Но что-то не позволило Фриде заняться чтением, рука ночник так и не включила… Непонятное беспокойство заставило девушку подняться с постели и осторожно подойти к двери.
Нет, все тихо… Она постояла и уже решила вернуться в постель и все же попытаться заснуть, как вдруг почувствовала неприятный запах, это явно бензин. Откуда бензин в больнице?
И все же он был, струйка вытекала из-под двери, быстро превращаясь в ручеек… Фрида соображала считаные мгновения, потому что запах бензина быстро заполнял палату. Даже не стоило задумываться над тем, что будет дальше.
Она метнулась к окну, рванула на себя створку, но окно просто так не открывалось, только для проветривания, они с Вангером сами заблокировали замок, чтобы внутрь нельзя было попасть иначе, кроме как по коридору.
А струйка уже полыхнула, превращаясь по ту сторону двери в адское пламя. Раздался вопль охранника, но разбираться что с ним, не было времени. Девушка схватила стул и метнула его в окно, разбить-то разбила, но это лишь вызвало приток свежего воздуха и как следствие усиление пламени. Где-то кричали:
– Пожар!
Сработала сигнализация…
Дверь горела уже полностью, и весь небольшой коридор тоже, выбраться можно только в окно. Прошли всего секунды, которые показались Фриде часами. Спасти ее сейчас не мог никто, в палате горел разлившийся по полу бензин, еще чуть – и полыхнет все.
Второй удар стулом все же вышиб окно, но прыгать с высокого второго этажа опасно…
Фрида тоже умела вязать узлы, пусть не такие, как у Юханссона, но достаточно прочные, кровать горела, когда она умудрилась стащить с нее простыню и привязать к спинке. Времени оставалось совсем немного, она должна успеть спуститься, пока не загорится сама простыня.
Наверное, на тренировке пожарных расчетов Фрида получила бы оценку «отлично» с двумя плюсами, потому что опасность для жизни порождает у людей какие-то суперспособности. И все же спуститься до земли не успела, простыня загорелась быстро. Упала, сильно ударившись, но синяки и ушибы по сравнению с бушующим в окне палаты пламенем ничто.
Девушка сидела прямо в снегу и пыталась справиться с дрожью. Что там с охранником, где он находился во время начала пожара, вернее поджога?
Как хорошо, что палата отдельная в отдельном крыле, потому что могли пострадать и другие больные.
Когда в больницу примчался Даг, пожар был потушен, а Фрида в чьей-то накинутой прямо на пижаму куртке пыталась выяснить у охраны, как чужой смог проникнуть внутрь.
– Он сказал, что меняет вашего охранника на ночь, показал удостоверение.
– Вы удостоверение прочитали?
– Да, конечно, я даже имя помню.
– Какое?!
– Ларс Юханссон.
Даг едва успел подхватить Фриду, которую не держали ноги. Врач в это время обрабатывал порезы на ее руке.
– Фрида, как тебе удалось выбраться?
– Окно разбила. Загорелось из коридора, разлили бензин и подожгли.
– А охранник где был?!
– Отлучился в туалет, когда вернулся, все уже горело. Видел, как кто-то выскочил по запасной лестнице.
– У вас есть записи камер? – повернулся Вангер к охране на входе.
– Конечно. Пожалуйста.
Пока эти записи изымали, Фрида сообразила поинтересоваться:
– В какое время пришел этот Ларс Юханссон?
– Часа два назад, у нас тоже должна быть пересменка, но напарник попросил меня задержаться, он ездил к теще…
– Как выглядел сменщик?
– Мой?
– Нет, тот, что назвался Юханссоном?
– Нормально. Крепкий, рослый…
– Красивый?
– Обычный.
Фрида выразительно посмотрела на Вангера. Тот фыркнул:
– Что? У мужчин свои критерии красоты, к тому же он не приглядывался. Давай посмотрим запись.
На записи входящего Юханссона не видно, но вот рослый мужчина, явно прятавший лицо, нашелся. Ткнули пальцем:
– Он?
Охранник кивнул:
– Да. Юханссон. Он показал документ. Ваш документ. Сказал, что сменщик, и вошел.
– А вас не удивило, что предыдущий охранник долго не выходит?
– Такое бывает, заболтались, и я сам через некоторое время сдавал смену.
– А почему задержались?
– За мной обещала заехать жена. Ждал ее машину…
– Кто вызвал пожарных?
– Я. К тому же сработала сигнализация. Они быстро приехали, всего одна палата успела выгореть. И коридор перед ней.
То, что это поджог, подтвердили и следователи-пожарные, вопрос оставался только один: кто? Остальное ясно.
