Ирина захлопнула крышку, не в силах вынести пронзительный взгляд шута, так не вязавшийся с его широкой улыбкой. Значит, ларец и его содержимое — не миф. Голова существует и продолжает управлять родом де Пейнов. Первая мысль, которая пришла в голову Ирины, — уничтожить проклятый ларец, но она не знала, какими могут быть последствия. Поэтому она решила взять его с собой в Россию и там определить его дальнейшую судьбу. С собой Ирина увозила коллекцию произведений искусства, бумаги на нее были уже оформлены, но женщина задержалась еще на несколько дней, чтобы переделать их, внеся в список фамильный ларец.
В Тарасове Ирина обосновалась в центре города и жила тихо в окружении дорогих ее сердцу вещей, которые напоминали ей о ее дорогом Филиппе. Однажды, девять лет спустя после ее переезда в Тарасов, Ирина Александровна (так ее стали звать в России) заболела. Болела она долго, а когда выздоровела, решила большую часть своей коллекции отдать в городской художественный музей. Она просила, чтобы это событие прошло скромно, без лишней помпы, но руководство музея рассудило по-своему, и известие о том, что жительница города передала в дар музею полотна великих мастеров, облетело все местные средства массовой информации. На сайте музея была даже открыта страница, полностью посвященная коллекции Ирины Александровны. А спустя месяц женщина получила письмо от Алекса, в котором он упрекал ее в том, что она скрыла от него семейную реликвию, и требовал, чтобы ларец был немедленно передан ему.
Ирина Александровна сначала удивилась осведомленности Алекса — о семейной реликвии де Пейнов она ни с кем никогда не говорила, — это была тайна за семью печатями. Но, видимо, Алекс каким-то образом узнал о ней и теперь намеревался получить ларец. В свое время Ирина Александровна отказалась иметь детей, чтобы положить конец власти головы над родом де Пейнов, но, как оказалось, этого было мало. Надо было уничтожить саму реликвию.
Ночью Ирина Александровна завернула ларец в шаль и отправилась с ним на мост, который соединял Тарасов с Покровском, небольшим городом, расположенным на левом берегу Волги. Дойдя до середины моста, Ирина Александровна развернула ларец и бросила его в воду. Утром она написала племяннику письмо, в котором сообщала ему, что никакой реликвии де Пейнов не существует — это всего лишь легенда, которая передавалась из поколения в поколение.
Когда я закончила читать дневник, уже светало, но идти к Ирине Александровне было еще слишком рано. А очень хотелось, потому что мне не терпелось спросить ее, чем закончилась ее переписка с Алексом. Но пять утра — не подходящее время для визитов. Делать нечего — я завернулась в плед, устроилась поудобнее на своем гиневане и заснула.
Разбудил меня сильный стук, который доносился с лестничной клетки. Спросонья я даже подумала, что кто-то ломится ко мне в квартиру. «Неужели Ленка?» — с досадой подумала я. Только у моей подруги была несокрушимая пробивная сила, к которой она прибегала, невзирая на место и время. Но, прислушавшись, я поняла, что стучат не ко мне. Я быстро оделась и вышла на площадку. У двери Ирины Александровны стояли Терентьевы, Анастасия Федоровна с сыном, председатель кооператива Иван Николаевич, участковый и местный слесарь Леха, который на удивление был трезв.
— Что случилось? — спросила я у Анастасии Федоровны.
— Галина Ивановна принесла Ирине Александровне счета за телефон и за квартиру, но она почему-то не отвечает. Мы сразу же бросились к Ивану Николаевичу. Наверное, придется ломать дверь.
Однако ломать дверь не пришлось. Леха по случаю светлого праздника — Дня трезвости, который с помощью скалки и увесистых оплеух учредила его законная супруга Шура, решил доказать собравшимся соседям, а в первую очередь своей жене, что он пока не совсем конченый человек и кое-что еще в этой жизни может. Он засунул в скважину шпильку и путем простых манипуляций открыл замок.
Участковый попытался соблюсти порядок и попросил никого не входить в квартиру, но любопытство взяло верх над порядком, и сидящую за столом Ирину Александровну увидели сразу все. На столе стояли две чашки с чаем, чайник и вазочка с печеньем.
От такого дежавю я чуть было не присвистнула. «У режиссера явно плоховато с фантазией, — подумала я. — В случае с Алексом мизансцена была та же, только вместо чашек с чаем были бокалы с шампанским. Хотя не такой уж и дурак этот режиссер — и в том, и в этом случае подозрение падает на одного и того же человека. И этот человек — я». И словно в подтверждение своих мыслей я услышала вопрос участкового: «Кто вчера видел умершую?» — «Ага, умершую, а не убитую, — отметила я про себя. — Участковый полагает, что Ирина Александровна умерла естественной смертью». Однако я была уверена, что соседку убили и убийство просто было замаскировано под естественную смерть.
