– Как вам не стыдно так говорить.
– Принесите деньги, Бетси.
Она отвела глаза и уставилась в пространство. Мгновение мы провели в гнетущей тишине, такой, какая обычно бывает перед грозой. Затем, не проронив ни слова, она отвернулась от окна и прошлепала за занавеску.
Через минуту она вернулась, держа в руке дамскую черную кожаную сумочку. Она молча передала ее мне, и я, тоже ничего не сказав, вернулся в машину.
Рембек, увидев сумочку, уставился на нее в упор.
– Где вы ее, черт возьми, раздобыли?
– Нашел.
– Это они ее украли?
– Нет, – ответил я. – Я ее нашел.
– Где?
– Не важно.
Он поглядел в сторону мотеля сквозь залитое дождем стекло.
– Точно они украли деньги, эти двое. Тогда я сказал:
– Керриган, вы слышали, что я говорил? Макнейлы этих денег не брали. И не хочу, чтобы им по ошибке пытались отомстить. Он кивнул.
– Их никто не тронет, – пообещал он.
– Может быть, они ее и убили? – предположил Рембек. Я покачал головой:
– Нет. Убийца в Нью-Йорке.
– Вы знаете, кто он?
– Пока нет. Вернее, не совсем. Мы возвращаемся туда.
– Куда? В город? Снова ко мне?
– Нет. Я хочу повидаться с Фрэнком Доннером. При этом имени Рембек привскочил с места.
– Фрэнк? Как он мог на такое пойти?
– Это не Фрэнк, охладил я его пыл. – Фрэнк Доннер Риту не убивал. По крайней мере, мне точно известно.
– Зачем же вы тогда хотите его видеть?
– Вы можете присутствовать при нашем разговоре, – пригласил я его и, наклонившись вперед, сказал:
– Ладно, Доминик. Поехали обратно.
– Да, сэр.
Мы мчались сквозь дождь как торпеда, и колеса с шипением оставляли полосы на мокром асфальте. Сиденье между мной и Рембеком постепенно заполнялось стопками банкнотов, по мере того как он вынимал набитые в сумочку деньги и, раскладывая, пересчитывал. Мы не разговаривали.
Когда Рембек закончил, мы приближались к Истону. Вдруг он заявил:
– Не хватает одной тысячи.
Керриган обернулся, поглядел на меня и сказал Рембеку:
– Забудь о ней.
– Проклятье! – выругался Рембек. – Проклятье, не хватает одной тысячи!
Значит, еще одну зиму Макнейлам все-таки удастся продержаться.
Дождь лил не переставая всю дорогу до Нью-Йорка, сильно замедляя наше продвижение, поэтому, когда мы наконец остановились у пожарного гидранта в квартале от дома Фрэнка Доннера, было уже почти четыре часа пополудни. Когда же мы, возвращаясь, пересекали мост Джорджа Вашингтона, неподалеку от которого жил Доннер, пелена дождя и сумерек настолько уплотнилась, что мы, казалось, ехали по натянутой в пустом пространстве бетонной ленте, а со всех сторон нас окружала глухая пустыня.
Мы втроем – Керриган, Рембек и я – представляли собой комическое зрелище, когда под дождем в деловых костюмах бежали к зданию, где находились апартаменты Доннера. Плащей мы не захватили, поскольку, когда покидали Нью-Йорк, ничто не предвещало непогоды. Лифт наполнился благоуханием наших мокрых костюмов. Рембек, насупившись, глядел на нас из-под бровей, словно бык на корриде, готовый ринуться в бой, но еще не видящий цели.
Мы не предупредили о своем приезде, поэтому нас не ждали. Дверь открыла Этель Доннер и, мгновенно обратившись в радушную хозяйку, взяла наши мокрые пиджаки и, проводив нас в гостиную, пошла за Фрэнком.
Он был менее гостеприимен. Появившись в комнате в футболке, старых штанах и тапочках, с молотком в руке – очевидно, он занимался каким-то домашним ремонтом, – он приветствовал нас восклицанием:
– Черт побери, Эрни! Сегодня же воскресенье. Мы же договорились, что ты меня по воскресеньям не беспокоишь.
– Это я виноват, – вмешался я. – Я хотел поговорить с вами о записке, которую вы написали.
Все взгляды обратились на меня. Этель Доннер, войдя вслед за мужем и почувствовав витающее в воздухе напряжение, нерешительно спросила:
– Все в порядке? Фрэнк? Что-нибудь... – и замолчала на полуслове.
Рембек очень медленно проговорил:
– Какая записка? Фрэнк? О какой записке он говорит? Доннер вдруг весь передернулся и, хрипло рассмеявшись, ответил:
– Да он просто решил на дармовщинку деньжат получить, Эрни. Сделает из меня козла отпущения, навесит на меня это дело, заберет свои баксы и отправится домой.
– Объяснитесь, мистер Тобин, – попросил Керриган. – Вы хотите сказать, что Рита не писала той записки?
