Ознакомительная версия.
– Я требую, чтобы вы сообщили обо мне в посольство! – Голос Марины прозвенел отчаянием.
– Конечно, конечно, мы свяжемся с посольством. Но не думаю, что вам смогут чем-то помочь. Вы будете отвечать по закону государства, на территории которого совершили преступление.
– Я ничего не совершала! – Не сдержавшись, она заплакала.
Мужчина прошел к двери и, открыв ее, сказал кому-то, ждущему в коридоре:
– Уведите ее в камеру.
В Беляевский детдом Полина с Сергеем приехали на машине, которую остановили на лесном проселке.
Водитель с большим подозрением отнесся к вышедшей из леса парочке. Мужчина с серым чемоданом, по его мнению, был похож на бандита, а женщина в норковой шубке – на валютную проститутку. Предложенная тысяча рублей смирила его с любой перспективой. За такие деньги он был готов на все, даже на соучастие в преступлении. Теперь, ожидая парочку за воротами детского дома, водитель искренне сомневался, что там еще что-то можно украсть.
Двухэтажный спальный корпус соседствовал с одноэтажным административным зданием. Вокруг них простирался большой, неприбранный двор.
Сергей Дуло поднялся на крыльцо и открыл дверь. Пропустил Полину, а потом зашел сам.
В коридоре стояли женщины, они тихо переговаривались. Следователь безошибочно определил – здесь что-то случилось.
Все взоры обратились к ним.
– Вы из полиции? – спросила одна из женщин, пожилая, похожая на учительницу.
– В общем, да. А что стряслось?
– Нянечку застрелили.
– Так… Ясно…
Сергей Дуло быстро прошел в глубь коридора и свернул в распахнутую дверь приемной, от которой все держались подальше. У самого входа, на полу, лежала женщина. Следователь присел возле тела и прикоснулся к руке.
– Кто ее обнаружил?
– Я. – Пожилая «учительница» встала по стойке «смирно». – Я директор и всегда прихожу на работу первая. Открываю дверь – а на полу Раиса Ивановна лежит. Я… это самое… так испугалась А ну как убийца еще здесь?
– Зря. Ее застрелили задолго до вашего прихода.
– Мучилась, должно быть, бедняжка, – в дверном проеме показалось любопытное женское лицо.
– Закройте дверь! – гаркнул Сергей.
Дверь захлопнулась, а он, распрямившись, обернулся к директору.
– Деньги храните здесь или в бухгалтерии?
– Какие деньги? – всхлипнула директриса. – Мы этих денег уже второй месяц не видим! Зарплату задерживают, как будто работники детдома святым духом должны жить.
– Подождите-подождите… Тогда какой же дурень полез сюда с пистолетом?
– Вот и мы спрашиваем… это самое… какой дурень… – Женщина оглянулась на дверь, как будто рассчитывая найти поддержку, а потом перевела взгляд на замершую Полину. Та стояла, прижавшись к стенке.
– Полицию вызвали? – спросил Дуло.
– Вы же сами сказали… это самое… что вы из милиции…
– Да, но мы приехали по другому вопросу.
– А-а-а-а-а… – Женщина подошла к столу, подняла телефонную трубку и смущенно улыбнулась. – Отключен за неуплату. У нас весь поселок отключен, а участковый приедет только на следующей неделе. Машина детдомовская разобранная стоит. Я бухгалтершу пешком на большак послала. Поймает там машину и доберется до поста ГИБДД, а уж оттуда… это самое… кого надо вызовут. – Она вздохнула. – А я еще думаю: чего это вы так быстро приехали? Вы случайно не усыновители?
– Нет, – сказала Полина.
– А по какому вопросу?
– Мы можем пройти в кабинет? Вам все равно ждать наряд, а у нас мало времени, – сказал Дуло.
– Конечно-конечно…
Все трое двинулись в директорский кабинет. Последней зашла Полина и аккуратно прикрыла дверь.
– Мне нужно взглянуть на личные дела двоих ваших воспитанников.
– Опять Синцов и Гаврилов? – В голосе женщины послышались скандальные нотки. – Я давно говорю… это самое… по ним, сволочам, тюрьма плачет! После той кражи на рынке я звонила в управление…
– Отставить. – Сергей Дуло упрямо набычился. – Мне нужны документы на сестер Троицких.
– У нас таких нет, – ответила директриса.
– В настоящий момент, конечно, нет. Но тридцать лет назад они были.
– Ну, так это в архиве искать нужно.
– Где архив?
– Здесь. – Женщина подошла к шкафу, одну за другой достала несколько папок и перенесла их на стол. – Удостоверение не покажете?
– Бдительность проявляете? – Сергей дуло раскрыл «корочки» и приблизил к глазам женщины.
– Спасибо. – Директриса развязала папку. – Тридцать лет назад… Как, говорите, фамилия?
