— У женщины ребенка украли!
На Лиду смотрели с сочувствием, кто-то узнал ее, зашептан на ухо соседу: «Это Завьялова! У нее украли ребенка!» Словно выбравшись из-под воды на поверхность, актриса ошарашенно смотрела на людей. Она спросила у парня, который участливо заглядывал ей в глаза:
— Какого ребенка?
— Вашего. Вы же сами кричали: «Соня! Девочка моя!»
В толпе смотрели на Лиду с нарастающим интересом.
— Да нет же! Это моя собака Соня! — досадливо поморщилась пострадавшая.
— Собака? — удивился парень.
— Да! — истерически крикнула Завьялова и даже ногой топнула в бессильной ярости. — Моя любимая собака! Ирландский сеттер, моя рыжая Соня! — И она разрыдалась так, что окружающие ее люди застыли в немой растерянности.
На репетицию в театр она не пошла, лишь передала по телефону, что заболела. Когда главный режиссер позвонил узнать, что случилось, она рассказала о своей беде. Главный был большим любителем собак, поэтому искренне посочувствовал актрисе и помог дельным советом.
— Лидия Петровна, помните, мы давали для гаишников шефский концерт? Вы еще там пели романсы.
— Помню, Василий Максимыч! — Лида всхлипнула.
— Я позвоню, попрошу помочь. А вы, голубушка, не поленитесь, подойдите к ним с номером и описанием этой машины. Может, найдут.
Сразу же после разговора с главным Завьялова засобиралась в ГАИ. Она надела один из лучших своих деловых костюмов, темно-синий, с широким отложным воротником, открывавшим безупречную длинную шею и заветную ложбинку меж грудей. Тщательно подкрасилась, поскольку понимала, что произведенное впечатление — залог успеха. Села в свою серебристую «тойоту», произнесла: «Господи, помоги!» и поехала.
Гаишный начальник встретил актрису вполне дружелюбно.
— Лидия Петровна, не волнуйтесь вы так. — Начальник был польщен тем, что известная актриса, сама Завьялова, со слезами на глазах смотрела сейчас на него как на вершителя ее судьбы. — Найдем мы этот треклятый «опель», тем более есть его номер. Не переймайтесь! — добавил по-украински и усмехнулся.
— Спасибо, спасибо, — всхлипывая, бормотала Завьялова.
— Пишите заявление. Передадим в ваше районное отделение вместе сданными на владельца машины. Ваша собачка на учете в клубе? Паспорт собачки у вас с собой?
— Видите ли… — растерялась Лида.
Пришлось объяснять всю Сонину историю.
— Это хуже, — нахмурился гаишник.
Он вызвал кого-то по телефону, объяснив ситуацию в общих чертах. В комнату вошел сотрудник в штатском и что-то зашептал на ухо своему начальнику. Тот еще сильнее нахмурился, пригладил негустые волосы на темени и, вздохнув, обратился к Завьяловой:
— Лидия Петровна! Я не буду лукавить, потому как слишком вас уважаю. Официально мы не можем вам ничем помочь. Собака ведь не ваша. Чужая собачка, хозяева непонятно куда пропали, может, бросили ее? Теперь только ветеринарная клиника, которая взяла вашу Соню на излечение, должна обратиться в районное отделение милиции.
— Но хотя бы можете дать данные хозяина машины? — Глаза Лидии опять наполнились слезами, по нежной щеке медленно проползла крупная капля.
— Официально не могу, — грустно констатировал начальник, отводя глаза от лидиного лица. Он жестом указал подчиненному, что гот может быть свободен. — Но… Смотреть на ваши слезы тоже не могу. — Пожевав губами, он добавил: — Дам я вам координаты укравшего собаку, но с условием: я вам ничего не говорил, и главное — не делайте глупостей!
Выйдя из ГАИ, Завьялова села в свою машину, открыла окно и закурила «Голуаз». Сигареты были крепкие, но их курила великая Анни Жирардо, а актрисе хотелось походить на нее. Лидия Петровна Завьялова, в свои тридцать лет уже известная актриса театра и кино, в жизни мало от чего зависела. Женственность и красота, житейский ум и природная хитрость позволяли ей почти всегда достигать намеченной цели. Осечки случались в ее жизни так редко, что она была не готова к неудачам. Даже самой себе Лида не сознавалась, что приросла душой к Соне, как матери прирастают к детям. Словно в ней, в этой собаке, оказался весь смысл Лидиной жизни. Теперь, когда рыжую красавицу украли, она ужасно переживала за нее, боясь представить, что с ней может произойти что-то плохое.
