— Саша, — Исаев выступил вперед.
Саша бешеным вращающимся взглядом скользил по нашим лицам. Вероятно, он рассчитывал попасть туда, где находились мы, без шума, но планы были нарушены. Так что теперь он пытался собрать свои мысли в кучу и решить, что делать дальше.
— Саша, ты не представляешь, чего здесь наплела про тебя эта сумасшедшая, — как всегда не к месту, вставил Витька.
— Уйди, — отодвинул его Исаев. — Саша, ты действительно шантажировал меня?
Сашины глаза перестали вращаться, взгляд сконцентрировался на мне. Я уловила молниеносное движение руки и сверкающее острие ножа в воздухе. Я даже не успела напугаться, закричать или хотя бы осознать, что этот нож сейчас вонзится в мою грудь. Исаев одним рывком оттолкнул меня, лезвие пролетело мимо и упало на бетонный пол.
Это вызвало короткое замешательство. Саша им воспользовался, чтобы улизнуть. Осмелевший Пашка швырнул ему вдогонку ведро, но, конечно же, промазал.
— Его надо задержать! — приказала я то ли себе, то ли еще кому-то. Во всяком случае, побежала за Сашей я одна, перед этим, естественно, скинув туфли. Но когда я выскочила на крыльцо, Сашина машина уже мчалась вниз по улице.
— Все равно я до тебя доберусь! — заорала я и погрозила кулаком.
Да, отличный выдался денек. Еще не вечер, а меня уже дважды чуть не убили. О том, что будет дальше, даже думать не хотелось. Хотелось пойти домой, закрыться на все замки и завалиться спать.
На крыльцо вышел Исаев и остановился позади меня. Я знала, что он рядом, но упорно не замечала его.
— Таня, обуйся.
Оставшись стоять позади меня, Исаев протянул туфли. Я молча приняла их и обулась, неловко удерживая равновесие на одной ноге.
— Паша с Витей останутся здесь, чтобы навести порядок, — неизвестно к чему сказал он.
Я кивнула, тоже неизвестно к чему. Между нами была целая пропасть недопонимания, недосказанности. Мы просто не знали, о чем говорить друг с другом.
— Может быть, поедем посидим где-нибудь? — предложил Исаев таким тоном, словно только что признался мне в любви. — Нам, пожалуй, нужно о многом поговорить.
— Пожалуй, — согласилась я и зашагала с крыльца, даже не убедившись, последовал ли Исаев за мной.
В машине мы почти не разговаривали. Исаев только спросил, куда мы едем, а узнав, что я намерена провести нашу беседу в своей квартире, не стал возражать. Я старалась не смотреть на спутника и не думать о предстоящем разговоре. Нужно было о чем-то говорить с этим человеком, спрашивать, отвечать, а хотелось одного — лечь и уснуть. И чтобы, когда я проснулась, все эти странные непредсказуемые люди, навалившиеся на меня со своими проблемами, исчезли и забылись как сон.
Войдя в квартиру, я на ходу скинула туфли и прошла на кухню.
— Проходи сюда, сейчас я сварю нам кофе.
Исаев сел на табурет возле стола и, подтянув к себе пепельницу, закурил. Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением.
— Грош тебе цена как невропатологу, если в сложных эмоциональных ситуациях успокаиваешь себя сигаретой, — не удержалась я от комментария.
— Сигареты — моя слабость, — попытался оправдаться Исаев, — и я тщательно скрываю ее. К тому же ты не моя пациентка.
Я улыбнулась и достала из шкафа банку с кофейными зернами.
— Таня, ты действительно расследуешь убийство Люды? — сосредоточенно глядя на кончик тлеющей сигареты, спросил Исаев.
— Да, это правда. И я почти не сомневалась, что ее убили вы. Поэтому тогда в кабинете, поддавшись импульсу, я оставила злосчастную записку. Из-за нее и началась история с шантажом. Я думала, что для своих клиентов вы подбираете не трупы, а живых людей, которых потом убиваете. И в число таковых по чистой случайности попала ваша бывшая жена, — раскрыла я свои карты.
— А что тебя переубедило?
— Один из убийц Люды перед своей смертью во всем сознался. Он не назвал мне второго преступника, но отвергнул твое имя, — пояснила я.
— Думаю, сегодня ты окончательно убедилась в том, что я не только никогда никого не убивал, но и не допустил бы, чтобы это произошло на моих глазах. — Исаев горько усмехнулся. — Меня можно назвать кем угодно, но не убийцей.
— Знаешь, когда вы устроили на меня облаву, я думала, ты намерен меня убить. И сегодня, после всего, что я наговорила, ты мог бы не препятствовать Саше. Ведь моя смерть избавила бы тебя от многих проблем.
— Я не мог поступить иначе.
