к девушке. — Конечно, всякое бывает, но сегодня конкретно тобой предварительно заинтересовался вполне приличный человек. Причем интерес его больше отцовский, чем мужской. Так мне показалось, во всяком случае.
— Что за ерунда… — Алина искренне растерялась, уж очень дико сочетался отцовский интерес с аукционом живых кукол.
— Может, мне действительно показалось, но человек реально неплохой, солидный бизнесмен. В любом случае тебе с ним будет лучше, чем в публичном доме. Если, конечно, прекратишь упрямиться и присоединишься к остальным.
А может, он прав? Или врет, чтобы лот не выкобенивался? Да вроде и не замечен был никогда в подлости и обмане, во всяком случае, за время общения здесь. Но и времени этого было не так уж много. Что же делать?
Ай, ладно. Надо рискнуть. Вдруг действительно повезет?
— Хорошо, я… я приду.
— Вот и молодец. Одевайся, я за дверью подожду.
Глава 20
Ну что же, все вроде складывается неплохо, да что там — прекрасно! Если получится, конечно. Ну а почему бы и не получиться, ведь столько времени ушло на сбор и анализ информации, на составление бизнес-плана, на предварительные переговоры, в конце концов! Порой приходилось оставаться в офисе далеко за полночь, а иногда и ночевать.
Но он справился.
И сегодня состоится подписание соглашения о сотрудничестве с Сэмюэлем Бернье, владельцем довольно крупной международной сети отелей. Не «Мариотт» и не «Хилтон», конечно, но для начала весьма неплохо — отели Бернье было удачно расположены вдоль побережья Европейского континента, отели небольшие, клубного типа, очень уютные и приличные. То, что надо для семейного отдыха.
Именно семейного, в этом и состояла бизнес-идея Димитриса — организация семейных круизов. Спокойных, без шумных дискотек и воплей до утра, без грохота музыки и пьяных развлечений. С кинотеатром и детскими аниматорами, с концертами, с играми, с клубами по интересам, с ранними ужинами и ранними же завтраками — в общем, все для семей с детьми и пенсионеров.
Да, на огромных круизных лайнерах вроде бы есть развлечения для всех, но взаимных претензий всегда накапливается очень много. Одним мешает громкая музыка и вопли до утра, другим — путающиеся под ногами и капризничающие детишки или ворчливые старики.
Предварительные исследования показали, что спрос на семейные круизы ожидается довольно высокий, причем привлекает именно камерность круиза — не гигантский океанский лайнер на пять-шесть тысяч человек, а суда относительно небольшие, до двух тысяч пассажиров.
В общем, первое самостоятельное направление, полностью задуманное и проработанное Димитрисом, выглядело весьма и весьма перспективно. Некоторый дискомфорт, правда, доставляла мысль о том, что идея эта была отчасти основана на несостоявшемся объединении бизнесов Кралидисов и Ифанидиса: их корабли, его отели.
Но там речь шла об обычных, стандартных круизах, а вот идея о спокойном отдыхе — его, Димитриса. И всю предварительную работу провел он сам.
Хотя нет, все же не сам, без помощи Ираиды не справился бы. С ассистенткой ему повезло, и здесь следовало сказать спасибо отцу — именно он порекомендовал взять в помощницы Ираиду Георгиади, давно переросшую в профессиональном плане свою скромную должность в экономическом отделе компании Кралидисов.
Ираида очень быстро доказала, что выбор ее в качестве ассистентки оказался верным. Очень толковая, организованная, с аналитическим умом и бизнес-чутьем, плюс высшее экономическое образование, плюс искренняя преданность боссу.
Преданность, основанная на влюбленности, это Димитрис быстро понял, это чувствовалось. Но следовало отдать Ираиде должное — она ни на что вроде и не претендовала, прекрасно осознавая бесперспективность своего чувства: ей сорок два года, некрасивая, да еще и инвалид — одна нога короче другой.
Осознавала, понимала, принимала и просто любила, стараясь сделать для любимого мужчины все, что было в ее силах. Стать незаменимой, быть всегда рядом. Ну а потом — кто знает? Может быть, Димитрис привыкнет к ней, не сможет обходиться, и позволит… Позволит быть рядом не только по работе.
Димитрис, разобравшись в чувствах ассистентки, напрягся, не зная, как себя вести. И даже хотел подыскать другую помощницу, а еще лучше — помощника. Чтобы гарантировано избежать романтических отклонений. Впрочем, в современном искаженном мире и мужчина-помощник — не гарантия исключительно рабочих отношений.
Димитрис намеревался обратиться к отцу за советом, а заодно и с просьбой — подыскать другую помощницу. И даже пометку себе сделал в ежедневнике: «Поговорить с отцом насчет новой помощницы». А ежедневник этот оставил открытым на столе, как раз на странице с пометкой — не намеренно, так получилось.
И конечно же, Ираида увидела запись, когда принесла очередные бумаги на согласование. Сначала виду не подала, а вот позже, уже после окончания рабочего дня, когда Димитрис ушел домой, дала волю эмоциям.
Вырвавшиеся на волю отрицательные эмоции у всех ведут себя по-разному. Кто-то вопит, кто-то крушит все вокруг, кто-то рыдает, кто-то ругается — в общем, отрицают все хорошее, на то они и отрицательные. Ираида же тихо плакала, жалобно поскуливая, как брошенный щенок.
Вернувшийся в офис за забытыми ключами от машины Димитрис еще в коридоре услышал это странное поскуливание. Подумал сначала, что кто-то щенка забыл, и даже рассердиться успел — не на щенка, а на безголового хозяина. Но чем ближе он подходил к своему кабинету, тем громче звучал скулеж. Но он ведь точно знал — никаких щенков ни в его кабинете, ни в смежной комнате ассистентки не было!
Ерунда какая-то.
Ерунда, увидев босса, ахнула и мгновенно опустила голову, пряча лицо. Скулеж прекратился. Димитрис озадачено нахмурился:
— Ираида, что случилось?
— Ничего, все в порядке. Вы что-то забыли?
Ага, в порядке. Трубит в нос, как слоненок на водопое. Димитрис подошел к с столу ассистентки. Женщина еще ниже наклонила голову, отвернувшись от босса.
— Ираида, посмотри на меня.
— Господин Кралидис, я…
— С чего вдруг «господин Кралидиис», мы же вроде договорились на просто Димитриса?
Молчание, судорожное дыхание, скрывающее всхлипы.
— Да что происходит, в конце концов?!
Ираида вздрогнула от неожиданности — Димитрис никогда еще на нее не кричал. И окрик этот стал триггером, прорвавшим плотину сдержанности. Женщина подняла заплаканное лицо и, с вызовом глядя в отвратительно красивые
