А ведь у меня есть в знакомцах один такой крутой. Плотный и широкоплечий. И зовут его подполковник Попенченко. Нет, это я его знал как подполковника Попенченко, старшего следователя Главного следственного управления Следственного комитета. А теперь он, как поведал мне однажды Володька Коробов, занимает должность и. о. руководителя отдела обеспечения собственной безопасности Главного следственного управления Следственного комитета РФ по городу Москве.
Звучит, однако…
Мое знакомство с подполковником Попенченко произошло полтора года назад, летом, когда я занимался расследованием убийства известного киношного продюсера Марка Лисянского. Его тело было обнаружено на задворках престижного ресторана «Ерема». Прикончили продюсера поздним вечером или ночью тремя выстрелами в грудь из пистолета Макарова почти в упор. В этом убийстве в числе главных подозреваемых был отец Ирины режиссер Пиктиримов. Ирина и упросила меня взяться за расследование убийства, дабы отвести подозрения от отца, который накануне убийства Лисянского крепко с ним поссорился, а на первом своем допросе факт ссоры с Марком Лисянским скрыл. Это всплыло на втором допросе, после чего Пиктиримов потерял доверие, ибо солгавший единожды солжет и вторично…
Ирине же, сами понимаете, я никак не мог отказать.
Почти с самого начала моего расследования под подозрение у меня попала сожительница Лисянского Наталья Валерьевна Аленина. Во второй половине девяностых она была едва ли не самой яркой звездой российского экрана. А потом вышла замуж, уехала за границу, и о ней многие годы ничего не было слышно. И вот вернулась с дочерью-подростком и каким-то образом окрутила Марка Лисянского, из-за нее он оставил свою гражданскую жену-красавицу, с которой прожил пять лет. Более того, знаменитый продюсер решил снимать ее в главной роли в новом проекте, режиссером которого должен был стать его друг Пиктиримов. Но неожиданно Лисянский категорически потребовал заменить Аленину на главной роли, пригрозив Пиктиримову перестать финансировать фильм и изъять уже вложенные в его производство деньги. Пиктиримов не хотел менять Аленину (а актрисой она, бесспорно, была выдающейся), как и не хотел, чтобы после стольких лет простоя фильм, на который он возлагал большие надежды, не состоялся. Для разговора об этом Лисянский и Пиктиримов и встретились в ресторане «Ерема», где, по словам самого Пиктиримова, «разругались в пух». И этим же поздним вечером продюсер Марк Лисянский был убит…
Так вот, однажды ночью, после того как я проводил Ирину домой, в меня стреляли. Случилось это прямо возле моего дома, в самый разгар расследования, когда я узнал, что алиби у Натальи Алениной и Стасика Ярошевича, актера и любовника актрисы (о чем и узнал Марк Лисянский), липовые.
Сначала меня попытались убить возле двери моего подъезда. Мне повезло: у меня развязался шнурок (теперь-то я понимаю, что это был знак свыше, спасший меня), я наклонился, и в это время раздался выстрел. Пуля ударила в железную дверь в полуметре над моей головой.
Я машинально, не разгибаясь, отскочил по-кошачьи в сторону и побежал от своего подъезда, не разбирая дороги. В спину мне прозвучал второй выстрел. Я прибавил шагу и очнулся только тогда, когда подбегал к своей родной телекомпании «Авокадо». Охранник меня впустил, поинтересовавшись, чего это я так поздно, на что я ответил, что появилось срочное дело и надо, дескать, поработать. После чего еще полчаса приходил в себя в своем кабинете. Следует заметить, что в меня стреляют не каждую ночь и я к такому обращению не привык…
Поутру следующего дня я начал искать пулю, оставившую вмятину и срикошетившую от металлической двери подъезда неизвестно куда. Ее нужно было найти, дабы выяснить, а не из того ли же пистолета в меня стреляли, из которого был убит продюсер Марк Лисянский?
Пулю я не нашел. Зато под тополем возле лавочки, что стояла наискосок от двери подъезда, нашел гильзу. Вот тут-то и появился плотный широкоплечий человек, который неожиданно задал мне странный вопрос:
– Развлекаетесь?
– Нет, – ответил я и добавил, что делаю утреннюю зарядку по методу доктора Артура Глинтвейна.
– А-а, по методу Глинтвейна, – невозмутимо протянул плотный и широкоплечий господин и безапелляционно заявил: – Тогда вам, товарищ, следует пройти со мной. – И кажется, добавил про то, что дескать, нынче метод Глинтвейна не в чести.
