— Желаю удачи. На днях увидимся. А книжки рекомендую прочесть, почерпнете немало полезного.
Художник проводил гостя до дверей.
Домработница Роза приезжала в дом Дмитрия и Кристины к восьми утра. От поселка она ехала полчаса на автобусе, ее знали все водители и перед поворотом к особняку притормаживали. Дальше женщина шла пешком через лес минут пятнадцать по засыпанной гравием дороге и оказывалась на вершине холма, где стоял особняк. У нее был один выходной в неделю, остальные дни приходилось работать по десять-двенадцать часов. Все зависело от хозяина — когда он вернется с рыбалки и сколько рыбы привезет. Ее надо было вычистить и поджарить, если только Дмитрий Андреевич не затевал уху. Варил он ее на костре и часто угощал Розу своей стряпней. Готовил Петляр и другие деликатесы, все зависело от настроения и количества выпитого. Иногда он напивался так, что Розе приходилось тащить здорового мужика на второй этаж в его спальню. Кристина помогала ей в меру своих сил.
Роза переживала: такой представительный мужчина, умница, эстет, а напивается как свинья. И это при его больном сердце.
Обычно после завтрака Дмитрий Андреевич брал ведро для рыбы и спускался к пирсу, где стоял его катер. Сегодня хозяин был молчалив и задумчив.
— Вот что, Роза, сегодня должен приехать художник, — сказал он, выйдя на веранду. — Начнет расписывать спальню Тины. Ты уж накорми его обедом. Мне кажется, парень вечно ходит голодным.
— Это тот, что приезжал вчера?
— Да, да. А разве ты его видела?
— Мельком. Из окна кухни.
— Ладно, до вечера.
Петляр направился к лестнице, ведущей к пирсу.
Белый катер, больше похожий на яхту, покачивался на волнах. На корме стоял стол и большой угловой диван, обтянутый кремовой кожей, на носу — шезлонги. Внизу располагалась каюта размером с нормальную комнату, где было все необходимое — газовая плита, холодильник, в шкафах хранились напитки, посуда. На столе лежал ноутбук. Кристина даже не догадывалась, что ее муж умеет печатать и не все его произведения проходят через ее руки. Первую книгу он издал за свой счет, и после ее успеха издатели неплохо зарабатывали на имени Данилы Дольского.
Отчалив, катер плавно отошел от берега. Скорость возрастала, и вскоре белая обворожительная машина летела по изумрудным волнам, как ракеты. Дмитрий направлялся к местам, где в своих деревушках у каменистых склонов жили только рыбаки. Увидев береговую полосу, он сбросил скорость и застопорил двигатель. Сброшенный в воду якорь поднял пенистые брызги. Рыбачий поселок тянулся вдоль береговой полосы на три сотни метров. Его здесь ждали: к катеру подошла лодка, на веслах сидел пожилой мужчина в телогрейке.
— Привет, Савелий, — крикнул Дмитрий, спускаясь в лодку. — Какой сегодня улов?
— Останешься доволен. Два десятка окуней и одна крупная деликатесная камбала. Как всегда, рыба живая, ловили сетями, крючками не порвана.
— Получишь две цены за усердие.
— Ты и так хорошо платишь, Митяй, за это тебя ребята любят и уважают. Когда ты двадцать моторов прислал нам на праздники, все пили за твое здоровье сутки. Они же бешеных денег стоят!
— Мелочи, Савелич. Японские движки качественные и долговечны.
— Так-то оно так, но с другой стороны — головная боль. За хорошим бензином приходится в город ездить, туфту не зальешь. Приходится машину нанимать, бочками закупаем.
— Не ворчи, старик. Готовьте емкости, я вам пришлю цистерну с бензином. Раньше чего молчал?
— Зачем же наглеть?
— Решим вопрос, это не проблема. Как там моя красавица?
— Обхаживаем, как можем. Веселая девчонка и нос не задирает. Стрекоза!
Лодка уперлась носом в гальку. Дмитрий ловко выскочил на берег и направился к дому, стоящему на отшибе. Среди рыбацких лачуг он выглядел дворцом. Было видно, что построили его не очень давно и делали это профессионалы, а не шабашники. На черепичной крыше стояла тарелка спутниковой антенны.
Он вбежал на крыльцо и вошел в дом.
Перед плазменной панелью огромных размеров на расстеленных на полу медвежьих шкурах сидела девушка лет двадцати с небольшим и смотрела какой-то фильм. Увидев Дмитрия, она вскочила, бросилась ему на шею и расцеловала его.
— По тебе часы можно проверять.
— Точность — вежливость королей. Хорошо знать, когда я приду, всех, кого надо, можно выпроводить заранее.
