Моррис смотрел на меня, все так же ухмыляясь:
— Ну и что? Мне-то какое дело?
Я вложил стрелу и поднял лук.
— Сегодня из малыша я превратился во взрослого мужчину.
— Ты серьезно? — покачал головой Моррис. — Лук и стрелы против кевлара? Господи, да ты ведь и не знаешь, наверное, что это. — Он похлопал левой рукой по груди. — Бро-не-жи-лет. Дурачок!
Я принялся натягивать тетиву.
— Как хорошо, что с этого дня ты — мужчина. — Моррис поднял пистолет. — Это значит, мне не придется убивать ре…
Улыбку с его лица как ветром сдуло. Глаза расширились, а щеки побледнели.
— Ре… — Его тело содрогнулась, как от удара.
— Ре… — Он прижал руку к груди и издал странный гортанный звук.
— Ре… Ребенка.
Моррис опустился на колени, раскачиваясь из стороны в сторону, и весь напрягся, будто от удара электрошоком. Его занесло влево, он выронил пистолет и сполз по стене на пол.
Я так и стоял перед ним, с луком в руках, когда к нам подлетел президент, скользя по мокрому коридору.
Он врезался в меня, и стрела выскользнула из рук, отлетела в сторону и затерялась в груде поломанных вещей.
— Оскари, ты цел? — Президент встал рядом и мягко отвел мою руку с зажатым луком.
— Поверить не могу, какой ты смелый! Положил на лопатки Морриса, бойца президентской охраны. В нее набирают лучших солдат, а он был лучшим из лучших.
— Я… что я сделал? Убил его? — спросил я, не понимая, что произошло.
— Он был обречен, — ответил президент. — Помнишь, я говорил про осколок пули у сердца? Наверное, сегодняшние волнения сдвинули его с места.
— Я его убил? — снова спросил я президента, заглядывая ему прямо в глаза.
Лицо моего друга смягчилось.
— Нет, Оскари. Он уже был мертв. Поверь мне.
Что-то в глубине самолета заскрипело громче некуда, он последний раз покачнулся и начал сползать в глубь озера.
Плеск воды прорвался в каюту, мы посмотрели вниз по коридору и увидели, что озеро поглощает самолет и вода все прибывает. Борт номер один в любую секунду грозил сорваться с отмели и уйти на дно.
— Самолет тонет! — закричал президент. — Уходим!
— А что с Хазаром? — прокричал я, когда мы побежали обратно в кабинет президента. — Вы его связали?
— Да.
— Но он ведь утонет.
— Мы ему уже не поможем, — отрезал президент. — Времени нет, надо самим выбираться.
Он остановился у выхода и взялся за красную ручку.
— Мне важно спасти тебя, Оскари. А Хазар пусть сам о себе позаботится.
Президент повернул затвор и распахнул дверь. Холодный воздух пахнул авиационным бензином.
Но не только это прорвалось в самолет с улицы — нас встретил рык вертолета, зависшего над Бортом номер один. Внутри хорошо изолированного самолета не было слышно рокота вертушки, и я совсем забыл про нее. А теперь я не знал, что делать. Ведь люди Хазара все еще сидели там, наверху, и ждали своего начальника.
— Прыгай! — скомандовал президент.
Я посмотрел вниз, на водную гладь.
— Пошел! — президент вытолкнул меня.
Крепко зажав в руке лук, я ударился о поверхность озера и опустился под воду; президент приземлился рядом с громким всплеском. Мы вынырнули, чтобы глотнуть пропахшего горючим воздуха, и поплыли к берегу, прочь от самолета.
Над ним все так же кружил вертолет, в котором солдаты Хазара напрасно ждали, что их предводитель выполнит свою миссию и вернется на борт.
— Надо плыть под водой, — сказал я. — А то они нас увидят.
Президент кивнул, и, набрав полные легкие воздуха, чтобы не подниматься на поверхность как можно дольше, мы нырнули под воду. Проплыв пару метров, я вынырнул глотнуть кислорода и оглянулся на исчезающий самолет. Его украшенный американским флагом хвост, что так гордо возвышался над водой, уже скрылся в озере. Не было видно следа от ракеты на боку самолета, вся хвостовая часть скрылась в глубине. Казалось, что озеро заглатывает его.
Я с головой ушел под воду и увидел в подсвеченной мутной воде, как массивный корпус самолета, словно подбитое животное, опускается на дно. Воздух, спасший нам сегодня жизнь, вырывался из самолета множеством пузырьков, и казалось, что вода кипит. Иллюминаторы не переставая мигали красным, зеленым и желтым светом. Но половины их уже не было видно, так непроницаема оказалась вода, в которую погружался президентский самолет. Пройдет еще несколько минут, и он опустится на дно, унося с собой Морриса и Хазара.
