Театр притих, зрители наблюдали за происходящим.
Женщина, продолжая сидеть, вынула флакон и снова себя опрыскала. Детектив протолкался к ней и повторил:
— Прошу вас немедленно пройти.
Она встала, подняла флакон и нажала на пульверизатор.
— Напрасно стараетесь, в нем простая вода, — сказал детектив, взял ее за плечо, вывел из ряда и по проходу — из зала.
Одетта забрала у нее флакон и опустила в полиэтиленовый пакет.
— «Диаблери». Французское слово. Знаете, как оно переводится?
Женщина отрицательно помотала головой.
— Дьявольские козни. — Одетта повернулась к детективу: — Наденьте наручники и уведите.
17:50
Тони вышла из гостиничной ванной и, как была голая, прошла через комнату, чтобы ответить на телефонный звонок.
— Ей-богу, ты отлично смотришься, — сказал лежавший на кровати Стэнли.
Она наградила мужа широкой улыбкой. На нем был синий махровый халат, из-под которого виднелись длинные мускулистые ноги.
— Ты и сам ничего, — сказала она, поднимая трубку. Звонила мать.
— Счастливого Рождества, — поздравила ее Тони. — Как там Белла?
— Готовит ужин.
Тони посмотрела на часы. На этом карибском острове было около шести часов вечера, а у матери в Англии время приближалось к десяти. Но Белла всегда запаздывала с готовкой.
— Что она тебе подарила на Рождество?
— Купим что-нибудь на январской распродаже.
— А мой подарок тебе понравился?
Тони подарила матери кашемировый кардиган цвета само.
— Спасибо, милая, он очень красивый.
— Как поживает Осборн?
Мать взяла щенка к себе, и тот вырос в большого лохматого черно-белого пса.
— Он прекрасно себя ведет.
— А внуки?
— Носятся как угорелые и ломают подарки. Мне пора. По телевизору выступит королева.
— Счастливо, мама. Спасибо, что позвонила.
— Боюсь, мы до ужина не успеем заняться сама знаешь чем, — произнес Стэнли.
Она сделала вид, что шокирована.
— Мы только что занимались сам знаешь чем!
— Так это когда было! Но если ты утомилась… Я понимаю, женщине в определенном возрасте…
— В определенном? — Она прыгнула в постель и оседлала его. — В определенном? — И начала лупить подушкой.
Он рассмеялся и запросил пощады.
В дверь постучали.
— Кто там? — спросил Стэнли.
— Ольга. Тони обещала дать мне свое ожерелье.
Тони поняла, что Стэнли собирается попросить Ольгу прийти попозже, зажала ему рот рукой и крикнула:
— Минуточку, Ольга.
Она оторвалась от Стэнли, слезла с постели и вернулась в ванную. Вышла в шелковом халате и открыла дверь.
Вошла Ольга, надевшая к ужину черное хлопчатобумажное платье с низким вырезом.
— Ты обещала одолжить мне агатовое ожерелье.
— Конечно. Сейчас достану.
В ванной шумел душ.
Ольга понизила голос:
— Я хотела тебя спросить — он виделся с Китом?
— Да. Побывал в тюрьме накануне отлета.
— Как там мой братец?
— Угнетен и тоскует, но его не бьют, и он не подсел на героин. — Тони нашла ожерелье и надела Ольге на шею: — На тебе оно лучше смотрится, чем на мне, черный цвет мне не идет. Почему ты сама не спросишь отца про Кита?
— Он такой счастливый, не хочется портить ему настроение. Ты не против?
— Нет-нет.
Наоборот, это польстило Тони. Ольга обратилась к Тони, как дочь могла обратиться к матери: выяснила про отца, не приставая к тому с вопросами, каких не любят мужчины.
— Слышала о Дейзи? — спросила Ольга.
— Нет.
