Мозаика
Я сидел в кабинете Танде напротив комиссара и с улыбкой смотрел в его честные чистые глаза.
– Это невероятно, – произнес он наконец.
– Более чем вероятно, – покачал я головой. – Скажите, ведь ваш фотограф делал снимки в квартире Жосье после его убийства?
Комиссар медленно кивнул.
– Можно на них взглянуть?
Танде неторопливо поднял трубку внутреннего телефона и отдал короткую команду. В течение бесконечно долгих минут мы сидели в молчании и напряженно смотрели друг на друга.
Незадолго до этой беседы я, на сумасшедшей скорости вернувшись из Женевы и, слава богу, никого по дороге не отправив на тот свет, как безумный ворвался в дом Лорен, пулей слетал наверх, в комнату Шарлотты, а на обратном пути на пару секунд заскочил на кухню. Картинно остановившись в дверях, я крикнул: «Мой отъезд откладывается на неопределенное время!» – и немедленно исчез, оставив Лорен и Соню с отвисшими челюстями. Чуть позже Соня перезвонила мне, тревожно поинтересовавшись, что значило мое заявление, и получила минимум информации с обещанием присутствовать на обеде. И вот теперь я сидел в кабинете Танде.
– Это невероятно, – повторил комиссар.
Судя по всему, он пребывал в шоке.
Наконец в кабинет влетел молоденький полицейский, положил на стол желтую папку и, козырнув, исчез. Танде достал конверт с фотографиями и протянул его мне. Я придвинулся ближе к столу и, быстро найдя нужный снимок, положил его перед комиссаром, а рядом – два номера «Женевских новостей».
– Смотрите: во время своего последнего ужина Жосье читал старую газету – «Женевские новости» от третьего мая. Под матрацем кровати Шарлотты я также обнаружил два номера этой газеты, от десятого и от третьего мая. Сначала я не обратил на них никакого внимания – просто старые газеты. Просто старые газеты «Женевские новости» оказались и на кухне Жосье. Но сегодня, сидя в кафе, я пробежал глазами заголовки свежего номера, и внезапно все встало на свои места. В этих обоих старых номерах имеются статьи об исчезновении некоей Камиллы Дюваль; в номере от третьего мая, который лежал на кухонном столе Жосье, статья сопровождалась большой фотографией девушки, а ее имя было вынесено в заголовок. В сегодняшнем номере статья называется «Где Камилла Дюваль?». Одни и те же старые номера газеты находились в комнате Шарлотты и ее отца. Оба трагически погибли. «Это не может быть простым совпадением», – подумал я и прочитал статью. Вы, конечно, в курсе этой истории?
– Лишь в самых общих чертах. Вы сами понимаете – ведь этим делом до сих пор занимается женевская полиция, – Танде взволнованно закурил. – Студентка Женевского университета Камилла Дюваль вместе с друзьями приехала на уик-энд в Шамбези. Вы там вряд ли успели побывать – это специальное место для пикников и барбекю на берегу озера, под самой Женевой, там всегда много молодежи. Камилла была со своим парнем – Паскалем Верне. Они поставили свою палатку с самого края, ближе к месту парковки. Ночью между ними вспыхнула ссора; по словам Паскаля, Камилла заявила, что возвращается домой, и выбежала из палатки. Между тем своего транспорта у нее не было – видимо, девчонка собиралась ехать автостопом. Паскаль не пытался ее остановить, а просто-напросто уснул. С тех пор Камиллу никто не видел, потому главным подозреваемым на сегодняшний день остается Паскаль Верне. Полиция не обнаружила ни девушки, ни ее трупа, ни каких-либо следов – крови, свежевскопанной земли и тому подобного. Проверили даже дно озера вдоль берега в Шамбези. Ничего.
На фотографии в газете Камилла Дюваль выглядела красивой темноволосой девушкой с ямочками на щеках. Я положил газету со снимком на стол прямо перед комиссаром.
– Камилла пропала в ночь на двадцать седьмое апреля. И знаете, эта дата мне кое-что напомнила. Когда я заходил в офис Монтесье – это был день, когда он отправил сына в клинику, – то в его кабинете обратил внимание на цветной снимок в рамке: лучезарно улыбающийся мужчина в цвете лет, внизу – подпись: «В день вашего дня рождения с наилучшими пожеланиями. Член Национального совета Федерального собрания Луи Круа. 26 апреля… года». Понимаете? 26 апреля у милейшего Роже Монтесье – день рождения…
Бедняга комиссар Танде нервно затушил окурок и тут же закурил новую сигарету. Разумеется, он уже представлял, что ему вскоре предстоит, и заранее сам себе не завидовал: предъявлять богатенькому буратино по имени Роже Монтесье, другу члена Федерального собрания, обвинение в убийстве, основанное только на логических измышлениях Алена Муар-Петрухина из Москвы – удовольствие ниже среднего. А куда деваться?
