Внутри на спиленных чурбачках сидели двое. Ерофеич и Данила. Перед ними был накрыт импровизированный стол в виде деревянного ящика. Скатерть заменяла старая газета. Из закуски присутствовали только соленые огурцы и буханка хлеба. Початая бутылка водки была уже наполовину пуста.
– Разрешите присоединиться? – спросила я от порога.
– А, это вы? – безучастно произнес Данила. – Входите. А мы вот Фильку поминаем. Помер Филька-то, погиб.
Данила разлил водку по стаканам, свой протянул мне. Я вежливо отказалась.
– Ну, как хотите. А мы с Ерофеичем выпьем. Правда, Ерофеич? – потребовал подтверждения Данила.
– Выпьем, Данила, выпьем. Только сперва узнаем, чего Татьяна к нам зачастила, – ответил Ерофеич, глядя на меня.
– Я по делу, – сообщила я поспешно. – Была на месте аварии. Узнала много интересного. Пришла за подтверждением. Не откажете в помощи?
– Как мы можем вам отказать? Мы ж ваши должники, – заметил Данила. – Спрашивайте, врать не станем. Верно я говорю, Ерофеич?
– Поможем. Отчего не помочь? – согласился тот.
– Вот и прекрасно. Присесть куда можно? – я оглядела сарай в поисках подходящего для сидения предмета.
– Я вам сейчас стульчик организую, – подскочил с места Данила.
Он прошел к лодке, пошарил руками под брезентом, которым та была накрыта, выудил складной стул и вернулся обратно.
– Вот вам сиденье, – коротко произнес он.
– Да это не сиденье, а настоящий трон, – усевшись, похвалила я Данилу. – Времени у меня не много, поэтому перейду сразу к сути. Мне нужно знать все, что в селе говорят об этой аварии. Сможете обеспечить? Нужно по дворам походить, выяснить, как дела обстоят. Потом доложить мне. Я тут человек пришлый. Со мной вряд ли кто-то откровенничать захочет.
– Это сделать легко. Вернее, это уже сделано, – горделиво заявил Ерофеич. – Я часа два в нашем сельпо простоял. Со всеми тему обсудить успел.
– И еще одно. Мне нужно отыскать мужчину. Мужа бабки Зои с хутора, – заявила я.
– И с этим поможем, – отозвался Данила. – Я мужика бабки Зои хорошо знаю. И дом показать могу.
– Дом я и без вашей помощи отыскала. Теперь бы хозяин пригодился, – ответила я. – Только там его нет. А где искать – ума не приложу.
– В пекарне поищите, – предложил Ерофеич. – Там брат его работает. Может, у него.
– А если там нет? – спросила я.
– Тогда на правом берегу речки. С удочкой сидит небось, – сообщил Ерофеич. – Не там, так там его найдете. Больше идти ему некуда.
– Понятно. Теперь об аварии, – напомнила я.
– Ну, слушайте, – произнес Ерофеич и принялся выкладывать все новости подряд.
* * *
В Целинный я вернулась, когда уже начало темнеть. Усталая, разбитая, с жуткой головной болью и целой кучей вопросов, требующих ответа. Катерины Матвеевны в доме не было. Я пошарила в холодильнике, покопалась на полках кухонных шкафов, отыскивая, чем бы мне поужинать. Остановившись на стакане молока и вчерашних пирожках, я забрала съестное к себе в комнату. Там я устроилась напротив окна и принялась размышлять, закусывая размышления пирожками.
Когда с едой было покончено, я приподняла подушку, пытаясь устроиться поудобнее. Рука зацепила замшевый мешок. Вот чего мне недостает в сложившейся ситуации. Брошу-ка я кости! Возможно, предсказание подскажет мне, где искать ответы на все имеющиеся вопросы.
Освободив пространство микроскопического углового столика, я потрясла кубики в руках и пустила их в свободное плавание по ровной поверхности. «24+33+8 – Вы подвержены влиянию непорядочного человека», сообщили кости. Вот и мне кажется, что по крайней мере один непорядочный человек влияет на результаты расследования отрицательно. А именно Горбунов Роман Александрович. Вечно он своими выкладками заставляет меня сомневаться в невиновности Еремина. И сегодняшний день не является исключением. Как ловко у него получилось посеять сомнения в моей душе относительно мотива, заставившего Еремина, по мнению участкового, убить Тычкова. Ведь если рассуждать логически, то у Еремина и в этот раз и мотив имеется, и возможность. И даже тот факт, что ночь он провел якобы дома, и тот вытекает скорее из моих собственных наблюдений. Подтвердить присутствие Еремина в собственном жилье на протяжении прошлой ночи никто не может.