Очнувшись от забытья, Завьялова выбросила в окно окурок и направила свою чистенькую, сверкающую серебром «тойоту» на Севастопольскую площадь через Воздухофлотский проспект. Там находилась клиника, где вела прием Вера Алексеевна Лученко, тот самый человек, чей главный талант — улаживать сложные дела и помогать в решении чужих проблем.
Когда Лида приехала и хотела ворваться в гипнотарий, оказалось, к ее досаде, что он уже заперт. Еще несколько драгоценных минут она потратила, чтобы выяснить: доктор Лученко немного раньше закончила сегодняшний свой прием, так что в регистратуре, узнав популярную актрису, проворковали с улыбкой: «Извините, простите, так получилось».
Стуча каблучками вниз по лестнице клиники, расталкивая удивленных больных с ворохами анализов в руках. Лида откопала в сумке мобильный телефон и набрала домашний номер Веры. Подруга ответила не сразу, голос ее был утомленно-глуховатым.
— Верочка, — сказала Лида, отъезжая от стоянки, — извини, что так внезапно! Я к тебе сейчас приеду. Ты мне очень нужна.
— Что-то случилось?
— Да. С Соней… — Лида замолчала, чувствуя, что голос предательски дрожит.
— Ага. — Голос Веры по непонятной причине оживился. — Жду тебя.
В квартире было прохладно, сумрачно, шторы наглухо задернуты, под глазами у подруги были темноватые круги, а на голове — полотенце. Лида ничего этого не захотела замечать, сразу начала объяснять причину своего внезапного появления. Тогда Вера приложила к своим губам палец, призывая подругу к молчанию, а палец другой руки приставила к Лидиному рту.
— Кто-то спит? — опомнившись, зашептала Лида и тут же поняла, что вопрос глупый. В однокомнатной квартире, кроме них, никого не было.
— Свари кофе, — велела Вера. — Себе как хочешь, мне крепкий. Быстро.
И только когда Завьялова послушно отправилась на кухню, добавила вдогонку:
— Болею, с давлением нелады.
Лида знала, что у подруги иногда падает давление, и без того низкое, ничего особенного в этом не находила, тем более что Вера сама посмеивалась: «Вегетососудистая дистония — это не болезнь, это состояние». На самом деле доктор Лученко чувствовала себя препаскудно.
Вообще-то подобная симптоматика, с разными вариациями в виде то головной боли, то головокружений или прочих «прелестей» нервной и сосудистой систем, была для нее не редкостью, и Вера всегда знала почему. Гиперчувствительность — расплата за природные способности доктора Лученко, за предчувствия и умение читать людей как книги. И как всегда, избыток чего-то одного рождал недостаток другого, в данном случае здоровья. Правда, рядовые пациенты нарушений Вериною самочувствия не вызывали.
Но всякий раз, когда проблемы грозили близким ей людям, начинала кружиться или болеть голова.
Бороться с плохим самочувствием, вызванным сверхчувствительностью к проблемам близких, Вера могла л ишь одним способом: стоило приступить к решению проблем, как организм возвращался в рамки нормы и не терзал свою хозяйку. Вот и сейчас, после прихода Лиды Завьяловой, Вера с облегчением прислушивалась к тому, как желудок возвращается на место, звон в ушах становится глуше, комната замедляет свое кружение и мысли наливаются обычной силой.
В этот раз она винила в плохом самочувствии тяжелый день, с самого утра наполненный трудными разговорами и встречами. С утра у миллионера, потом на работу, а к концу рабочего дня и почувствовала себя неважно. В редакции журнала «Эгоист» Вера держалась уже на одной силе воли. А тут убийство. Никак не предчувствовала она в этой истории появления трупа. Зачем, кому понадобилось убивать бедную женщину? Только если она что-то знала про Миру, лишь так можно объяснить ее смерть… Но нечего сетовать, сама в это дело полезла — теперь держись. Да и догадки кое-какие уже есть…
Подруги сидели, откинувшись на оранжевые подушки дивана, и пили кофе. После первых глотков ароматной густой жидкости Вера разрешила Лидии продолжить свой рассказ, а дослушав, задала несколько практических вопросов.
— Значит, гаишники тебе дали координаты хозяина «опеля», на котором увезли Соню?
— Да.
— И все?
— И просили не делать глупостей. Я поэтому и не поехала сама разбираться. А решила сначала с тобой посоветоваться.
— Правильно. Давай бумажку.
— А что ты будешь делать, а, Веруня? — Лида с надеждой смотрела на подругу.
— Пока не знаю. — Вера в глубокой задумчивости изучала адрес, фамилию и имя-отчество человека, укравшего Соню.
— Давай сядем в мою машину, поедем и потребуем Соню назад! — засверкала глазами актриса.
