— Я могу не только заплатить, но и сделать все, что вы захотите, — сказала я, обольстительно улыбаясь, провела пальцем по груди и подмигнула им.
Охранники переглянулись. Потом высоколобый спросил:
— Ты серьезно, что ли? Не гонишь?
— Ага, серьезно, я бывшая стриптизерша, могу и на шпагат, и по-всякому, — врала я напропалую, пробуждая в них похоть.
— Слушай, а чем ты болеешь? — спросил охранник со сросшимися бровями.
— Ничем, мне животворящей воды для бабушки набрать надо, — ответила я.
— Ну, че, Даня, опробуем ее? — покосился он на высоколобого.
Высоколобый энергично кивнул:
— Давай, пошли.
Они завели меня в прихожую дома, где тоже было не протолкнуться от клиентов. Я смотрела во все глаза, но Рябчика не заметила. Из коридора мы свернули в маленькую боковую комнатушку. В ней имелась кровать, тумбочка и покосившийся шкаф. Возник вопрос, кто будет первый меня опробовать. Страсти накалялись. Высоколобый заявил, что первым меня заметил. Второй сжал кулаки. Только драки мне не хватало.
— Не ссорьтесь, я могу одновременно с обоими, — миролюбиво предложила я, опуская найденное в шкафу полотенце в банку с водой, которая стояла на тумбочке. Достав полотенце, я слегка отжала воду обратно в банку, разложила полотенце на руке.
— Для чего тебе полотенце? — озадаченно спросил высоколобый.
— Хочу вам фокус показать, которому меня научили. — Я накрыла мокрым полотенцем лицо и, выхватив из сумочки газовый баллончик, дала им в лица струю усыпляющего газа.
Подскочила, придержала их, чтоб не грохотали при падении. Одного смогла удержать, второй ткнулся лбом в пол.
Я прислушалась, однако, похоже, никто в коридоре не обратил внимания на то, что происходило в комнате. Привалив охранников к стене, я вышла из комнаты, плотно закрыла дверь, а чтоб никто не полез посмотреть, свинтила ручку.
Люди в очереди посмотрели на меня с враждебностью, так как не без основания заподозрили в желании пройти в обход их. Комната, в которой принимала целительница, находилась прямо по ходу. Я не спеша заглянула в соседние, но везде было пусто. Или Рябчик еще не приходил, или находился в комнате целительницы.
Ничего не поделаешь. Раздвинув очередь с воплем, что у меня гонорейный сифилис открытой формы, я пролезла в комнату целительницы, вытолкала взашей мать и дочку, с которых старуха снимала венец безбрачия, закрыла дверь и подперла ручку спинкой стула. Повернулась с улыбкой к кудеснице.
Обычная старуха, сморщенная и седая, волосы покрыты платком. На крупном носу картошкой сидели очки с квадратными стеклами в толстой роговой оправе. Одна дужка у очков была отломана и ее заменяла красная резинка. За очками точно плавали увеличенные мутные серо-зеленые глаза.
Одета старуха была бедно — простенькое платье из грубой материи, поверх него драный халат. Прикид типичной деревенской ворожеи, которая будто бы совсем не заботится о материальном, живет лишь молитвами и песнопениями. Меня на таких штучках не проведешь.
— Если у вас был понос от животворной воды, то это все злые силы, — боязливо пробормотала старуха. Перед собой она держала икону, словно она могла защитить ее от моего гнева. — Не надо злиться. Попейте фталазола или настоя дубовой коры. Очень хорошо помогает от расстройства.
Я молча вытащила револьвер, соображая, как бы так допросить пожилую женщину, чтобы она не окочурилась тут от сердечного приступа. К подобному контингенту ни пытки, ни химию не применишь без последствий.
Увидев револьвер, старуха побледнела. Губы задрожали, и она жалобно выпалила:
— Банку я помыть, наверно, забыла, память-то никудышная, или с водопроводом что-то. Вон, в каком-то городе попили воды из-под крана, и у всех живот прихватило. Я не виновата. Не берите греха на душу. Я отдам деньги и помогу вылечить понос. У меня заведующий инфекционным отделением знакомый есть. Он вас мигом на ноги поставит.
— У меня нет расстройства, — процедила я сквозь зубы.
— А от чего вы хотите полечиться?.. — с непониманием спросила она и замолчала, не закончив фразу.
— У меня самой есть целительские способности, — усмехнулась я. — Лечу наложением рук, ног и других частей тела, делаю на коже надрезы, занимаюсь кровопусканием. Вот вам разве не надо кровопускание сделать? Давление небось повышенное?
— У меня крыша есть, — предупредила старуха. — Только тронь, и тебя из-под земли достанут. Я вообще сейчас крикну, и тебе голову свернут. Видела парней у ворот?