Участковый записал фамилии соседей, которые вчера заходили к Ирине Александровне — как выяснилось, в тот день в ее квартире побывали все. Кроме меня и Галины Ивановны, к ней заходил Геннадий Николаевич починить кран. Анастасия Федоровна приходила занять денег, а ее сын Миша принес счет за телефон, который по ошибке бросили в их почтовый ящик.
Выполнив необходимые формальности, участковый попросил соседей разойтись, и я вернулась домой. Загадочная смерть соседки потрясла меня. Убить Ирину Александровну мог только Алекс. Он мог не поверить ей, что семейной реликвии де Пейнов нет (скорее всего, так оно и было), и приехать в Тарасов, чтобы узнать правду. Но Алекс был мертв. Даже если предположить невероятное — тамплиеры решили не дожидаться, когда я принесу им ларец на блюдечке с голубой каемочкой, и сами нашли его владелицу, они не стали бы убивать Ирину Александровну. Современные тамплиеры — это законопослушная организация, которая не будет компрометировать себя убийством пожилой женщины. Получается, что французский след ведет в тупик. Тогда кто же наследил во всей этой истории? Но сколько я ни ломала голову, ничего толкового в нее не приходило. «А раз толковое в голову не приходит, займемся чем-нибудь бестолковым», — сказала я себе и пошла на кухню варить кофе.
Весь вечер я валялась на диване, пила кофе и в который раз смотрела «Доктора Хауса». Однако сегодня странный доктор, видимо, был не в ударе, потому что все его шутки казались мне плоскими, а сам он — старым занудой. Я уже собиралась выключить компьютер, как мое внимание привлекла одна фраза: «Опасные граждане в дом не вламываются. Они в нем живут».
«Вот оно! — Я чуть не подпрыгнула на диване. — Почему я решила, что убийца или убийцы — люди пришлые? Чтобы поставить такой спектакль, им следовало бы изрядно потрудиться: раздобыть ключи от двух квартир, узнать, что я и Ирина Александровна живем одни, что в случае со мной дома никого не было, а Ирина Александровна в тот вечер была одна».
Эта догадка настолько отличалась от тех, что приходили в мою голову в последнее время, что мне сразу же захотелось проверить ее. Что-либо проверить в двенадцать часов ночи можно было только с помощью гадания на костях, и я незамедлительно это сделала. Магическая экспертиза догадку подтвердила: «22+28+11» — рядом с вами коварные враги.
Утром соседи собрались на совет. Никто не знал, есть ли у Ирины Александровны родственники — она никогда о них не упоминала, да и не видел никто, чтобы к ней кто-либо приходил из посторонних.
— Самим хоронить надо, — подвела черту под разговором Галина Ивановна. — Нет у нее никаких родственников, уж я-то обязательно об этом знала бы.
Стали распределять обязанности. Я вызвалась пойти в морг, чтобы выяснить, когда можно будет забрать тело. На самом деле я хотела удостовериться, что причиной смерти Ирины Александровны был сердечный приступ, как в случае с Алексом.
В морге мне ничего определенного не сказали, а послали в районную поликлинику за справкой. В поликлинике очень долго искали карточку, но так и не нашли.
— Здоровая была ваша бабушка, — произнесла регистратор. — Видите, даже карточки нет. Поэтому не дадим мы вам никакой справки. Идите в морг.
Только на другой день после вскрытия была определена причина смерти — остановка сердца. В полиции дело заводить не стали — умерла старушка и умерла. Из квартиры ничего не пропало, повреждений на теле нет. В полиции дела важнее есть, чем разбираться, почему бабушка при таком больном сердце к докторам не обращалась.
«Правильно, — подумала я, — мое это дело. Я его и распутаю».
Вечером после похорон я сидела на уже полюбившемся мне гиневане и раскладывала пасьянс. В колоде у меня было всего четыре карты: две дамы, трефовая и червонная, и два короля, трефовый и бубновый. Дамой треф была Анастасия Федоровна, бубновым королем — ее сын Миша, а трефовый король и червонная дама представляли чету Терентьевых. Пасьянс не сходился. Хотя, если верить предсказанию — рядом с вами коварные враги, именно в этом раскладе находилась козырная карта, в руках которой был ключ к разгадке смертей Алекса и его тетки.