Я продолжал:
– Вот и представьте, комиссар, как весело Монтесье справлял с приятелем Бенини свой день рождения двадцать шестого апреля сего года в каком-нибудь роскошном женевском ресторане. Затем они рванули в Версуа, а сразу по прибытии, среди ночи, Монтесье вдруг принялся разбивать дивную клумбу с розами прямо перед входом в дом. Догадайтесь, что могло произойти в промежутке между отъездом из Женевы и разбивкой клумбы?
– Вы думаете… – откашлявшись, хрипло проговорил Танде и умолк, лихорадочно смоля сигарету.
– Я думаю то, что сказал, едва войдя в ваш кабинет: Роже Монтесье при участии Пьера Бенини закопал перед своим домом труп Камиллы Дюваль и срочно устроил на этом месте клумбу.
Танде глубоко вздохнул. Мне стало его жаль, я даже постарался говорить мягким, приятным голосом.
– Все ясно как день, комиссар: старые приятели Монтесье и Бенини ночью выезжают из Женевы в Версуа. Оба сильно выпили, гонят от души. Неожиданно в районе Шамбези на дорогу выскакивает Камилла. Монтесье не успевает затормозить и сбивает девушку. Чтобы скрыть преступление, приятели грузят тело в машину и по приезде в Версуа закапывают прямо перед домом, представив все так, словно посадили клумбу по случаю дня рождения хозяина дома. Той же ночью Монтесье мог отправиться в собственную оранжерею за саженцами роз – всем известно, что в магазинах Монтесье торгуют всевозможной рассадой. Особо хочу подчеркнуть, что все это происходило при участии обоих приятелей. Во-первых, за рулем, когда сбили Камиллу, был Монтесье, иначе труп зарыли бы не в Версуа, а в Танси. Но Бенини участвовал в этом преступлении, иначе ничем не объяснить то, что он похитил Ольгу, которая, видимо, нашла в вещах Шарлотты какую-то записку, не поняла ее опасности и процитировала при Бенини.
– Но почему вы решили, что труп – именно под клумбой роз? – упавшим голосом спросил Танде.
– Логика, комиссар. Вдруг вспоминаются прошлые разговоры, отдельные слова и замечания. Шарль в разговоре со мной между делом обронил по поводу клумбы: дескать, отец разбил ее ни с того ни с сего, начал работать «чуть ли не с ночи» после своего дня рождения.
Но Шарль вряд ли рано просыпается. В отличие от частенько остававшейся у него на ночь Шарлотты, которой ведь нужно было успеть вернуться домой до того, как поднимется мать. Я думаю, скорей всего, это Шарлотта проснулась ночью от шума и увидела из окна, как Монтесье и Бенини прозаически закапывают труп, а потом разбивают на этом месте клумбу. Умная девочка никому ничего не сказала, лишь обронила при Шарле пару слов по поводу ранних садоводческих работ его отца. Недаром ведь у нее оказались старые номера газеты именно со статьями об исчезновении Камиллы! Шарлотта понимала, что Монтесье – страшный человек; этот страх ее возбуждал, и она влюбилась в него. Монтесье почувствовал пристальное внимание Шарлотты, и это его, бьюсь об заклад, нервировало – ведь наверняка ему было известно о том, что девчонка часто остается у Шарля на ночь, а значит, могла все видеть, ведь комната Шарля как раз над клумбой. В какой-то момент Роже догадался, что Шарлотта влюблена в него. Когда же она спела на балконе Жосье песню – «о тайнах, сокрытых в земле, но известных на небесах», он вполне осознал намек-угрозу и решил подыграть маленькой влюбленной ведьмочке. Он играл с ней в теннис, шутил, очаровывал и, наконец, пригласил прокатиться на яхте при луне. Посреди озера ему только и оставалось, что толкнуть опасную подругу в ледяную воду.
– А Жосье? Выходит, он тоже что-то знал?
Приятно было видеть, что комиссар постепенно приходит в себя, принимая серьезный и сосредоточенный вид.
– Вряд ли знал, скорее, догадывался. Во время нашей с ним беседы неожиданный сбой произошел именно тогда, когда я спросил, о чем пела Шарлотта. Видимо, смысл этой песни внезапно стал ему ясен. Он прочел статью в старой газете, возможно, и Шарлотта на что-то ему намекала – об этом мы уже никогда не узнаем. Но факт остается фактом: Монтесье стал невольным убийцей Камиллы Дюваль, об этом стало известно Шарлотте, и глупый ребенок пошел на шантаж, требуя за молчание любовь. Вот тут уже Монтесье сознательно совершил хладнокровное преступление. Когда угроза разоблачения повторилась – теперь уже со стороны русской девушки, – Монтесье наверняка был готов «убрать» и ее, а Бенини впал в панику и под каким-то предлогом поспешил увезти ее к себе в Танси. Дело в том, что Бенини – классический трус. Наверняка он толком не знал, что предпринять, но и просто убить человека не смог. Лучшим выходом из ситуации ему показалось отправить Ольгу куда подальше – в Россию, предварительно пригрозив расправой в случае, если она скажет кому-либо не то что следует.