Я снова вынырнул и увидел, что президент внимательно смотрит на свой самолет. Над водой остались только крылья и нос, на верхней палубе которого были центр связи и кабина пилота, а на нижней — офис и спальня президента.
Вертолет продолжал стрекотать над озером, поднимая волны.
— Ну же, — сказал я, весь дрожа. — Нас не должны заметить.
Еще с секунду посмотрев на самолет, президент ушел под воду и двинулся вслед за мной к берегу, проплывая под волнами, серебристыми от мертвой рыбы.
Вода была промаслена бензином, и всякий раз, когда мы выныривали, его резкий запах разъедал ноздри и ударял в голову. Но чем ближе мы подплывали к берегу, тем меньше становилось горючего в воде, и каждое погружение смывало с кожи и одежды часть покрывавшей ее масляной пленки.
Я с трудом верил, что мы победили Хазара с Моррисом, но мне не давала покоя мысль, что в президентской каюте остался связанный Хазар, наверное, очень напуганный близкой смертью. Из головы не лезли и люди на вертолете. Один их взгляд на озеро — и наш побег разоблачили бы.
Когда до берега было уже близко, я снова повернулся и увидел, что вертолет завис над торчавшим из воды носом самолета, почти полностью скрывшегося под водой. Дверь, из которой мы выпрыгнули, уже нельзя было увидеть, а передняя часть самолета приподнялась под таким углом, что теперь смотрела на вершины коротких деревьев, росших на островке. На том самом, что целую ночь удерживал на отмели Борт номер один.
Тут что-то привлекло мое внимание.
Какое-то движение.
Я поморгал, чтобы вода не мешала смотреть.
Может, это любопытная птица? Или обломок всплыл в закрученном вертолетом течении?
Я снова заметил движение. Внутри кабины пилота.
— Что там? — спросил я, потирая лицо, чтобы лучше видеть.
Президент остановился рядом и стал вглядываться.
— Не вижу ничего.
Что-то поднялось над кабиной пилота. Из окна, как мотылек из куколки, выбиралась темная мужская фигура.
— Хазар, — сказал я. Кто же еще это мог быть?
— Но я связал его!
— Плохо связали.
Мы наблюдали, как Хазар протиснулся через разбитое окно кабины пилота и вылез на нос самолета. Он помедлил, потом выпрямился и посмотрел на озеро в нашем направлении.
— Он нас не видит, — сказал президент.
Но Хазар поднял руку и показал прямо на нас, потом повернулся и подал знак своим людям на вертолете.
— Нет, видит, — ответил я.
Один из его солдат свесился с вертолета и протянул что-то Хазару. Детали оружия, что я уже видел раньше.
— Поплыли, — скомандовал я. — Сейчас же.
Мы разом повернулись и погребли к берегу что было сил. Я знал, что сейчас сделает Хазар: он соберет свою винтовку, аккуратно прилаживая каждую деталь, что не займет у него много времени.
— Скорее! — прокричал я президенту, который начал отставать. Мы оба были на пределе, но я знал, какой Хазар меткий стрелок, и это прибавляло мне скорости. Я помнил, что случилось с Пату, когда он пытался спастись от Хазара бегством.
Мы добрались до мелководья и побежали по мягкому, вязкому дну. Впереди метров на двадцать тянулся открытый размытый берег, за которым начинался лес. Здесь и там были разбросаны прибитые к берегу бревна и большие валуны, словно рассыпанные по грязи неаккуратной рукой. Эти гигантские обломки скал были единственным укрытием на нашем пути к лесу.
— Не останавливайтесь! — выкрикнул я. — Бегите к камням.
Мы доковыляли до высоких булыжников и бросились на землю, когда Хазар нажал на курок в первый раз. Пуля просвистела мимо, угодила в грязь с глухим шлепком, и во все стороны полетели брызги. Через долю секунды мы услышали выстрел, эхом раскатившийся по водной глади и поднявший в небо стаю птиц.
Беги мы чуть медленнее, пуля бы попала в президента.
— Он выбрался. Но как, черт возьми?
— Не имеет значения, — ответил я. — Это уже неважно.
Я по-пластунски подполз к узкому просвету между двух камней. Вертолет все так же висел в воздухе, а Хазар стоял у окна кабины пилота, уперев винтовку в плечо. Это все, что я успел разглядеть, перед тем как снова спрятался. И правильно сделал: Хазар заметил меня и выстрелил. Пуля пролетела между двух булыжников, раздробив задетый камень на множество осколков, и ударилась о грязь позади меня.