Мои вопросы, куда пройти и, главное, за что пройти, ответа не получили. Не помогли и мои стенания, что я еще не завтракал и не пил мой любимый черный кофе. Плотный и широкоплечий крепко сжал мой локоть и провел к стоящему поодаль черному «Мерседесу». Открыв дверцу, усадил меня на заднее сиденье, велел подвинуться и сел рядом.
Дословно наш последующий разговор я передать не могу. Если говорить вкратце, то, спокойно выслушав мою тираду касательно выпиливания лобзиком атомных подводных лодок и сочинения сонетов, посвященных дамам-депутаткам Государственной думы, от чего я решительно не намерен был отказываться, плотный и широкоплечий сказал, что именно так он про меня и думал, поскольку был наслышан обо мне от Володьки Коробова.
После чего представился с некоторым значением:
– Подполковник Попенченко.
– Несказанно рад за вас, – заверил я его. – А меня зовут Аристарх…
– …Африканыч, – добавил за меня Попенченко.
Подполковник оказался старшим следователем Главного следственного управления Следственного комитета по городу Москве и много чего обо мне знал. Это меня не очень и удивило, поскольку в Следственном комитете работали преимущественно умные и способные ребята. А потом подполковник Попенченко попросту запретил мне заниматься делом об убийстве продюсера Лисянского, аргументируя это тем, что я им мешаю, могу нарушить их планы и тем самым «все испортить». А если, дескать, я не вниму его словам, он будет вынужден воздействовать на меня посредством моего же начальства.
Я внял доводам подполковника и попросил разрешения участвовать в расследовании хотя бы на правах наблюдателя (передачу-то об убийстве Лисянского надо было заканчивать). На что Попенченко ответил, что сам такие вопросы не решает, но поговорит обо мне с начальством. И поговорил. На что получил ответ: «Никакого общения с прессой до окончания следствия». «Ах так», – мысленно ответил я этому неведомому начальству и продолжил свое расследование, правда, более осмотрительно и осторожно. Но это не помешало мне стать свидетелем еще одной пикантной и печальной ситуации: Стасик Ярошевич, любовник Алениной, вдруг якобы тронулся умом, пытался изнасиловать актрису, угрожая пистолетом, и та, сопротивляясь, шарахнула его тяжелой бронзовой статуэткой по голове. Правда, все это было со слов самой Алениной. И ударила она его не один раз, а минимум четыре. Когда Стасика увозила «Скорая помощь», он был в глубокой коме…
Это дело тоже попало к подполковнику Попенченко. В один прекрасный день ко мне заявился участковый и принес повестку, в которой черным по белому было написано, что я должен такого-то числа в такое-то время и по такому-то адресу прибыть к «старшему следователю Главного следственного управления СК РФ по г. Москве подполковнику юстиции Попенченко В. З. для допроса в качестве свидетеля». Слово «свидетеля» было подчеркнуто. При себе мне надлежало иметь паспорт, а в случае неявки на допрос меня могли подвергнуть принудительному приводу или оштрафовать согласно «ст. 118 УПК РФ». Чего я очень не желал.
Конечно, на допрос я пришел и ответил на все поставленные подполковником вопросы. Причем не только по делу покушения на убийство Стасика Ярошевича, но и по делу убийства продюсера Марка Лисянского на задворках ресторана «Ерема». А потом мы душевно поговорили с подполковником без протокола. Даже поспорили с ним по поводу одного момента на бутылку настоящего французского коньяка. И, как мне показалось, я получил негласное разрешение продолжать свое расследование, естественно ставя его об этом в известность и сообщая ему все, что удастся накопать.
Затем у меня родился план, как вывести Аленину на чистую воду, поскольку я уже не сомневался, что это она убила Марка Лисянского, а Стасик Ярошевич был только ее орудием убийства. Как пистолет, что стрелял и в меня. А потом она решила освободиться и от самого Ярошевича, разыграв ту самую сцену (с попыткой изнасилования, изодранным пеньюаром и бронзовой статуэткой), свидетелем которой я стал. Этот план мне помог осуществить отец Ирины, режиссер Пиктиримов. План был успешно претворен в жизнь, и мой партнер по расследованию убийства продюсера Лисянского, покушений на меня и Стасика Ярошевича подполковник Попенченко вместе с капитаном Головней арестовали Аленину прямо на съемочной площадке.