— Она прикончила в женской тюрьме заключенную, ее судили и признали виновной в убийстве. В придачу к старому сроку получила пожизненное заключение. Выйдет не раньше, чем в семьдесят лет. Жаль, что у нас отменили смертную казнь.
Тони была понятна ее ненависть. Хьюго так до конца и не оправился от дубинки Дейзи. Он перестал видеть на один глаз, хуже того — навсегда утратил свою прежнюю жизнерадостность. Меньше шумел и повесничал, стал скучнее, и озорная ухмылка теперь редко появлялась у него на губах.
— Жаль, что ее папаша остался на воле, — заметила Тони. Гарри Мака судили как сообщника, но одних показаний Кита не хватило, чтобы упрятать его за решетку.
— У меня и о нем известия. У него рак. Началось с легких, а теперь во всем организме. Врачи дали ему три месяца.
— Ну и ну, — заметила Тони. — Все-таки есть справедливость на свете.
Для десяти членов семьи Оксенфордов дедушка снял отдельный кабинет в ресторане отеля. Официант разлил по бокалам шампанское. Софи опаздывала. Ее подождали, затем дедушка встал, и все замолкли.
— В прошлом году у нас не было настоящего Рождества, поэтому нынешнее я решил встретить по-особому, — произнес он.
— Спасибо, папа, что собрал нас, — сказала Миранда.
— Прошедший год был в моей жизни наихудшим — и наилучшим, — продолжал он. — Никто из нас не оправится полностью от того, что случилось в Стипфолле ровно год назад.
Крейг покосился на своего отца: он-то уж точно никогда не оправится.
— Если б не Тони, одному богу ведомо, чем бы все это кончилось, — сказал дедушка.
Крейг посмотрел на Тони. На ней было шелковое платье каштанового цвета, который оттенял ее рыжеватые волосы. «Дед от нее прямо тащится, почти как я от Софи», — подумал Крейг.
— Этот кошмар напомнил мне о том, что жизнь коротка, — продолжал Стэнли, — и я понял, что должен сказать вам о моих чувствах к Тони и не терять времени даром. Вы и сами видите, как мы счастливы. Кроме того, мой новый препарат допустили к испытаниям на людях, я смог купить новый «феррари» и оплатить курсы вождения для Крейга.
Все рассмеялись, а Крейг покраснел.
— Ну, хватит о прошлом, — заявил дедушка. — Я поднимаю тост — всем вам веселого Рождества.
— Веселого Рождества, — отозвались все.
Софи появилась, когда подавали первое блюдо. Выглядела она великолепно — подняла волосы кверху и нацепила маленькие висячие сережки. Она казалась совсем взрослой, никак не меньше двадцати лет. У Крейга перехватило дыхание при мысли, что Софи — его девушка. Он улыбнулся во весь рот.
— Чего это ты рассиялся, Крейг? — спросил дед.
— Просто так, от радости, дедушка, — ответил он.
КЕН ФОЛЛЕТТ
Как-то у Кена Фоллетта не оказалось денег на починку машины, и он надумал заняться сочинительством — один его знакомый выручил 200 фунтов стерлингов за детективный роман. Фоллетт, в те годы работавший репортером лондонской «Ивнинг ньюс», решил пополнить свои доходы, последовав примеру знакомого. Его ранние книги, выходившие под псевдонимом, пользовались скромным успехом, и лишь в 1978 году первый опубликованный им под своим именем роман, как говорится, сорвал банк. «Игольное ушко» было восторженно встречено критикой, успешно экранизировано и собрало невероятные тиражи.
Семья Фоллетта — его взрослые сын и дочь, жена Барбара и ее трое детей от первого брака. Барбара — член Парламента от Лейбористской партии. Политика, по словам Фоллетта, играет в их семье важную роль. «В этой области мы редко расходимся во мнениях, — говорит он, — наши взгляды почти полностью совпадают. Мы вместе участвовали в избирательных кампаниях на протяжении долгих лет и получали от этого немалое удовольствие. Нас сближает борьба за общее дело».
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
