В течение недели Маша не могла контролировать ситуацию, потому что больше не слышала никаких разговоров матери с дядей Колей, и на всякий случай написала третье письмо, в котором указала, что надо бояться очкарика. Она не знала его фамилии и не хотела чем-то выдать себя.
Машины откровения были, конечно, очень интересными, но они лишь подтверждали правоту того, о чем я уже сама догадалась. Больше всего мне хотелось получить хотя бы намек на то, что за яд собираются использовать злоумышленники и куда они его подсыплют или подольют. Увы, этого Машины уши не подслушали. Итак, ей стало известно слишком много! Мне оставалось только удивляться, как эта девчонка уже целую неделю делала дома вид, что ни о чем не подозревает. Но это было именно так, факт оставался фактом – Маша Сысоева находилась между двух огней и мечтала о том, чтобы пламя ненависти родителей друг к другу погасло. Ей надо было перед кем-то выговориться, и этим человеком стала я.
Как-то незаметно Мария перешла в своем разговоре на дядю Славу, общаться с которым ей даже нравилось. Но когда он, а я не сомневалась, что это был Семенов– младший, приходил к ним домой в последний раз, Наталья Олеговна не дала ему возможности не только поиграть с ее дочерью на компьютере, но и просто поболтать о чем-либо.
– Обычно она была даже рада, что дядя Слава сидит в моей комнате, а в этот раз сама его развлекала разговорами.
– И о чем же они говорили?
– Она все расспрашивала его про какие-то сигары и при этом спаивала водкой.
– Сигары? – переспросила я.
– Да, – ответила Мария и вдруг задумалась: – Знаете, а ведь отец курит сигары...
Надо признаться, мысль о том, что яд может быть подан в сигарах, пришла нам с Марией одновременно. Я удивилась Машиной проницательности и похвалила ее за дедуктивные способности.
– Машка! – негромко крикнула Кристина и сделала подруге энергичный жест рукой.
Мария тут же вскочила со скамейки и рванула к качелям. Я же наклонила голову и стала копаться в сумке, исподтишка наблюдая за происходящим. Из-за угла показалась Наталья Олеговна, не дойдя несколько метров до дочери, она прикрикнула:
– Мария, ты же сказала, что выходишь всего на пять минут!
– Ну мы здесь заигрались...
– Иди домой, у тебя еще есть дела!
– Хорошо, – ответила Маша и пошла к матери.
Кристина отправилась за Сысоевыми. Я смотрела им вслед. Вдруг Таша остановилась и оглянулась назад. Она на миг задержала на мне свой взгляд и снова пошла вперед. Не знаю, о чем Наталья подумала в тот момент, но я была уверена, что это не последняя наша встреча.
Посидев еще немного в беседке, я пошла к своей «девятке». Теперь мне было известно гораздо больше, чем час назад, но не все, что мне хотелось знать. Нет, рыскать по всему городу в поисках Александры Степановны я не собиралась. С ней все было более или менее ясно. Дополнить уже имеющуюся у меня информацию мог сам клиент. Я позвонила Сысоеву:
– Сережа, привет, как твои дела?
– А как ты думаешь? – спросил он раздраженно.
– Я думаю, что все не так уж и плохо. Через десять минут заканчивается твой рабочий день. Мы можем встретиться?
– Да, конечно. Это даже необходимо, только вот я уже договорился встретиться с Лилей. Раз уж вы познакомились, то, может, ты к нам присоединишься?
«Договорился с Лилей! Интересно, а я кто? – едва не возмутилась я вслух. – Ты же сам назвал меня Лилей! Вечно эта Томич вертится под ногами! Представляю, как она Наталью раздражала своей непосредственностью! Нет, сейчас совсем не до нее!»
– Сережа, я понимаю, что моя «тезка» здесь ненадолго, и все-таки мне хотелось бы пообщаться с тобой без нее. Да и, вообще, я по жизни не терплю треугольников!
– Да, я что-нибудь придумаю, – пообещал Сысоев, догадавшись, что только что сморозил совершеннейшую глупость.
– Итак, во сколько ты будешь дома, дорогой? – спросила я на правах VIP-персоны.
Все-таки частный детектив, от которого зависит жизнь, это не то, что старая подружка, с которой можно лишь поболтать по душам!
– В половине седьмого.
– Хорошо, я приду не позже семи. И, пожалуйста, не надо больше ничего обсуждать с моей «тезкой». Будет время, еще наговоритесь, потом как-нибудь...
– Ты уверена, что будет это «потом»?
– Вне всяких сомнений! – Вот теперь я с чистой совестью могла ободрить своего клиента. В конце тоннеля определенно забрезжил свет.
