вы?
– Ты ее знаешь? – насторожилась Евгения.
– Видала уже! Она приходила, назвалась подругой Регины… Обещала дать денег, но не дала.
– Это потому что вы меня вышвырнули вон, – напомнила я. – Я даже кошелек достать не успела.
– Зато рот раскрыть успела! – заявила представительница советской интеллигенции. Она повернулась к Евгении: – Она в прошлый раз очень сильно Наташку расстроила, до слез!
– Собственно, из-за Наташи я и вошла, – сориентировалась я. – Я пришла на этаж, вижу – у вас тут какая-то драка, дверь открыта… Я поспешила сюда, чтобы проверить, все ли в порядке с девочкой.
– Девочки здесь вообще нет!
– Это я вижу.
– Она в школе, – пояснила Евгения. Она владела собой куда лучше, чем бабка. – А вы не имели права вторгаться сюда.
– Я уже объяснила, почему я это сделала.
– Полиции повторить не хотите?
– А давайте, – с готовностью кивнула я. – Давайте вызовем полицию! И раз уж речь о представителях власти зашла, в службу опеки тоже позвоните.
– Что? При чем тут служба опеки? – стушевалась Евгения.
– Я, конечно, не уверена на все сто, но предполагаю, что им будет интересно послушать, как у вас тут несовершеннолетние со своей пьяной бабушкой гладиаторские бои устраивают!
– Она первой напала!
– А это уже не мы с вами разбираться будем. Факты налицо: семья неблагополучная, есть агрессия, есть драки. Как думаете, отдадут вам после такого девочку на воспитание? Не забывайте: деньги причитаются ей, а не вам!
– Это не из-за денег! – окрысилась Аделаида Викторовна. – Деньги тут вообще не при чем!
Она, думаю, верила себе. Она уже была в том возрасте, когда ей не нужно так много денег такой ценой. А вот в случае с Евгенией мой выстрел попал в цель. Судя по поведению ее детишек, семья наверняка уже привлекала к себе внимание. Сейчас ставки слишком высоки, ей нужно было изобразить идеальную мать.
– Просто уйдите, – попросила она. – И забудем обо всем.
– Как скажете.
Забывать я не собиралась, да и оставлять Наташу с этой семейкой мне не хотелось. Но пока так нужно, я знаю слишком мало, чтобы начинать с ними настоящую войну.
Покидая квартиру, я услышала, как загудел, поднимаясь, лифт. Наверняка братцы возвращаются! Встреча с ними меня совсем не привлекала, поэтому я поспешила на лестницу.
Спустившись на пролет вниз, я услышала у себя над головой их радостный гогот. Похоже, битва их развлекла – и больше ничего.
Полина тоже далеко не ушла. Она сидела на лавочке у подъезда, угрюмая, нахохлившаяся, как отставшая от стаи перелетная птица. Драка не прошла для нее бесследно, но с ней, можно сказать, мягко обошлись: всего лишь разбили бровь. Думаю, это с учетом родства. По мальчикам было видно, что драться они привыкли.
Заметив меня, Полина покосилась на меня с надеждой.
– У меня это… Дочь умерла, – промямлила она. – Дай на поминки триста рубликов, а, золотая? Вы были с ней так похожи!
Брехня, мы с Региной были совсем не похожи. Хотя я и так ничего бы ей не дала. Я прошла мимо нее, не удостоив ее и взглядом, так было проще всего.
От дома Регины я направилась в свой кабинет. Принимать клиентов я по-прежнему не собиралась, просто там, под охраной, среди людей, мне сейчас было спокойней. А фото я все равно на ноутбуке смотреть буду, он у меня с собой.
Упоминание фото отозвалось в сознании чувством узнавания. Так бывает, когда ты уже придумал что-то, но еще не знаешь об этом. Довольно раздражающий момент: идею хочется как можно скорее поймать, а она ускользает от тебя, как одна из тех плюшевых игрушек, которые нужно достать металлической клешней из игрового автомата. Вроде бы все просто – но получается не всегда и только у избранных.
Так что я почти отчаялась понять, какое озарение меня постигло, пока не добралась до парковки. И вот тогда все стало на свои места, идея сдалась без боя. Нет, я не увидела серебристую «Ауди». Но я вспомнила о ней!
Что если этот преследователь был на самом деле не моим? Что если я унаследовала его от Регины, когда полезла в ее дела? Ее странное поведение было связано с большими деньгами, если судить по тем свадебным салонам. А слежку на «Ауди» тоже не каждый себе позволит!
Так что снимки, сделанные в квартире, на время были забыты. Добравшись до кабинета и включив ноутбук, я сразу занялась социальными сетями Регины.
Сама она постила не так уж много, и в основном это было связано с ее работой. Девяносто процентов фото – снимки ногтей и макияжа, которым она делала любую мордашку красивой. Еще процентов восемь – фото дочери. О себе она писала редко и мало.
Поэтому пришлось переключиться на фотографии тех, кто значился у нее в друзьях. Эта публика оказалась куда продуктивней. Частенько к Регине ходили барышни, которые не фотографируют разве что свой поход в туалет, все остальное – с готовностью и даже восторгом.
Но даже с их помощью я получила ответы далеко не сразу. Пришлось изрядно повозиться, просмотрев столько фото, что у меня глаза слезились. Я начинала подозревать, что результата не будет, а потом получила его. Только не знаю, к лучшему это или к худшему.
Серебристая «Ауди» была рядом с Региной. Летом еще нет, а осенью уже появилась. Причем недавно, чуть ли не за неделю до смерти Регины! Эта машина пару раз мелькнула возле ее дома, возле мест, где она работала, – отелей, торговых центров, ресторанов. Ненавязчиво, не в кадре, но достаточно близко, чтобы попасть на фотографию.
Это не случайность, не может быть случайностью!
Я захлопнула крышку ноутбука, как будто через него, как через окно, меня мог кто-то увидеть. Сказать, что мне было не по себе, было бы преуменьшением. Во что же ввязалась Регина, а следом за ней – я? Начиная все это, я и мысли не допускала, что мне что-то угрожает! Ну а теперь… можно ли ударить по тормозам? Или уже слишком поздно?
В кабинете было тепло, и все же я чувствовала холод – не снаружи, а внутри меня. Так бывает иногда при простуде, но сейчас я точно простужена не была. Я подошла к стеклянному кубу и достала оттуда пластину змеевика, темно-зеленую, просвечивающую жилками, похожими на чешую, теплую от близко расположенной лампочки. Я зажала камень между ладонями, и его тепло показалось мне живым. Внутренний холод отступил, стало чуть легче, но хорошим настроением я похвастаться не могла.
Я подошла к окну и выглянула наружу через мелкие