– Троицкие. Две сестры. Одной было два года, другой – четыре.
Через несколько минут она заявила:
– Ни одной, ни другой. Может быть, на год позже или на год раньше? – Она посмотрела в других папках. – Нет, тоже ничего.
– Этого не может быть, – сказала Полина.
– У нас в делах полный порядок.
– Скажите, – спросил Дуло, – сколько лет вы работаете?
– Здесь? Восемь.
– А есть кто-то, кто работает больше тридцати?
– Медсестра наша, тетя Люба.
– Можете ее позвать?
– Лучше пойдемте в медпункт. Она плохо слышит.
Директриса распахнула дверь кабинета и вышла в приемную. Замедленно перешагнула через лежавшее у порога тело, прошла в коридор.
Народу там убавилось – перспектива стоять перед закрытой дверью приемной для многих показалась не столь заманчивой.
Вслед за директрисой Сергей Дуло и Полина вошли в медпункт.
У стола сидела кругленькая старушка и капала в стакан валерьянку.
– Тетя Люба! – крикнула директриса.
От ее зычного голоса Полина вздрогнула. У Дуло нервы оказались покрепче, он и глазом не повел.
– Тетя Люба! – еще громче заорала женщина.
Старушка оглянулась.
– Что же это делается, миленькие мои?.. Приходят, убивают хорошую женщину… Что же это творится… – она одним махом опрокинула валерьянку в рот.
– Тетя Люба! Вы помните сестер Троицких? Были у нас такие воспитанницы? – От надрывного вопля директрисы дребезжали стекла в оконных рамах.
– А как же, Алиночка и Марина. Только та, что помладше, Мариночка, умерла.
– Как же так… – Директриса расстроенно уронила руки. – Куда тогда подевались личные дела? Непорядок… Вы побеседуйте, а я проверю по описи.
Женщина вышла.
– Тетя Люба! – закричала Полина. – Вы не знаете…
– Не кричи, – сказала старушка, – я тебя хорошо слышу.
– Так что же вы? – Сергей Дуло усмехнулся. – Дурака валяете?
– Да.
– Зачем?
– А вы бы стали выпрашивать лекарства у полоумной глухой старухи?
– Для себя лично? – улыбнулась Полина. – Нет.
– Постепенно я отучила всех. Постоит такая, попросит тихонько, кричать-то стыдно. А я и не слышу… Что с меня возьмешь – старая да глухая. Детям и так лекарств не хватает.
– Ловко придумано.
Тетя Люба подошла к столу, выдвинула нижний ящик и достала стопку медицинских карточек. Нашла две и протянула Полине.
– Вот, Троицкая Алина Николаевна и Троицкая Марина Николаевна.
– Дайте-ка… – Дуло забрал карточки и тщательно их просмотрел. – Здесь не записано, были у них какие-нибудь личные вещи?
– Эти сведения заносятся в личное дело. Но если что-то и было, все отдано усыновителям. У нас в те времена директор хорошая была, самостоятельная, как следует за всем смотрела.
По многозначительному взгляду старушки было ясно, в настоящий момент дела обстоят не так хорошо, как прежде.
Сергей Дуло положил карточки на стол и пошагал к выходу из медпункта.
– Спасибо. Идемте, Полина.
– Подождите! – Свирская не отводила взгляда от обложки формуляра.
Заметив это, Сергей Дуло вернулся:
– Что такое?
– Подождите, – она подняла глаза и, ткнув пальцем в какую-то закорючку, спросила:
– Чья это роспись?
– Дианы Самсоновны, врача нашего. Она в Москве, в институте Склифосовского работала, а потом приехала к нам. Бабы судачили, от мужа сбежала. Хорошая была женщина, самостоятельная, жаль, долго не проработала. Видать, к мужу вернулась. – Старушка улыбнулась. – Очень она привязалась к Мариночке Троицкой, потому что сама бездетной была. А та возьми да умри. Диана Самсоновна сразу уволилась. Вот такая история…
Полина раскрыла карточку:
– Написано, что девочка умерла от полиомиелита, но здесь стоит только подпись врача.
– А кому они нужны, наши деточки? – пригорюнилась медсестра. – Я в то время в больнице районной лежала с язвой. Директор на курорте была. Девочку хоронили втроем: Диана Самсоновна, завхоз да еще Тимофей-плотник. Э-хе-хе… Кому они нужны, наши деточки.
– Жив? – спросил следователь.
– Кто? – поинтересовалась старушка.
– Тимофей-плотник.
– Помер. От водки сгорел. Хороший был мужик, безотказный…
– А завхоз?
– И он помер. Сердце не выдержало, злоупотреблял сильно. А в остальном положительный был мужчина.
– Где похоронена девочка?
Ознакомительная версия.
