— Аминь, — ответил ему отец Василий.
Возрадовавшись, мы все вместе отправились посмотреть, как делают пожертвования. Встали на углу, будто обсуждая что-то, а сами нет-нет да и обращали глаза в сторону ящика с православным крестом. По дороге мимо храма проезжал желтый «Хаммер». Проехав мимо, он неожиданно затормозил и, сдав назад, подрулил к церкви, у которой одна к одной стояли навороченные иномарки.
Из «Хаммера» вылез типичный браток и направился в сторону храма. Очередь жертвующих солидных людей заставила его задуматься.
— Че, праздник какой? — поинтересовался хозяин «Хаммера», помолчав с минуту.
— Какой праздник, — проворчал начальник таможни, всовывая в ящик для пожертвований тысячи полторы зеленых. — Мы жертвуем деньги на ремонт церкви.
— Кто так жертвует? — с апломбом бросил браток, доставая увесистый бумажник. — Жмоты вы все.
При слове «жмоты» жертвовавшие боязливо поежились и посмотрели на братка с подозрением. Он же с деловым видом отсчитал пять тысяч и сунул в прорезь.
— За штуку-полторы билет в рай не купишь, — сказал он остальным с назиданием, нашел глазами святых отцов и крикнул:
— Эй, батюшки, запишите, типа, что Кныш пять кусков откинул.
По лицу настоятеля пробежала тень. Отец Василий криво улыбнулся и опустил глаза. Моя же тетя от удивления разинула рот.
— За пять в рай не пустят, — крикнула я ему в ответ.
— А скока надо? — ухмыльнулся браток.
— Ну, если по Библии, — улыбнулась я, — то ты должен отдать все, что имеешь, нищим и пойти по миру, неся слово Божие.
— Да я ни хрена нищим не дам, — обозленно ответил браток. — Я не с дуба рухнул, знаю, кто их крышует.
— Иди с миром, сын мой, — сдержанно посоветовал ему настоятель, — за твою доброту тебе воздастся сторицей.
— Смотрите не киньте меня, — предупредил браток уходя.
Из подъехавшего к церкви «Мерседеса» вылез внушительных габаритов мужчина в ризе с массивным крестом.
— Епископ! — ахнул настоятель и поспешил навстречу шефу.
Отец Василий повернулся ко мне и тихо спросил:
— Евгения, скажите, почему эти люди приехали в нашу церковь и жертвуют деньги в таких количествах?
— Наверное, они пришли к выводу, что должны сделать это, — пожала я плечами.
— Вы видели этого молодого человека, который переговаривался с нами? Хотите мне сказать, что на него снизошло просветление? — отец Василий смотрел мне прямо в мои глаза. — Ответьте мне честно, Евгения, здесь и сейчас. Если соврете, то Бог вам судья. Что вы сделали с этим парнем? Вкололи ему что-то или запугали?
— Этому парню я ничего не делала, не знаю его, никогда раньше не видела и даже по телефону с ним не разговаривала, — ответила я со спокойной душой. Ведь так было на самом деле. Владелец «Хаммера» завернул к церкви случайно, посчитав, видимо, что здесь намечается какой-то сходняк.
Отец Василий, не заметив в моих глазах и намека на ложь, нехотя отступился:
— Хорошо, верю, тогда это и впрямь чудо.
— Что вы там все шепчетесь между собой? — воскликнула тетя.
— Обсуждаем чудеса, — ответил отец Василий.
— Чудеса? — подняла брови тетя. — Чудеса — это замечательно, но у меня тут накопился ряд вопросов к вам, батюшка. Вы не могли бы на них ответить?
— Постараюсь ответить в силу своих скромных возможностей, — ответил отец Василий.
Я отошла и прислушалась к беседе епископа с настоятелем. Епископ хвалил отца Афанасия за то, что он, наконец, смог наладить работу в церкви. Потом поинтересовался чудесами и стал допытываться, чьих это рук дело.