За окном стремительно темнело. Солнце садилось за горизонт, а Катерина Матвеевна все не возвращалась. Я начала волноваться, не случилась ли с пожилой женщиной беда. Надо бы ее разыскать и привести домой. Я вышла из комнаты. Как и предполагала, дом был пуст. Во дворе Катерины Матвеевны тоже видно не было. Тогда я пошла осматривать сараи. Заглянув в последний сарай, я взволновалась не на шутку. Куда могла запропаститься пожилая женщина? Да еще после всех пережитых волнений? Придется идти к соседям, возможно, они мне подскажут, где хозяйка.
Я шла к калитке, когда заметила сбоку дома какое-то движение. Обернувшись, я вздрогнула. От угла ко мне шел черт! Настоящий! Весь черный, с рогами и волочащимся хвостом! Я побелела, ноги подогнулись, лоб покрылся испариной. Что это? Неужели местный чудик Артем говорил правду, и в Иванихе по улицам действительно разгуливает нечистая сила? Зажмурив глаза, я попятилась к калитке.
– Добрый вечер, Танюша, давно приехали? А я у Валька в доме была. Прибраться решила, а то за этими утренними волнениями Валек ничего в порядок привести не успел. Он кавардак терпеть не может. Я ему всегда помогаю, когда у него на работе запарка.
Что это? Голос вроде как Катерины Матвеевны. Может, она черта не видит? Или он уже исчез? Переборов мимолетный страх, я открыла глаза, и видение рассеялось. Передо мной стоял вовсе не представитель потусторонних злобных воинств, а хозяйка дома собственной персоной. Только в черном сарафане и таком же черном платке, накинутом поверх несуразных заколок. Длинный кожаный пояс, свисавший с куртки, которую хозяйка бросила на плечи, выпал из петли и одним концом волочила по земле. Я, не моргая, смотрела на Катерину Матвеевну. Так вот ты какой, почтовый гость! Это открытие повергло меня в шок. Все прежние выводы и логические конструкции, над которыми я трудилась все это время, летели в тартарары. Вот и еще один непорядочный человек, влиянию которого я была подвержена последние несколько дней. Катерина Матвеевна была в ту ночь на почте! Зачем? Что она могла там делать, если не звонить Горбунову? Почему она оказалась там? Все эти мысли пронеслись в голове за считаные секунды.
– Вам нездоровится? Вы побелели, как полотно, – участливо спросила Катерина Матвеевна.
– Зачем вы стреляли в Рыхлова? – выпалила я, глядя в лицо Катерине Матвеевне.
Та остановилась, не дойдя до меня трех шагов. Сначала в ее глазах появился испуг, потом недоумение, а затем обреченность. Женщина махнула рукой и, не говоря ни слова, поплелась в дом. Я двинулась за ней. В доме Катерина Матвеевна скинула куртку, стянула с головы платок и прошла на кухню. Зажгла газовую плиту. Поставила на огонь чайник. Вынула две чашки, сахарницу, блюдо с пирожками. Накрыв стол, она села лицом к входной двери и только после этого заговорила.
– Как вы узнали, что это я? – был первый ее вопрос.
– Артем видел, как вы приходили на почту. Он описал вас, но по его описанию я узнала вас только сегодня, – призналась я.
– Все-таки это был Артемка. А я голову ломала, кто за деревьями стоит? – проговорила женщина.
– Зачем вы стреляли? – снова спросила я. – Чем перед вами провинился Рыхлов?
– Какая разница? Теперь вы все знаете. Везите меня в район. Я дам показания. Одно хорошо: им все же придется отпустить Валька, – с тихой грустью в голосе произнесла Катерина Матвеевна.
– Разница всегда есть. Рассказывайте все без утайки. Возможно, положение еще можно спасти, – пытаясь вызвать ее на откровенность, заявила я.
– Не нужно. Не нужно меня спасать. Сама во всем виновата, сама и отвечу, – произнесла Катерина Матвеевна.
«Ну, в точности как Валентин! Мученики-добровольцы! Прямо сил нет», – подумала я. И решила взять инициативу в свои руки.
– Вот что я вам скажу, Катерина Матвеевна, мнения вашего тут никто не спрашивает. Вам было велено рассказывать все без утайки. Чтобы спасти Еремина, одного вашего слова недостаточно. Вы думаете, что, добровольно взяв вину на себя, вы уже не должны будете доказывать свою виновность? Ничего подобного! Вам придется пройти все процедуры, имеющиеся в арсенале полиции. А Валек все это время будет сидеть в тюрьме. Это вы понимаете? – спросила я.
– А одного признания сейчас, выходит, недостаточно? – удивилась Катерина Матвеевна.
– Ни сейчас, ни раньше, ни позже! Никогда одного только признания не было достаточно даже при незначительном расследовании, – просветила я хозяйку. – Все, Катерина Матвеевна, шутки кончились. Расследование – это серьезный процесс. Как видите, оно дает свои плоды. Дело сталось за малым: вы признаетесь мне в том, что видели, делали, думали, а я пытаюсь вытащить Валентина из камеры. Вы готовы? Говорите.