Поговорив с Сергеем Эдуардовичем, я поехала домой. Теперь можно было немного расслабиться. Правда, едва я зашла к себе, мне позвонила Лилечка. Естественно, с претензиями.
– Таня, я не понимаю, что происходит! Я приехала в Тарасов, чтобы поддержать Сергея, а он не хочет меня видеть. Он сказал, что встреча с тобой важнее.
– А ты сама как думаешь?
– Я думаю, что имею право быть в курсе того, что происходит.
– Ты и так в курсе, – невозмутимым тоном сказала я. – У твоего приятеля сейчас очень непростые времена, ему не до пустых разговоров и не до воспоминаний о далекой юности.
– Так вот я и хочу ему помочь, я должна быть сейчас рядом с ним, – едва не плача, давила на мою жалость Томич. – Неужели ты этого не понимаешь? Таня, ну придумай что-нибудь! Все-таки это я дала тебе информацию о Пименове...
Я вдруг вспомнила о том, как в начале расследования сама боролась с Мельниковым за равноправие, но он не внимал моим просьбам и увещеваниям. Андрюша хотел подзаработать на частном расследовании и провалил его. Нет, дилетантам в частном сыске делать нечего!
– Лиля, тут такое дело... Ты можешь нам понадобиться для одного важного дела, поэтому сиди дома и жди, я тебе сама позвоню, – нагло соврала я.
– Хорошо, я буду ждать, – покорно согласилась Томич.
Разумеется, ей не оставалось ничего другого, как поверить мне на слово и сидеть весь вечер у телефона, ожидая звонка.
Кто-то умный однажды изрек, что ждать и догонять можно всю жизнь. Ну разве это он не про Лилю сказал? Все-таки она наивная простушка! Первое мнение, составленное по фотографиям, оказалось верным. Эх, Таня, какая же ты все-таки жестокая – обманула доверчивую женщину!
* * *
Я приехала к Сысоеву ровно в семь. Как Сергей Эдуардович ни старался выглядеть спокойным, это у него получалось плохо. По дороге к нему я наметила несколько вопросов, которые непременно надо было обсудить, но начала не с них, а с каких-то пустых фраз, совершенно не относящихся к делу. Почувствовав, что клиент созрел для серьезного разговора, я сказала:
– Сергей, давай обсудим некоторые аспекты.
– Что ты имеешь в виду? – Сысоев остановился напротив кресла, в котором я сидела.
– Я имею в виду то, как распределяются акции выбывшего акционера.
– Их выкупают оставшиеся акционеры, – пояснил банкир, не заморачиваясь на том, к чему я клоню.
– Это может сделать любой акционер, даже тот, который в настоящий момент владеет самым маленьким пакетом?
– В принципе – да, но вряд ли у него хватит средств на то, чтобы купить все мои акции.
– Откуда ты знаешь, какими средствами располагает тот или иной акционер? Чужой кошелек всегда потемки.
– Таня, ты сейчас имеешь в виду Пименова и его кошелек?
– Допустим.
– Чисто теоретически это возможно, но вот практически... Подожди, Таня, мне надо кое-что посчитать...
Сысоев принес блокнот и ручку, сел за стол и стал что-то писать. Мне было очень интересно за ним наблюдать – лицо Сергея то и дело меняло свое выражение. Он чему-то удивлялся, на что-то злился и в конце концов оказался не на шутку озадаченным.
– Таня, у нас в Уставе четко определено количество акций, которыми может владеть один акционер. Три года назад умерла Шутова, и мы вчетвером выкупили ее акции. Теперь если, не дай бог, освободится мой пакет, то Терешко, Семенов и Ярцин, все вместе, смогут претендовать только на третью часть моего пакета. Остальные две трети пойдут на растерзание другим акционерам. Совершенно не обязательно оплачивать их сразу, на это дается целый год...
– Значит, если у какого-то мелкого держателя есть средства, то он сразу же выкупит большую часть «бесхозных» акций по номинальной стоимости. Это даст ему право войти в дальнейшем в состав совета директоров со всеми вытекающими отсюда последствиями, не так ли?
– Так, – согласился со мной банкир и обхватил руками свою голову.
– Вот тебе и мотив, – сказала я.
– Как же я сам до этого не додумался! – посетовал Сысоев на свою несообразительность.
– Все очень просто. Ты вбил себе в голову, что от тебя хотят избавиться из-за твоего экономического курса. К тому же ты забыл, что ваш пакет акций увеличился после смерти Шутовой. Кстати, отчего она умерла?
– Там нет никакого криминала. Надежда Павловна умерла при родах. Ей было сорок два, она решилась родить первого ребенка, в общем, это грустная история...