Я задумалась, а правильно ли поступила, сделав то, что сделала, но потом поняла — поздно тужить. Назад ничего не воротишь. К тому же я руководствовалась добрыми побуждениями, желала сделать как лучше.
Не добившись от настоятеля признания в рукотворности чудес, епископ махнул на это рукой и заверил, что создаст комиссию по проверке данного факта, на что отец Афанасий ответил: создавайте.
Я перевела взгляд на свою тетю, словно присосавшуюся к отцу Василию. На лице последнего уже обнаруживались следы легкой паники от ее вопросов. Я подошла и решительно прекратила тетин допрос, пообещав, что остальные вопросы она задаст в следующий раз.
— Ой, и когда этот следующий раз будет, — спросила тетя разочарованно. — Закрутишься с делами и не вырвешься.
— Захочешь, вырвешься, — урезонила я ее.
— За делами мирскими, сестры, не забывайте о душе и духовном, — напутствовал нас отец Василий.
— Ладно, мои дела здесь завершены, пора, батюшка, прощаться, — проговорила я, чувствуя некое сожаление.
— Не прощаться, Евгения Максимовна, — поправил меня отец Василий. — Скажем друг другу до свидания. Двери храма всегда открыты для вас. Приходите. Обращайтесь за помощью, если будет в том нужда.
Когда мы с тетей отъезжали, отец Василий стоял на крыльце храма и смотрел нам вслед. В прощальном жесте он поднял руку, и я помахала ему в ответ.
— Женя, можешь мне ничего не говорить, но в следующие выходные мы идем в церковь, — решительно заявила тетя Мила, сжимая в руках Библию.
— Не могу обещать, потому что не знаю, где буду в это время, — покосилась я на тетю, удивляясь, как быстро человек меняет свои увлечения. Колдуны, карточные гадания, восточная медицина, пиявки, потом чудо-приборы почтой, пищевые добавки и панацеи от всех болезней, теперь вот религия. Долго ли это продлится?
— Попытайся быть в выходные дома, — попросила тетя, — надо же изредка отдыхать. А в этой церкви такая аура. Я, не побоюсь этого слова, просветлилась просто.
— А что у нас, о просветленная, будет на обед? — спросила я с тревогой. — Надеюсь, не овощи?
— Нет, конечно, — ответила тетя, устремив задумчивый взгляд далеко вперед, куда-то в поток машин на дороге. — Думаю, неплохо бы приготовить настоящий плов с бараниной, супчик какой-нибудь, например рассольник или щавелевый, и эклеры на сладкое — я давно собиралась их испечь.
— Звучит заманчиво. Дерзай. Я пока съезжу заберу машину из сервиса, — кивнула я и притормозила перед подъездом.
Тетя вышла, а я отправилась в «Запасное колесо». Мой «Фольксваген» починили чересчур быстро, а за скорость обычно надо платить. Войдя в мастерскую, я сразу увидела свою сверкающую новой краской машину. Навстречу вышел хорошо знакомый мастер — Сергеич, как все его называли. Я бросила ему ключи от «БМВ», а он мне в обратную — ключи от «Фольксвагена».
— Быстро управился, однако, — заметила я, — спасибо.
— Спасибо в карман не положишь, — ответил Сергеич банальной присказкой. Этого я ожидала, потому сразу спросила, сколько он намеревается положить в карман. Такса оказалась обычной. Быстрый ремонт Сергеич объяснил тем, что выучил наизусть возможные повреждения, и нужные детали у него были наготове. Он железно знал, что я появлюсь.
«Похоже, мои действия становятся предсказуемыми. Надо что-то делать», — подумала я, радуясь тому, что снова еду в своей машине.
В квартире тети Милы сказочно пахло обедом. Я разулась, умылась и велела тете готовить угощение. Потом зашла на минутку в свою комнату и упала лицом в кровать. Последней мыслью, перед тем как провалиться в сон, было: «А гори все синим пламенем!»