– Именно это я и хочу сказать.
– Но почему?
– В той записке с самого начала что-то было не так, – объяснил я. – Записка была написана в стиле глуповатой смазливой куколки, которую она разыгрывала из себя на людях. Если бы она и в самом деле собиралась оставить Рембека и на прощанье побольнее его обидеть, то не выдумывала бы “настоящего мужчину”, а сделала бы как-то по-иному. Теперь я хорошо знаю ее характер, по крайней мере, лучше, чем Доннер. Он видел лишь маску, предназначенную для общества, и решил, что это ее истинное лицо, и сочинил записку, соответствующую ее имиджу.
– А что бы Рита, по-вашему, сама написала в записке? – спросил Керриган.
– Она бы сняла маску и показала свое подлинное лицо. Она не удержалась бы и открыла, какой непростой, умной и проницательной она была и как много скрывала от Рембека.
– Не нравятся мне эти ваши предположения, – вмешался Рембек.
– Помолчи, Эрни, – перебил его Керриган и, повернувшись ко мне, заметил:
– По-моему, вы правы. Это больше на нее похоже. Рассказывайте, что там у вас еще?
– В жизни Риты существовало только три вещи, которые она ценила, – продолжал я, – деньги, Теда Квигли и ее актерскую карьеру. Когда она...
Рембек перебил меня неистовым возгласом:
– Квигли! Этот щенок?! Да он же давным-давно сошел со сцены.
– Эрни, спорить будешь потом, – остановил его Керриган. – Продолжайте, мистер Тобин. Что дальше?
– Совершенно не в характере Риты Касл было сбежать от Рембека подобным образом. Больше других на “настоящего мужчину” в ее жизни походил Тед Квигли, но и его ей хватало в очень умеренных количествах. Сама фраза про “настоящего мужчину” не вписывается в ее представления о жизни. И никакой мужчина, даже Квигли, не мог бы заставить ее махнуть рукой на финансовую стабильность и театральную карьеру.
– Очень уж складно у вас получается, – заметил Керриган. – Хорошо, что дальше?
– Если записка поддельная, – продолжал я, – то мы с самого начала основывались на неверных посылках. Мы искали человека, с которым сбежала Рита, а Рита, оказывается, и не думала ни с кем убегать.
На этот раз Рембек едва не прервал меня радостным возгласом, но вовремя спохватился.
– Мы исходили из поступков одного и того же лица, а в деле участвовали разные люди, – развивал я свои рассуждения. – Так, деньги не покидали пределы мотеля. Если Макнейлы и имеют отношение к их пропаже, то Риту они не убивали, да и вряд ли знали о существовании денег до ее смерти. К тому же у них было недостаточно мотивов для убийства.
– А деньги? – возразил Керриган. – Они ведь все-таки могли узнать про деньги, которые им, видимо, нужны.
– Деньги им всю жизнь нужны, – урезонил я его. – Но из-за денег они никогда не убивали и не будут убивать.
– По-моему, вы правы, – согласился Керриган. – Давайте вернемся к записке. Если ее подделали, то зачем это понадобилось? Когда ее писали, Рита еще была жива.
В первый раз после долгого молчания в разговор вступил Доннер:
– Ну что, как вы объясните? В наш сюжет это не вписывается, верно?
– Верно, – подтвердил я. – Однако этот сюжет вы сами состряпали. Вы были озабочены тем, как не дать Рембеку развестись с вашей сестрой и жениться на Рите Касл, и для этого придумали способ дискредитировать Риту, очернить ее в глазах Рембека, чтобы он не захотел больше иметь с ней ничего общего.
– Чушь, – фыркнул он.
– Как он действовал? – спросил меня Керриган.
– Пока Рембек на выходные уехал из города, – пояснил я, – Доннер явился к Рите, выдумав какую-нибудь страшную историю, может, что Рембеку грозит налоговая инспекция, не знаю уж. Поведав Рите эту историю, он сообщил ей, что Рембеку придется на некоторое время исчезнуть из Нью-Йорка и, возможно, даже из страны. Ненадолго. Поэтому ей надо забрать из ее апартаментов все деньги, отправиться в мотель в Аллентауне и дожидаться Рембека там. Доннер, наверное, убедил ее, что Рембек может отсутствовать неделю, даже две.
Доннер хрипло засмеялся и, покачивая головой, хмыкнул:
– Глупости. На кой черт? Ну вернулась бы она через неделю и спросила бы Эрни, в чем дело? И тогда бы мне не поздоровилось.
– Поэтому тебе пришлось ее прикончить, Фрэнк, – вставил Рембек.
– Нет, дело было не так, – возразил я. – Если бы Доннер замышлял ее убить, он бы так и сделал, без лишних премудростей. Но в его планы входило только дискредитировать Риту, причем настолько, чтобы вам уже до конца своей жизни ни на кого, кроме своей жены, и глядеть бы не захотелось.
