оружие тех времен, с отличной, надо сказать, боевой характеристикой…
— Вова, не нужно нам про характеристику, — поморщился полковник, — ты давай по делу говори.
— Понял, все понял, Ростислав Леонидыч, — кивнул Серебрянников, — продолжаю говорить по делу. В общем, я сказал, что пока у меня ничего подходящего для него нет, пообещал подумать, как можно ему помочь. Но Виталик как раз и начал рассказывать про одну свою знакомую, типа, это ей нужно оружие, а ему оно без надобности. А знакомая его раньше работала по вызову, а Виталя охранял их. Ну, знаете, стоят такие «ночные бабочки» вдоль Большой Казачьей, и…
— Вова, ты опять что-то не туда съехал, — прервал заключенного полковник Колесников. — Мы же не маленькие детки, в категорию восемнадцать плюс входим. Так что, давай конкретику: зачем этой девке оружие, если она находится под охраной твоего Виталика? Кстати, ты его фамилию не назвал. И как его по батюшке величать. Нам, понимаешь ли, необходимо знать все данные.
— А-а, ну да, сейчас. Значит, фамилия Виталика — Проскурников, а отчество… щас вспомню… как же… А! Федорович! Точно! Дядя Федя, его отец, зашибал по-черному, на бровях домой приползал… ой… опять я, извините. В общем, Виталька сказал, что деваха эта решила стать индивидуалкой, а оружие ей нужно для того, чтобы обороняться, если какой козел пристанет. Сказала, что хорошо заплатит. Ну я и согласился. Травматов сейчас полно, а переделать под боевые патроны — да запросто. Да только вот наследил я, пальчики свои оставил, — сокрушенно вздохнул Владимир Серебрянников.
— Да, оставил ты свои следы, неаккуратно сработал, — согласился с заключенным Ростислав Колесников.
— Дык, кто же знал, что из этого травмата кого-то замочат? Тем более что Виталик уверял меня, что та деваха стрелять из него и не собирается. Так только, припугнуть. А оно вон как вышло. Короче, переделал я этот травмат и продал.
— Вы продали оружие непосредственно этой девушке? — спросила я.
— Ну да, ей. Виталя передал ей, что заказ ее выполнен, она и пришла, — сказал Владимир Серебрянников.
— Получается, что вы видели эту девушку, так? — продолжала я задавать вопросы заключенному.
— Не совсем так, — покачал головой заключенный.
— А как же? — не отставала я.
— Я видел эту девицу, но только издалека, метров сто или даже больше было. Я приехал и находился в своей машине, потом подошел Виталик, взял оружие и пошел к ней. Потом принес деньги, — объяснил Владимир Серебрянников.
— А где это все происходило? Куда вы приехали, чтобы передать оружие? — спросила я.
— На Кумысную поляну. Там есть одно такое местечко… в общем, немного пройти нужно, и лесопосадки начинаются. Вот там.
— А на какой машине приехала эта девушка? — спросила я.
— Да вроде она и не приезжала, — не очень уверенно сказал Серебрянников.
— Как так? — удивилась я.
— Ну пешком она подошла к Виталику. Как-то так. Нет, на Кумыску-то она по-любому приехала, если только поблизости где-то не жила. На Кумысную поляну автобусы ходят, так что…
— Опишите эту девушку, как она выглядела, — попросила я.
— Да я… Это же давно было. Да и видел я ее издалека. Да я вообще к ней не присматривался. Я сделал свою работу, отдал, получил деньги. Больше мне ничего не надо было, — сказал заключенный.
— Тогда посмотрите вот на этот фоторобот, — я вынула из сумки листок бумаги с изображением предполагаемой подельницы убийцы Константина Скорострельникова.
Владимир Серебрянников взял в руки фоторобот и начал рассматривать изображение. Затем заключенный вернул мне листок и покачал головой:
— Не могу ничего сказать, ни «да», ни «нет». То есть я хотел сказать, что, может быть, на вашем фотороботе и изображена та, которая приходила на Кумыску за оружием, но также может быть, что и не она это вовсе. Давно все это было.
— А ваш друг называл вам ее фамилию или имя? — продолжала я выяснять детали.
— Нет, не называл. Фамилию Виталя точно не называл, а вот имя… Вроде бы что-то такое… Как будто бы имя, но какое-то чудное, вроде и не наше, что ли. Щас, подождите. А вот! Николь! Так он вроде бы ее называл. Или упоминал.
— Скорее всего, это прозвище, — вступил в разговор полковник Колесников. — У проституток всегда прозвища есть. Марго, Джессика, еще что-то в этом духе.
Я вспомнила, как секретарша Альбина рассказывала мне о том, что произошло на Большой Казачьей с Константином Скорострельниковым. Стычка с проституткой, расцарапавшей Скорострельникову лицо, и было упомянуто как раз имя Николь. Впрочем, Колесников прав, это могла быть просто кличка или прозвище. Или псевдоним. Но в подобные совпадения — одна Николь расцарапала физиономию Скорострельникову, а вторая прикупила оружие с непонятными целями — я не особо верю. Да и Кумысная поляна тут неспроста.
— Вспомните, Владимир, может быть, ваш друг называл девушку такими именами, как Ника, Вероника, Вера?
Я начала называть близкие по смыслу и звучанию женские имена.
Заключенный помотал головой:
— Да нет, вроде бы ничего подобного Виталя не называл.
— Ладно, тогда посмотрите еще на один фоторобот.
Я снова полезла в сумку и достала фоторобот молодого человека, который покупал в супермаркете спиртное и сигареты.
Владимир Серебрянников снова взял листок в руки и начал всматриваться в изображение. Но потом вздохнул и сказал:
— Нет, и здесь я ничего толкового вам сказать не могу. Этого, кто здесь изображен, я точно не видел.
— Никогда не видел? — еще раз уточнил полковник Колесников.
— Никогда, Ростислав Леонидыч! — с чувством произнес заключенный.
Мы с Колесниковым переглянулись.
— У вас еще вопросы к заключенному Серебрянникову имеются, Татьяна Александровна? — обратился ко мне полковник.
— Еще один. Скажите, как называется клуб, в котором работает ваш друг.
— Тогда работал в клубе… «Олимпия», кажется, — не совсем уверенно ответил Владимир Серебрянников.
— Так точно или только «кажется»? — спросил полковник.
— Да точно, там он работает, охранником. Правда, встречались-то мы с ним не вчера. Мало ли что. Может, уже в другом месте работает, — сказал Владимир Серебрянников.
— Ладно, разберемся. Татьяна Александровна, еще вопросы будут? — спросил Колесников.
— Нет, Ростислав Леонидович, — сказала я.
— Ладно, Серебрянников, можешь быть свободен. Если ты нам с Татьяной Александровной рассказал все и рассказал правду, то отбывай свой срок на привычном месте. Но если хоть где-то что-то соврал или что-нибудь утаил, то…
— Да ни в жизнь! Всю правду вам выложил, Ростислав Леонидыч! Да чтоб я… — зачастил Владимир Серебрянников.
— Ладно, хватит, можешь дальше не продолжать, — остановил Серебрянникова полковник.
Колесников нажал кнопку вызова, вскоре пришел охранник и увел Серебрянникова.
Я ехала в Тарасов и по дороге размышляла над теми