Но Даг въедливо расспрашивал персонал.
– Как мог попасть в коридор чужой? Неужели никто не заметил? Где был в это время сам охранник?
Оказалось, что нарушений не было, выйдя в туалет, охранник оставил вместо себя у двери в коридор медсестру с наказом пять минут никого не пускать и в случае чего кричать погромче.
– Как мог войти в коридор преступник и как вышел обратно из больницы?
Камеры наблюдения выходившего рослого мужчину не зафиксировали. Неужели в суматохе сумел выбраться, когда уже приехали пожарные расчеты?
– У вас есть еще камеры?
– Да, у запасного входа.
Запасной вход оказался… открытым! Из него можно проникнуть на запасную лестницу и дальше в коридор второго этажа. Удалиться так же.
– Не понимаю…
– Что ты не понимаешь?
– Фрида, почему поджигатель вошел открыто, если мог проникнуть через этот вход? Даже показал удостоверение… Что-то не так. Юханссон не стал бы демонстрировать себя. Кому-то было нужно, чтобы мы приняли преступника за Юханссона.
– А где он сам, кстати?
– В Оксфорде, я уже проверил.
Снова Юханссон и его проблемы…
На совещании с Бергманом было решено ничего никому не говорить. А Фриде пришлось еще пару дней посидеть дома, пока не зажили порезы стеклом.
Бергман ворчал: вместо раскрытия прежних преступлений прибавляются новые. Но в том, что рядом крот, теперь не сомневались. Бергман все же вызвал техническую службу в свой кабинет, подслушивающих «жучков» специалисты не нашли, как ни искали.
– Может, мою голову сдать на проверку? – вздыхал Микаэль. – Не иначе, грипп из-за подсаженного жучка.
Урсула носила ему литрами горячее питье и горстями аспирин, смеялась и советовала надеть скафандр, чтобы своим чихом не свалить весь отдел. Но сама при этом заразиться почему-то не боялась.
– Еще не родился вирус, которому удастся со мной справиться.
Вангер подумал, что действительно не помнит, чтобы Урсула болела.
В болезни Бергмана был один большой плюс: начальство, помня о его гриппе, обходило их отдел стороной.
* * *
Ларс действительно был в Оксфорде и о пожаре, едва не погубившем Фриду, не подозревал.
– Линн…
Голос явно чуть смущенный. Что у него случилось?
– Да, дорогой?
– В Оксфордском университете есть винный клуб…
– Та-ак… И тебя избрали его президентом?
– Ну нет! Для этого нужно быть многолетним членом клуба. Но его членами оказались несколько моих однокурсников и знакомых.
Я уже поняла, почему такой смущенный тон.
– Ты не прилетишь в выходной? Даже на ночь?
– Линн… это бывает не каждый месяц… встреча клуба, представление новых членов…
Мне хотелось горестно вздохнуть:
– Начинается…
Но я взяла себя в руки, Бритт права, мужчину нельзя запирать в клетку, он обязательно постарается из нее вырваться. Да и женщину тоже. Если уж в клетке, то дверцу обязательно держать открытой, чтобы видел, что может улететь в любую минуту. Я открыла дверцу:
– Да, дорогой, я все понимаю. Ларс, ты не один пойдешь туда?
В ответ смех тоже чуть натянутый…
Я подсказала сама:
– С профессором Дж. Уолтер?
– Да!
– Тогда я спокойна. Пусть проследит за твоим поведением. Не напейся, как я в первый вечер.
Смех явно с чувством облегчения:
– Там не напиваются. Я буду вести себя прилично.
Мы еще поворковали на другие темы, в том числе те, о которых нельзя говорить, когда кто-то не один в комнате…
Я понимала, что поступила правильно, хотя могла бы сделать две глупости: во-первых, надуть губки, потребовав, чтобы он прилетел, во-вторых, отправиться в Оксфорд сама. Ларс прилетел бы, но в глубине души обязательно остался неприятный осадок. И мне там появиться, значило бы продемонстрировать ему свое недоверие. В конце концов, у нас должны быть и собственные интересы, я могу пойти куда-то с Бритт или даже вон Лукасом, а он со своими однокурсниками и приятелями из винного клуба.
Представляю, какая там чопорная скукотища, если компанию Ларсу составляет профессор Дж. Уолтер! Собираются профессора и студенты, обсуждают достоинства разных вин, дегустируют их… Но это совсем не та обстановка, какая была у нас в замке, во-вторых, ни преподавателям, ни студентам нет воли, все время нужно помнить о присутствии друг друга.