Я знала, что у Исаева был выбор, и не понимала, почему он, продавец трупов, решил прийти мне на помощь. Логика этого человека была не подвластна моему разуму.
— Я знал, что Люду убили. — Исаев раздавил в пепельнице окурок. — Мы никогда прежде не связывались с криминальными трупами, а в тот раз решили, тем более клиентка очень торопила. Вот мы, на свой страх и риск, задействовали труп Люды. Это было исключительно моей ошибкой. Вся вина полностью лежит на мне.
— Ошибкой было продавать труп своей бывшей жены, насчет вины ты абсолютно прав.
— Ты меня осуждаешь? — в глазах Исаева вспыхнули металлические искорки.
Я знала, он ждет от меня осуждения, и начни я сейчас обвинительную речь, ему стало бы легче. Он начал бы оправдываться и поверил бы в то, что действительно не совершал ничего особенного. Но я не могла найти в себе сил для обвинения. В конце концов, где-то есть люди, которые благодаря ему стали свободнее и счастливее.
— Я не имею права тебя осуждать, — уклонилась я от прямого ответа. Мне показалось, что Исаев прочел мои мысли и благодарно улыбнулся.
— Когда мы познакомились с Людой, я работал патологоанатомом городского морга. Это она заставила меня сменить профессию. Она вообще всегда умела вить из мужчин веревки, — голос Исаева звучал буднично, утратив всю прежнюю жесткость. — Я знал, что она никогда меня не любила, знал, что когда-нибудь уйдет от меня. И все же, когда этот день настал, мне хотелось умереть. Я безумно любил Людочку. Именно в тот момент ко мне обратился один приятель. Его обвиняли в перевозке наркотиков и сулили значительный срок в тюрьме. Все знали, что это чистой воды подстава, но в деле были замешаны слишком значительные фигуры, и было куда проще списать вину на этого человека. Не видя иного пути, приятель попросил меня подыскать в морге — по старой памяти я имел туда доступ — подходящий труп и инсценировать его гибель.
Когда все было сделано и мой приятель покинул город, ты не представляешь, что я почувствовал. Мне казалось, что я всемогущий. Сам не помню, как меня затянуло в этот бизнес. Приходили все новые и новые клиенты. С каждым проданным трупом ко мне приходило все более отчетливое осознание того, что назад пути уже нет. В моих руках были жизни и смерти людей, я мог их менять местами. Я продавал смерть, и это давало смысл моей жизни.
Исаев замолчал, наконец-то выговорив все, что скопилось в нем за последние годы. Он вывернул передо мной наизнанку свою душу просто потому, что больше не мог носить в себе ее пугающую омерзительную реальность.
— Знаешь, когда я увидел труп Люды, подумал, что как с нее все началось, так ею же и закончится, — горько усмехнулся Исаев и раздавил в пепельнице очередной окурок. — Так оно и получилось.
Я смотрела в окно и кусала губы, не зная, что сказать. Пыталась подобрать нужные слова, но их не было.
— Ты прости, что докучаю тебе, — неверно истолковал мое молчание Исаев.
— Ну что ты, — поспешила я заверить его в обратном.
— Таня, ты сказала, что один из людей, убивших Люду, уже мертв, а что стало с другим? Их же было двое?
— Двое, — подтвердила я и поставила перед Исаевым чашку горячего ароматного кофе. — Ты, я думаю, знаешь, как убили Люду: сначала подсыпали снотворное, потом повесили. Так вот, снотворное подсыпала подруга. Она сделала это из чисто женской ревности и ненависти. Ее и убийцей-то назвать нельзя, скорее соучастницей. Ее тоже потом убили, из страха, что она во всем признается.
— И кто же убийца? Ты уже его нашла?
— Нет, но мне доподлинно известно, что он вместе с Сашей вымогал у тебя деньги.
— Что?!
— Да, — убежденно кивнула я. — Этого человека зовут Рэт.
— Рэт? Что за имя такое?
Я пожала плечами.
— Скорее всего, это не имя, а что-то вроде прозвища. Так его называют хорошо знакомые люди. Может быть, в твоем окружении есть кто-нибудь, кто отзывался бы на такое имя?
— Нет, — с уверенностью ответил Исаев.
— Я так и думала. Значит, на этого человека можно выйти только через Сашу.
— Сашу теперь днем с огнем не сыщешь, — высказал свою точку зрения Исаев. — Он, конечно, не отличается большим умом, но не такой дурак, чтобы появиться у себя на квартире. А где его еще можно найти, не знаю.
— Значит, я зашла в очередной тупик. Все следы опять обрываются, — не на шутку расстроилась я.
— Не расстраивайся, Таня, — утешил меня Исаев. — Ты хороший детектив, если из простого сравнения заключений о вскрытии Людмилы и Нины смогла сделать выводы и поверить в ту дикую реальность, которая из них вытекала. Не каждый человек поверит в такое.
