То, что трогательная история про почившего одноклассника здесь не прокатит, было ясно с первого взгляда, поэтому я даже не начинала. Но и мотивацией вполне реальной мой собеседник не обладал, он продолжал смотреть на меня настороженно и отчужденно.
– Он в ЖКУ работает, рядом с общежитием. Там, где он живет. Знаете? – наконец выдавил он из себя, как рублем одарил.
– Ну… более-менее… – неуверенно тянула я, совсем не готовая к тому, что беседа наша вот так вот на этом и закончится. – А мы не могли бы поговорить? У меня есть еще несколько вопросов, и если бы вы согласились…
– Я уже все рассказал в полиции.
Да что это они заладили! Прямо слово в слово, как сговорились. Я начинала сердиться.
– Ну, может быть, не все… – многозначительно взглянула я прямо ему в глаза. – Мне, например, известно, что Николая искали в четверг, в самый день убийства, и известно, что вы знали об этом. Однако в полиции вы ничего об этом не рассказали. Как это понимать? Вы что, покрываете убийцу? Убийцу собственного друга?
Ваня так и не пригласил меня войти, и, стоя на площадке подъезда, я старалась говорить как можно громче, чтобы до этого невежи дошло наконец, что нехорошо держать даму за дверью.
Но до него не дошло.
– Не понимаю, о чем вы, – ответил твердокаменный юноша и даже сделал попытку закрыть дверь.
Тут уж я разозлилась окончательно. Сосунок несчастный! Это так ты разговариваешь со мной? Он не понимает! Так я же тебе объясню!
Поставив ногу между косяком и дверью, так что теперь нельзя было захлопнуть ее, не нанеся мне уголовно наказуемых телесных повреждений, я зашипела упертому парню прямо в лицо:
– Не понимаешь, значит? Ладно. Я тогда у рыжего спрошу, может, он лучше поймет. Как он с улицы пришел искать, сам не зная кого, а вы с Димой все ему рассказали да дорожку показали, как от следствия это скрыли и убийцу покрываете, а невинного человека из-за вас оклеветали уже и посадить могут…
Я намеренно строила свою речь так, чтобы акцент в ней был на рыжем и Ваня не догадался, что про подслушанный разговор я тоже знаю. Что-то подсказывало мне, что если он будет думать, что цель моя – обнаружить рыжего, шансы у меня еще есть, а если узнает, что я копаю под больших чиновников, – скорее отдавит мне ногу и будет отвечать по закону за свое тяжкое преступление, чем скажет хоть полсловечка о чужом.
Не знаю, то ли расчет оказался верным, то ли интонация моя подействовала, но Илья Муромец пробудился наконец ото сна.
– Невинного?! Невинного?! Ха! Да таких невинных…
Что ж, надо отдать должное – мальчик умел держать себя в руках. Уже готово было сорваться с языка ключевое слово, уже навострила я уши, чтобы поймать новую, эксклюзивную информацию по делу, как у собеседника снова сработали тормоза, и он пресекся на полуслове.
– Не знаю я ничего, – снова затвердил он, как попугай. – Я все рассказал. В полиции спрашивайте.
Вот тут и подошло время надавить на эмоции.
Я убрала ногу и, глядя уничтожающе-презрительно, как на последнего подонка, проговорила:
– В полиции, говоришь? Ладно. Если тебе пофигу, что человек ни за что ни про что в сырой земле лежит, а убийца весело по белу свету гуляет… Ладно. Чего там – друг, не друг… кому интересно. Ты ведь все рассказал. Долг свой гражданский выполнил. Гуляй теперь. Ешь, пей, веселись. Помянуть не забудь. Бухни, расслабься. Я рыжего этого найду – скину ему адресок, вдвоем посидите. Вы ведь кореша теперь. Друг за друга горой. Два сапога пара. Только знай – придется тебе вот так вот в беду попасть – и за тебя никто не вступится. Каждый только про свою шкуру вспомнит, а про тебя забудет. «Не видел, не знаю. Все рассказал». И тебе так же скажут. Это знай.
В довершение прочувствованной речи я смачно, сквозь зубы сплюнула, развернулась и, демонстративно топая каблуками, вышла из подъезда.
Расчет мой, как всегда, оказался верным, и стрела попала точно в цель. Не успела я отойти несколько шагов от подъезда, как за спиной послышалось торопливое шарканье и негромкий окрик:
– Эй ты! Как там тебя… Слышь! Погоди.
– Ну чего еще? – недовольно обернулась я.
– Он… рыжий этот… охранник в администрации. Я нечаянно из маршрутки увидел. Встали на светофоре, в центре как раз, возле зданий-то этих… ну и тачка там… внутри за забором. Крутая такая, длинная. И этих громил вокруг нее штук пять. Кто в маске, знаешь – в чулке этом черном… Ну вот. А кто – так. Покурить вылез. И смотрю – рыжий этот. Я сначала просто на волосы внимание обратил, больно уж они у него… приметные. А потом вгляделся, смотрю – и морда. Ну – вылитый!