— Кричи, — пожала плечами я, вырвав у старухи сотовый, который она прятала за спиной. — Твои парни уже трупы, а крыша засыпалась. Что, позвонить кому-то хотела?
— Никому, — пискнула целительница и заплакала, пытаясь меня разжалобить. — Пожалей меня, я же тебе в бабушки гожусь.
Номер, набранный старухой, был мне знаком. Через несколько секунд я поняла, что это номер отца Глеба, и вернула сотовый старухе:
— На, звони своей крыше. Я разрешаю.
Старуха взглянула на меня исподлобья. Ожидая подвоха, неуверенно взяла сотовый и, нажав на соединение, подсунула аппарат к уху под косынку. Ответили быстро.
— Глеб, — неуверенно спросила она, потом с вытянувшимся лицом: — Нет, я ошиблась номером. Я его вообще не знаю. Звонила внуку. — И выключила сотовый, посмотрев на телефон так, словно это была бомба с истекшим временем на таймере.
— Ну, бабуля, убедилась, что твоя крыша навернулась? — ласково спросила я.
— Так ты правда от новых хозяев? — пробормотала бабка.
— Угу, власть сменилась бесповоротно, — кивнула я, — и новых хозяев интересует, где икона, которую тебе Рябчик оставлял на хранение.
— Кака така икона? — округлила глаза старуха.
— Советую отвечать честно, иначе это место займет другая целительница. — Сдерживая гнев, я указала на пятна крови на полу комнаты: — Что это за следы? Не кетчуп, точно. Учти, таких, как ты, — пруд пруди. Свистни, и десяток набежит. Разницы никто не заметит.
— Я не знала, что там икона, — торопливо заговорила старуха извиняющимся тоном. — Принес что-то завернутое в бумагу, а мне какая разница? Он Мусу знает, и этого достаточно. Сегодня, вот прямо перед тобой, прибежал запыхавшийся, на ноге кровь, сам хромает. Я ему перевязку сделала, и он ушел, забрав икону.
— Не сказал куда? — спросила я, убирая револьвер в сумочку.
— Нет, — покачала головой старуха. И, спохватившись, добавила: — Он звонил кому-то, сказал, что заедет за документами.
Я подалась вперед. Это уже действительно интересно.
— Что он дословно говорил? — требовательно спросила я. — Называл имена, адреса, хоть что-нибудь?
— Нет, ничего не называл, — старуха напрягла память. — Так, он попросил у меня сотовый, набрал номер, потом, когда ответили, сказал: «Привет, старик, она у меня, сейчас заеду за документами. Возникли осложнения, но ничего — справимся. Действуем по плану», и все. Вернул мне телефон, перевязал бинтом ногу да бежать.
— Можно телефон? — попросила я сухо.
Протянув мне сотовый, старуха произнесла со вздохом:
— Ох, бесполезно. Он стер номер из памяти.
Я проверила, убедилась, что старуха не врала, скачала с ее телефона всю имеющуюся информацию и вернула аппарат хозяйке.
— Больше он ничего не говорил вам? Не рассказал, как получил ранение, или что-то другое? Оружие вообще у него есть?
— Он ничего больше не говорил. Про оружие не знаю, — ответила старуха спокойно. — С собой он ничего не приносил. Уехал на такси. Я вышла его проводить и видела, как он садился в «пятерку» с шашечками.
— В службу такси он позвонил с вашего же телефона? — уточнила я.
— Да, — подтвердила старуха и, заискивающе заглядывая мне в глаза, спросила: — А вы можете, можете мне сказать, что у меня сейчас за крыша? Бандиты аль милиция?
— Пожарные, — буркнула я, чем привела целительницу в ступор. — Ладно, засиделась я здесь, пора и честь знать. — Я сделала шаг к двери. — Про наш разговор никому. Потом с вами свяжутся.
Старуха только покорно кивала. Ссора с новой крышей в ее планы совсем не входила.
Выбравшись из дома, я села в «БМВ» и погнала его к дому Илюмжинова. В любом случае, куда бы сейчас ни направился Рябчик, в конечном итоге он должен принести икону антиквару. Салов обещал мне позвонить, если вор придет к нему, но мне казалось, что этого не случится. Рябчик пойдет к Илюмжинову, так как тот предложил условия, которые его полностью удовлетворили.
Машину я оставила в соседнем дворе. Антиквара хорошо охраняли, и появляться у его дома на «БМВ» мне не стоило. Вычислят мгновенно. Рябчик тоже пройдоха еще тот. Столько времени дурачил весь приход, притворяясь юродивым. Из багажника я достала чемоданчик с гримировальными принадлежностями, а также комплект одежды, применимый одинаково как для образов бомжих, алкашек и сумасшедших, так и для обычных старух с признаками маразма. Стекла в «БМВ» были тонированными.
