настолько сильного, что, когда дети мне позвонили и сообщили о смерти их матери, я не сразу понял, кто мне звонит и кто помер. И я поехал туда. По камерам можно отследить мой маршрут.
– Да. Можно, – кивком подтвердил мент. – Но это туда. А оттуда вы могли уехать и другим маршрутом.
– Это когда? – Суворов нахмурил брови, помотал головой. – Когда вы меня отпустили?
– Нет, когда вы ездили убивать свою жену. Простите. – Капитан сильно побледнел. – Это просто мысли вслух.
– А не пойти ли тебе в жопу, капитан? Прямо сейчас и прямо отсюда. – Суворов еще глотнул из стакана и виновато глянул на него. – Прости. Это тоже мысли вслух.
Капитан с тоской уставился за окно, к которому прилипла успевшая отцвести сиреневая ветка. Вялая гроздь соцветия сделалась коричневой, как старая губка. Суворов, проследив за его взглядом, передернулся. Он не терпел увядания.
– Я был дома. Все у тебя, капитан? – Он одним глотком допил содержимое бокала и потянулся к бутылке. – Выход знаешь где?
– Евгений Иванович, вы в курсе, что в квартире, которую прежде снимал Пронин, был обнаружен человек?
– В смысле? – Суворов вытаращился так, что его узкие черные глаза сделались круглыми и крупными, как маслины. – Еще один труп? Ничего себе кто-то прошелся по этажу!
Шутка ему неожиданно понравилась, и он зашелся мелким лающим смехом.
– Нет. Мужчина был жив, но сильно помят. Кто-то пытал его.
– И кто же? – Суворов неестественно вытянул шею и спросил с совершенно глупым видом: – Эля?
– Не знаю. Но сначала его ударили чем-то тяжелым по голове.
– Элю тоже, – с неожиданной печалью перебил его Евгений Иванович.
– Ударила женщина.
– Эля?! – повторно изумился Суворов.
– Возможно. Наши эксперты еще работают с отпечатками пальцев.
– Но что она забыла в той квартире? – возмутился он и вдруг затих, о чем-то напряженно размышляя. – Хотя… В квартире, с ваших слов, жил ее любовник Может, она что-то искала себе на память. Или он у нее деньги украл и спрятал перед смертью. Она пошла к нему искать. А тут посторонний, она его и шарахнула по башке. А потом ее… Но пытать! Зачем ей это?
– Наш пострадавший утверждает, что пытал его мужчина. Требовал с него денег.
Илья уставился Суворову в переносицу. Тот замер с открытым ртом, а потом снова захихикал и шутливо погрозил пальцем.
– Я понял, коп, куда