– А сам-то ты где его видел?
– Я-то?
Похоже, в такие подробности вдаваться Ваня не планировал, но что уж тут было делать. Раз начал…
– Я их с Колькой встретил в тот день… – после небольшой паузы неохотно проговорил он.
– В четверг?
– Ну да. Был в том районе, хотел зайти к нему, еще раз попробовать убедить, чтобы на время исчез куда-нибудь… Дарья Степановна уже знала, что все открылось, что ищут его… Ну вот. Иду к общаге, смотрю – Колька с каким-то рыжим дебилом навстречу катит. Ну, ничего, поздоровались да разошлись. О деле говорить я не стал, а спрашивать тоже вроде неудобно. Какое мое дело? Может, это друг его…
– А сам Коля ничего о нем не говорил?
– Да так… ерунду какую-то. Идем, мол, мы с товарищем дорогим праздник отмечать. Не наотмечался еще… А потом уж Димка сказал мне, что к нему приходил какой-то рыжий, Кольку искал. Вы, наверное, тоже от Димки узнали?
Пытливый взор, как буравчиком сверливший меня, настойчиво вопрошал, не узнала ли я еще чего-нибудь от ненадежного Димки, но я была на высоте.
– Да, и он тоже говорил… И в кафе еще говорили… там… знаешь, наверное? Тоже недалеко от общаги. Там его этот рыжий тоже искал.
– И там искал?! Блин… ну, Димка…
Я могла бы, конечно, обелить в глазах друга Диму, сообщившего мне столь ценную информацию, но в данном случае сочла это излишним. Пускай Ваня думает, что это Дима проговорился насчет кафе. Тем меньше у него будет поводов думать, что словоохотливый друг проговорился о чем-то еще.
– Но ты смотри, – на прощание строго-настрого наказал мне Ваня. – Я тебе ничего не говорил.
– Само собой, – тоже сделав очень важное лицо, ответила я.
На этом мы расстались, и я поехала домой с приятным чувством полностью выполненного долга и не менее приятной уверенностью, что теперь-то у меня на руках все данные для того, чтобы произвести полноценный анализ ситуации и определиться с дальнейшей стратегией.
Дома я первым делом сварила кофе. Кажется, уже целую вечность не ощущала вкус любимого напитка.
После первого же глотка мои аналитические способности возросли до небес, и я принялась размышлять.
Что ж, личность загадочного рыжего постепенно выходит из тени. Охранник в администрации… скажите, пожалуйста, как интересно…
Столь неприкрытые маневры, на первый взгляд, могли показаться рискованными, но по зрелом размышлении…
Как знать, может, этого рыжего потому и выбрали, что слишком приметен. Везде он появился, везде поискал Колю, везде наследил… Найдет его полиция – обрадуется. А начнет копать – ан глядишь, у него алиби стопроцентное. Типа Витиного. Еще и извиняться заставит. В денежном эквиваленте.
Нет, рыжий – фигура интересная, но, похоже, не ключевая. Однако свою лепту и он внести может. То, что прямо или косвенно он причастен и причастен именно к убийству, не вызывает ни малейших сомнений. И – увы! – его причастность, в свете новых сведений, сообщенных Ваней, еще раз подтверждает причастность администрации. Хотя и тут не будем забывать – пока не прозвучало никаких конкретных фамилий.
Похоже, мотив действительно кроется в этих махинациях с домами. Кто занимался ими? Вот он, ключевой вопрос. Ответив на него, я узнаю, кто заказчик.
Ну да, очень мило. Наверное, узнаю. Только что мне это даст, интересно? Если заказчиком окажется все-таки Хромов, так это – мой клиент, а личность клиента неприкосновенна. Если же это – какой-то другой административный чин, шансов на реальный результат так же мало. Как говорится, кто же его посадит? Он же… чиновник.
Впрочем, есть другая сторона. Если в начале этого расследования я рассчитывала через исполнителя выйти на заказчика, то теперь у меня, похоже, гораздо больше шансов через заказчика выйти на исполнителя. Вот это – действительно ключевая фигура. Единственный, кого реально можно привлечь. А то человека убили, и все вроде бы ни при чем. Один – ничего не значащая шавка на побегушках, другого рукой не достанешь… Надеюсь, хоть для конкретных действий нашелся кто-то попроще.
Наверное, мои размышления выглядели цинично, но я – человек действия, а реальных возможностей привлечь преступников к ответственности в этом деле до обидного мало. Вот уж точно – деньги были выделены, но не дошли…
Впрочем, в сторону эмоции. Если мы говорим о реальности, то реальностью и займемся.