— Опять ты за свое! — Девушка выскользнула из его объятий. — Кто в такую дыру потащится? Ты меня второй год держишь в этой клетке как затворницу. Чего бы я здесь торчала? Да еще под неусыпным контролем всей деревни. Здесь каждый готов тебе угодить. Посмотри я на сторону, меня сдали бы с потрохами.
— Угомонись, детка, скоро твои мучения закончатся.
— И сколько я могу слышать одно и то же? Хочешь, чтобы я до старости сидела в темнице сырой?
Девушка была очень хорошенькой, изящной и темпераментной, а когда злилась, становилась еще лучше. Дмитрий восхищался ею.
— Тебе придется стать моей дочерью на недельку.
— Ты же говорил, что твоя дочь умерла. Дмитрий усадил ее на пол и сел рядом.
— Два года назад в Лондоне ее сбила машина, но об этом никто не знает и никогда не узнает.
— Сейчас бы ей было двадцать, а мне двадцать четыре.
— Мелочи. Ты выглядишь ребенком. Кто сможет определить твой точный возраст! Пришло время использовать твое знание английского. Ведь ты закончила спецшколу.
— Я ничего уже не помню.
— Придется вспомнить. Я привез целый чемодан учебников.
— Бесполезно. Найди репетитора. В доме полно места, пусть поживет здесь несколько дней. Мне нужна практика, надо с кем-то общаться на языке.
— Репетитора, говоришь? Неплохая мысль.
— Женщину, разумеется, чтобы ты мне не устраивал сцен ревности. Я же не возмущаюсь, что ты живешь с женой. Сексуальная телка!
— Учитывая то, что ты выжимаешь из меня все соки каждый день, я уже не могу смотреть на других женщин. Приходится прикидываться больным и делать вид, что я хронический алкоголик. Что ни вечер, то пьянка до потери сознания.
— Ты нашел ей жениха?
— Она сама его найдет. Того, кого надо, того и найдет.
— И долго еще ждать?
— Я думаю, она уже затащила его в свою постель. — Дмитрий глянул на часы. — Да. Скорее всего, их страсти уже разгорелись.
— Я ей сочувствую, глядя на тебя. Ты холоден, как лягушка. А как быть с моими страстями?
Он обнял ее за плечи. Девушка скинула с себя шелковый халатик, под которым ничего не было. Дмитрий впился в ее шею.
— Так, так, давай еще, больше, сильнее, съешь меня, растерзай…
На разных концах одного берега некогда любившие друг друга муж и жена удовлетворяли свою похоть с другими партнерами, которые об их жизни ничего не знали. Кто бы мог подумать о таком десять, нет, пять лет назад. Как легко рушится любовь, преданность, человеческие отношения, с какой легкостью любимые превращаются во врагов…
Дмитрий зашел в свою комнату пьяным вдрызг, но едва он закрыл за собой дверь и включил свет, хмель как будто выветрился. Мгновенное отрезвление объяснялось очень просто. На столе всегда стояло несколько бутылок виски и вина. Свою бутылку Митя не выпускал из рук, делая по несколько глотков прямо из горлышка. Он пил до тех пор, пока в бутылке ничего не оставалось. Никому и в голову не приходило обнюхивать чужие бутылки. А зря — Митя пил разбавленный чай. Гробить свое здоровье он и не думал, мечтал прожить сто лет. Выпивал не больше двух-трех рюмок на сон грядущий, для этого у него в спальне стояла бутылка с настоящим виски. Он подошел к секретеру, плеснул себе четверть стаканчика огненной жидкости и, выключив свет, устроился у окна. Лужайка освещалась яркой луной, от чего трава казалась голубой, а море напоминало смятую фольгу, усеянную желтыми бликами.
И вот они вышли на лужайку. Как все просто и предсказуемо. Он предугадывал каждый шаг своей жены. Когда-то и его она выводила из дома и устраивала стриптиз под луной. Особенно в полнолуние, как сегодня. Ничего не изменилось. Одним заученным движением Тина сбросила с себя платье и предстала перед художником обнаженной. Дмитрий осушил стакан. Сердце у него все же екнуло. Он знал обо всех ее изменах, но одно дело — знать, другое — видеть. Дмитрий не отошел от окна. Он продолжал наблюдать и чувство ненависти у него росло. Периферийную глупую простушку он превратил в королеву, воспитал, научил хорошим манерам, никогда не препятствовал ее капризам. И чего добился? Десять лет совместной жизни не смогли изменить заложенного природой. Он сумел оградить Кристину от трудностей. При нем она не видела зла, не знала нужды, не испытывала унижений. Значит, из змеиного яйца никогда не вылупится птица. Во что превратится эта бездушная кукла без помощи и поддержки? Дмитрий криво усмехнулся.
— Так ли ты сильна и коварна, как думаешь о себе, дорогая? Скоро мы это узнаем.
